Невеста по ошибке

Николь медленно взяла маленькую сковородку и принялась разбивать яйца для омлета. «Клэй, — думала она, утирая слезы тыльной стороной руки, — разве смогу я теперь уехать с ним?» Здесь ее мать, которая в ней нуждается. В ней нуждается Джейни, нуждаются близнецы, за Айзека она тоже несет ответственность, а теперь добавился еще Жерар. Ладно, нечего себя жалеть. Она должна быть благодарна судьбе за то, что не одинока в этом мире.

Резкий стук, донесшийся с чердака, оповестил о том, что Адель теряет терпение, ожидая завтрака. Неожиданно распахнулась входная дверь, впустив струю морозного воздуха.

— Извини, Николь, — сказал Айзек, — я не знал, что у нас гости, но там пришел человек с новой тканью для просеивания. Он хочет, чтобы ты сама ее посмотрела.

— Я приду, как только освобожусь.

— Он говорит, что торопится, потому что, судя по всему, скоро пойдет снег. Он хочет добраться до Бакесов до начала снегопада.

Стук на чердаке становился все настойчивее.

— Николь! — громко крикнула Адель. — Где моя горничная? Где мой завтрак?

Николь положила пищу на поднос и поспешила к матери.

Адель взглянула на простой плетеный поднос, глиняную посуду и горячий омлет с сыром и, взяв двумя пальчиками ломтик поджаренного хлеба, удивленно воскликнула:

— Что это такое? Хлеб? Крестьянский хлеб? Мне нужен круассан!

Николь и слова не успела сказать, как Адель швырнула хлеб в омлет.

— Шеф-повар оскорбил меня! Отошли это обратно и скажи, что, если он дорожит своим местом, пусть не подает мне помои! — Взяв чайник с чаем, она вылила в омлет его содержимое. Горячий чай, просочившись сквозь плетеный поднос, залил покрывало.

Николь почувствовала себя очень усталой. Постельное белье придется стирать. Заново готовить завтрак и заставить мать поесть. Айзеку нужна ее помощь на мельнице.

Николь спустилась вниз.

— Николь! — крикнула Джейни, которая вбежала в комнату, едва не сбив с ног Айзека. — Близнецы пропали! Они сказали Люку, что собираются убежать, потому что приехала сумасшедшая дама, которая будет жить здесь.

— Почему же Люк не остановил их? — спросила Николь, ставя поднос на стол. В этот момент Адель снова стала стучать в пол.

— Люк подумал, что это шутка и что никакая сумасшедшая дама здесь не живет.

Николь в отчаянии всплеснула руками.

— Айзек, собери мужчин, пусть отправятся на поиски детей. Сейчас слишком холодно, и они могут простудиться. — Николь повернулась к Жерару: — Приготовьте маме что-нибудь поесть.

Он удивленно вскинул бровь:

— Я не смогу, это женская работа.

— Послушай, ты! — возмущенно воскликнула Джейни.

— Джейни! — остановила ее Николь. — Сейчас нам важнее всего отыскать близнецов. Я отнесу маме хлеб и сыр. А потом тоже отправлюсь на поиски близнецов. — Увидев, как сердито Джейни смотрит на Жерара, Николь добавила: — Мне нужна помощь. Прошу тебя, не усугубляй мои проблемы.

Джейни и Айзек вышли из дома, а Николь стала нарезать хлеб и сыр. Адель продолжала стучать.

Николь заметила обиженный взгляд Адель, когда сунула ей еду, и почувствовала себя виноватой. Ей жаль было оставлять мать одну, но необходимо было найти близнецов. Николь выбежала из дома и тут увидела этих озорников, которые бежали ей навстречу.

Глава 17

Взглянув на часы, стоявшие на шкафчике возле двери, Николь медленно перешла от камина к кухонному столу. Через десять минут надо обмять тесто для бриошей. Как бы не забыть. Близнецы тихо играли в дальнем углу комнаты: Алекс вырезал из дерева животных, а Мэнди играла с куклой, которая должна была изображать жену фермера.

— Николь, можно, мы пойдем погулять после обеда?

Николь вздохнула.

