Невеста на один день

Дебра быстро моргает, все еще ошеломленная.

– Ну, дай мне минутку. Мне нужно многое понять.

Роберт надувается.

– Ты ведь не веришь в это, правда?

Но когда Дебра переводит взгляд с мужа на сына, что-то происходит. Она видит правду, что Роберт – это оболочка его прежнего «я», хорошего человека, каким, по словам Коннора, он когда-то был, и что ее сын стоит перед ней, опустив все свои стены, и просто просит у матери любви.

– Я верю, Роберт, – тихо говорит она, в последний раз отворачиваясь от мужа, чтобы сосредоточиться на сыне. – Пожалуйста, скажи мне, Коннор. Я думаю, мне нужно знать. И Поппи права: тебе стоит все рассказать.

Она приглашает к дивану открытой рукой и умоляющим взглядом.

Я чувствую, как Коннор пытается принять решение, его сердце колотится о мою спину. Я не буду принимать решение за него или даже подталкивать его в ту или иную сторону. Это его выбор.

Он может продолжать бросать гранаты, чтобы нанести наибольший ущерб, или он может начать по-настоящему объяснять, более мягкими словами и правдой.

Но когда он направляется к дивану, берет меня за руку, чтобы взять с собой, я чувствую облегчение. Я думаю, у него есть шанс наладить отношения с мамой. Его отец – это совершенно другая проблема, но если Коннор сможет заставить маму выслушать, думаю, это поможет им обоим.

Сев, Коннор делает спокойный вдох.

– Все началось в старших классах. Я занимался всякой ерундой, воровал в магазинах и карманничал. Причины… сейчас не имеют значения. Некоторые из них вы знаете, а некоторые – нет. Тогда я попался, и ты внес за меня залог. После этого мне было больно, очень больно, поэтому я перешел к более крупной и лучшей работе – краже произведений искусства.

– Искусство? – спрашивает Эван, на что Коннор кивает. – Как «Афера Томаса Крауна»?

– Что-то вроде того, наверное, но гораздо менее сексуальное, – отвечает Коннор, с чем я не согласна, но пока оставлю это при себе. Коннор оглядывается на мать. – У меня все шло хорошо. Действительно хорошо.

Дебра внимательно слушает, и хотя он не смотрит на Коннора, Роберт тоже внимательно слушает.

– Я пробился наверх, начиная с работ стоимостью в тысячи долларов, затем в сотни тысяч долларов, и работал на очень сомнительных людей.

Кейли бледнеет, ее подбородок дрожит.

– Это звучит опасно, Коннор.

Он кивает.

– Так и было. Несколько раз я думал, что с меня хватит.

Дебра издает тихий возглас и берет Роберта за руку.

– Около десяти лет назад я был на работе, и меня нашел агент. Он мог бы арестовать меня прямо там, но он увидел возможность для нас обоих. Я не хвастаюсь, но я хорошо умею воровать. Каждый раз я чувствую, что дедушка присматривает за мной.

Эта фраза заставляет глаза Роберта сфокусироваться на Конноре.

– Папа?

Коннор кивает, впервые обращаясь к своему отцу.

– Помнишь, в детстве он научил меня всем этим волшебным трюкам? Эти навыки, они как фундамент. Так я могу почтить его память, почувствовать близость к нему.

– Воруя? – резко говорит Роберт, обидевшись. – Как ты смеешь?

– Ты прав. Но позже я стал использовать то, чему он меня научил, для хороших парней. Став таким же хорошим парнем. Агент, с которым я работаю? Мы уничтожили бизнесменов, которые думают, что правила на них не распространяются, мастеров черного рынка, которые используют свои средства для финансирования террористических групп, и поймали мошенников, которые ежегодно крадут тысячи долларов на поддельных аукционах и страховых возмещениях. Так что да, я думаю, дедушка гордился бы тем, что я делаю.

