Невеста оборотня, любовница вампира
Шрифт:
— Я собрал вашу родословную, Лора. Вы последняя представительница рода моего покойного брата Эшера — со стороны вашего дедушки по материнской линии, разумеется. Лоре хотелось завыть. Уже то, что она в плену у этого маньяка, достойно истерики, но его голос — заунывный и скучный — отдельное наказание! Пусть делает что хочет, только бы перестал говорить! Однако Валентира можно было заткнуть, лишь убив.
— К сожалению, Эшер был слишком ветреным и не женился до самой смерти, а убили его крестьяне. Вилами закололи, да… Наполеон, Русская кампания… Эшер наплодил полукровок, как во Франции, так и в России, но все они сейчас уже мертвы, а их потомки, увы, так и не стали существами: людская кровь оказалась сильнее. Только вы, моя дорогая Лора, можете стать драконом.
— Откуда
— Не умею я… — простонала Лора. — Отпустите меня, пожалуйста!
— Конечно, мой нежный цветочек! Как только мы с вами пройдём этап превращения в дракона, я вас развяжу, и вы станете полноправной хозяйкой в моём доме. Вы зачнёте и родите мне наследника, ибо только вы способны сделать это.
— Я не буду вашей племенной кобылой, — огрызнулась Лора, ужасаясь самой себе. Соглашайся, дурочка, хотя бы из тёмного подвала выберешься!
Валентир укоризненно покачал головой:
— Ну, зачем же так грубо! Я к вам со всей душой, дорогая… А вы… Ну ничего, думаю, через несколько дней вы станете посговорчивей! Я загляну к вам попозже, сейчас неотложные дела зовут меня.
И он пошёл к двери, на ходу меняясь в человека. Лора снова до крови прикусила губы, борясь с желанием позвать его обратно. Она выдержит несколько дней…
Не убьёт же он её, в самом деле!
На третий день Лора молила о смерти.
Валентир то мучил её изысканно и возвышенно, то просто оставлял в одиночестве на долгие часы. Плётка и капли воска на самые чувствительные места были очень болезненными, но мысли, приходившие в голову, когда она висела, распятая, на холодной стене, голая и беспомощная, были самой страшной пыткой, которую мог выдумать бездушный палач. Лора вспоминала Савву и Макса. Сначала с тоской вспоминала, потом с яростью, а потом начала тихо ненавидеть. Обоих. И Салем, кошку драную, тоже. Опять слилась, испарилась, ибо браслетика на руке не было. В какой момент фамильяр ушла, Лора не знала. Но знала одно: Салем могла бы помочь, но не поможет.
Потому что её нет. Кошку Лора ненавидела особой женской ненавистью. Если вдруг встретит когда-нибудь — просто задушит. Возьмёт за горло и медленно удавит обеими руками…
Особое место в яростной ненависти занимал папа. Знал ли он о том, что ждёт его дочь? Не мог не знать или хотя бы догадываться. И всё равно толкнул её в мир существ. Лора здесь из-за него. Только из-за него.
Раз в день Валентир снимал её со стены, с мудрой предосторожностью застегнув на шее кожаный ошейник. Гравированные на нём, как и на наручниках, символы блокировали ведьмовскую магию и частично возможность обернуться. Лоре было дозволено сходить в туалет, смочить рот чистой водой и съесть кусочек чёрного хлеба. Размять затёкшие ноги, опереть распухшие запястья и снова быть привязанной… От постоянной боли и изощрённых пыток сладострастием, от многочисленных физических оргазмов, которыми её тело уже просто давилось, не выдерживая напряжения, Лора теряла сознание и там, в пугающей черноте, видела зверя. Чешуйчатого, холодного, бездушного, как и Валентир, восстающего из мрака подсознания и готового расправить крылья, завладеть её сознанием, доминировать над всеми остальными сущностями… Но холодная вода оживляла тело, и Лора возвращалась, минуя драконью ипостась. Пока ещё минуя. Она знала, что долго это не продлится, что шестая сущность, самая редкая и самая трудновоплотимая, станет последней. Той, что убьёт всё живое и тёплое в теле и душе, оставив лишь похоть, холодный расчёт и пустоту на месте чувств…
Лора балансировала на грани. Как было бы сладко погрузиться в вечный сон, прямо сейчас, во время утреннего сеанса порки… Не слышать свист
кусачего хлыста. Не ждать мучительно, куда же он ударит на сей раз. Не кричать. Просто умереть… — Да когда же она уже сдастся, — пробормотал Валентир с удивлением, почти с уважением, думая, что Лора не слышит, но потом тон сменился на презрительный: — Женщины… Никогда не пойму женщин.Он настроил камеру на демонстрацию и повернул экраном к Лоре. Взял её за волосы и приподнял лицо, заставляя смотреть. На экране билась в конвульсиях молодая девушка в неестественной позе с раздвинутыми ногами, привязанными бечёвкой к рукам.