— Можно, если перестанет идти снег. Уговорите Айзека помочь вам слепить снеговика.

Близнецы с улыбкой переглянулись.

Распахнулась дверь, внутрь ворвалась струя холодного воздуха, грозя погасить огонь.

— Такого ненастного марта я не припомню, — заметила Джейни, протягивая руки к огню. — Просто не верится, что когда-нибудь наступит весна.

— Мне тоже не верится, — прошептала Николь и обмяла поднимающееся тесто. Весной, подумала Николь, они с Клэем уедут отсюда. А теперь из-за снегопада невозможно было выйти из дома. За месяц, прошедший с тех пор, как приехали Адель и Жерар, Николь виделась с Клэем всего раз. Он был чем-то очень озабочен.

— Доброе утро! — сказал Жерар, спускаясь с лестницы. Он и Адель спали теперь на месте близнецов наверху, Джейни и Николь тоже, отгороженные от супружеской четы занавеской. Для детей расстилали матрацы внизу.

— Утро! — фыркнула Джейни. — Скоро уже полдень!

Жерар, как всегда, пропустил ее слова мимо ушей. Они терпеть не могли друг друга.

— Николь, — произнес он с мольбой в голосе, — нельзя ли не шуметь с самого утра? — Николь, уставшая от приготовления пищи, уборки и обслуживания стольких людей, не сочла нужным ему ответить. — Да, кстати, манжеты моего сиреневого пиджака испачкались. Надеюсь, вы сможете их отчистить. — На пиджаке, доходившем до колен и сильно приталенном, была застежка из декоративного шнура. Бриджи застегивались у колена. На ногах — шелковые чулки и тонкие, легкие штиблеты. Поверх белой шелковой сорочки желтый атласный жилет, вышитый ярко-синими звездами. На шее — зеленый галстук. Жерар ужаснулся, обнаружив, что Николь не знает, что зеленый галстук свидетельствует о его принадлежности к французской аристократии.

— Этим, собственно, мы и отличаемся от простолюдинов, — объяснил он.

Стук, донесшийся сверху, отвлек внимание Николь от теста. Сегодня Адель проснулась раньше обычного.

— Я схожу к ней, — сказала Джейни.

Николь улыбнулась.

— Ты ведь знаешь, что она к тебе пока не привыкла.

— Она снова начнет кричать? Можно нам пойти гулять? — наперебой спрашивали Алекс и Мэнди.

— Нет, — сказала Николь. — Вы сможете погулять позднее. — Она взяла маленький поднос, налила в стакан сладкого яблочного сидра и понесла матери.

— Доброе утро, дорогая, — сказала Адель. — Ты сегодня что-то плохо выглядишь. — Она, как всегда, говорила по-французски. Николь пыталась заставить мать говорить по-английски, которым она хорошо владела, однако Адель не пожелала.

— Просто я немного устала.

У Адель блеснули глаза.

— Этот немецкий граф слишком долго танцевал с тобой вчера вечером, не так ли?

Было бесполезно пытаться что-либо объяснить ей, поэтому Николь просто кивнула. Как только мать возвращалась к реальности, сразу начинала кричать, и приходилось давать ей успокоительное. Иногда она затихала и начинала говорить об убийствах и смерти, о своем пребывании в тюрьме, о друзьях, которые, выйдя из камеры, так и не возвратились. Николь было невыносимо тяжело все это слушать. Она помнила многих из тех, о ком говорила мать. Помнила прелестных легкомысленных красавиц, живших в роскоши и комфорте. Каждый раз вспоминая о том, как эти женщины шли на казнь, она не могла удержаться от слез.

Снизу донесся чей-то голос. «Уэсли!» — обрадовалась Николь. К счастью, Адель, откинувшись на подушки, закрыла глаза.

Испытывая чувство вины, как всегда, когда оставляла мать, Николь спустилась вниз поздороваться с гостем. Последний раз она видела Уэсли три месяца назад, когда состоялся тот ужасный рождественский обед.

Уэсли внимательно слушал Джейни, которая, как полагала Николь, объясняла ему, кто такие Жерар и Адель.

— Уэсли, — сказала Николь, — как я рада снова видеть тебя!