– Агент ФБР под прикрытием, который крадет предметы искусства? – спрашивает Роберт, и я вижу, что он тоже начинает верить Коннору.

– Не совсем, я не учился в Квантико, чтобы стать специальным агентом… и я в отставке, – отмечает Коннор, – но, в принципе, да. – Он берет мою руку, так же, как его мать взяла руку его отца, и крепко сжимает ее. – Что касается нас, я недавно встретил Поппи на работе, и она все изменила.

Дебра все еще выглядит озадаченной.

– А как насчет Скарлетт?

Коннор пожимает плечом, не стыдясь и просто признавая правду.

– Еще одна ложь. Я не хожу на свидания, мама. Отношения невозможны, когда я не могу точно объяснить, почему меня нет или что я делаю. Моя работа всепоглощающая, но я не хотел, чтобы ты волновалась.

Дебра грустно улыбается.

– Мне… мне очень жаль.

– Послушайте, я знаю, что это много, и вы не сможете понять все сразу. У вас будут вопросы, но я хочу, чтобы вы знали, что я не черная овца, которой вы меня выставили. Когда-то, да, это было так. Но больше нет. И теперь, когда все меняется, я хочу это исправить. – Он переводит руку со своей груди на родителей, а затем на Кейли и Эвана. – Если вы хотите.

Дебра говорит за себя и Роберта:

– Конечно, хотим.

Роберт все еще держит руку Дебры, но тоже кивает, так что, похоже, и он согласен.

– Это займет некоторое время.

Коннор поджимает губы, выглядя суровым и сильным, как никогда, но я думаю… он борется с улыбкой?

– Я знаю. Но мы сможем преодолеть любые преграды. Поппи научила меня, что все возможно. – Его губы слегка подрагивают, и я вижу, как он рад и облегчен реакцией родителей.

Он смотрит на меня с любовью в глазах. Я, может, и подтолкнула его к разговору с семьей, и он не был уверен, что это хорошая идея, но сейчас я чувствую, что он рад, что я заставила его. У них снова есть шанс на отношения. На семейное счастье.

Дебра встает и медленно подходит к Коннору. Он тоже встает, и когда Дебра обхватывает его за плечи, обнимая так, словно он – ее малыш, которого она знала и любила все это время, он прижимается к ней. Хотя он на фут выше Дебры, в этот момент Коннор – мальчик, которого обнимает мама, в чем он нуждался больше, чем когда-либо признался бы.

Наконец выпустив его из объятий, она поворачивается, чтобы обнять меня. Она шепчет мне на ухо:

– Спасибо, что вернула его нам. Я не знала, насколько сильно мы его потеряли и как много в этом нашей вины.

Роберт, которому, похоже, нужно еще немного времени, чтобы дать волю слезам, все еще ищет подходящий шаг. Прочистив горло, он говорит:

– Как насчет того, чтобы поужинать? Дебра приготовила жареную курицу и овощи, которые целый день вкусно пахли.

Комплимент неожиданный, и Дебра улыбается мужу в знак благодарности. Кейли и Коннор встречаются взглядами, их брови подняты, и они безмолвно спрашивают друг друга: «Что только что произошло?»

– Звучит отлично… папа.

Роберт прочищает горло от ласкового слова, и мы проходим в столовую. Дебра приносит из кухни сервировочные тарелки и ставит их на стол, а Эван открывает вино.

Мы как раз собираемся поднять бокал, когда вдруг звонит телефон. Дебра останавливается, чтобы посмотреть на экран, держа в руках тарелку с булочками. Но вместо того, чтобы ответить, она закатывает глаза и говорит:

– Это Одри. Я не позволю ей прерывать семейный ужин своим нарциссизмом.

Пока Дебра переставляет несколько тарелок, чтобы освободить место, Роберт, Кейли и Коннор в шоке смотрят друг на друга.

– Э, мам? – Кейли спрашивает, отставляя бокал с вином: – Где ты узнала о нарциссизме?