— Мне придётся отлучиться часов на пять. Надеюсь, что к моему возвращению вы одумаетесь и примете моё предложение, — тихо сказал ей Валентир и долго, медленно провёл раздвоенным горячим языком от промежности до левого соска.
Лора даже не дёрнулась уже, хотя каждое прикосновение к груди вызывало ноющую сильную боль. Она боялась опустить взгляд и увидеть своё растерзанное тело. Она была готова остановить дракона, умолять о пощаде, умолять о физическом удовлетворении, готова была выпустить бездушное существо на волю… Что удерживало её, снова и снова удерживало от капитуляции? Распухший язык шевельнулся во рту, Лора выдохнула полушёпотом:
— Вертела я вашим предложением…
— Дорогая, нам надо поторопиться. Посмотрите пока эту подборку фильмов. Вам нравится? Я сам снимал! Я сделаю с вами всё, абсолютно всё, что вы увидите за эти пять часов. А сейчас позвольте мне откланяться.
Пять часов… Господи… Она свихнётся за пять часов! Даже если не смотреть извращённое видео, уши ведь не заткнёшь. Крики и стоны, мольбы о сострадании… Лора зажмурилась, чувствуя близость обморока. Мерзавец Валентир. Как точно рассчитывает меру давления… И эти его словно невзначай брошенные фразы про предыдущих девушек, которые выдерживали лишь наполовину, про одну умершую и двух сошедших с ума… Смерть или жизнь? Не покориться или стать чудовищем? Ведь вроде бы всё очень просто и ясно… Но умирать страшно. А помощи ждать неоткуда. Готова ли она отдать всё человеческое, что в ней есть, за простой факт жизни? Да. Готова.
Она согласится… Она сломается… Но будет жить… Пусть возвращается скорее, нет больше сил терпеть…
Сколько прошло времени с того момента, как Валентир покинул подвал, Лора не знала. В ушах звенело от напряжения. Она устала бороться. Устала ждать. Устала терпеть боль… Она просто хочет лечь. Просто лечь, свернувшись в клубочек, чтобы мышцы не рвало неестественной позой и не тянуло верёвками… Просто больше ничего не чувствовать… Левая рука упала вдоль туловища и взорвалась мучительной острой болью. Лора не сразу поняла, что происходит. Кто-то освободил её запястья, а потом и ноги.
Кто-то завернул её в тёплое, взял на руки, понёс куда-то. Кто и куда, она не знала, не могла и не хотела открывать глаза. Она плыла в облаке чистого блаженства — боль уступила место полной нечувствительности. Неужели Валентир читает мысли? Неужели он услышал её готовность сдаться? Вернулся? Уже надо выпускать зверя?
— Тш-ш-ш… Не трепыхайся, ребёнок.
Чей-то голос… Не на «вы», значит, не дракон… Савва? Макс? Папа? Лоре было всё равно. Она ненавидела всех одинаково. Надо снова подстраиваться, снова уступать, снова делать то, чего ей не хочется… Но хотя бы не больно. Спасибо и на том.
Глава 23. Союзник
Свинцовая тяжесть сковала всё её тело. Лора не могла пошевелиться, даже глаза открыть не могла. Впору было просить, как там было у Гоголя: «Поднимите мне веки!» Но просить она не собиралась. Слишком устала. Слишком всё было плохо…
Хотя она уже не висела в подвале офигевшего от собственного величия и от безнаказанности дракона, Лора боялась, что неожиданное спасение ей только снится. Или что она уже умерла, и это костлявая, перекинув древко косы через плечо, тащит жертву в царство смерти. Нет, у мёртвых ничего не болит. А у Лоры болело. Всё: от шеи до пальцев на ногах. Правда, выборочно — там жгло, а там ныло… Тело немного размякло, отходя от напряжения, и мышцы проснулись, мстя за издевательства. Значит, она жива. Значит, её вытащили из темницы.