Невеста по почте, или Исчезновение короны Ирландии

– Как твои дела, Катерина? У тебя есть новости? Ты фотографии заменила на сайте?

– Нет. Я посмотрю, что получится у тебя, – хихикнула Катерина, – мне ужасно интересно!

–А мне то, как интересно! Честно говоря, я три года переписываюсь с разными мужиками, но пока ничего не выходило. А тут! И даже без фотографии. Как-то страшно, – с сомнением в голосе сказала Ляля и вздохнула.

–А ты не сомневайся! Не понравится, скажешь, что передумала. Пусть он сначала приедет! А то болтать, – дело нехитрое. Это они все умеют. Лапша потом на ушах висит… Длинная! Никакими вилками не снимешь! – засмеялась Катерина.

– Их выводят в марте. Третьего числа. Ну, вот и поглядим.

– Конечно, посмотрим. На Красную площадь можно сходить. Или в наш любимый ресторан зайдем. Там торты и суши подают хорошие, – не унималась Катерина.

– Ты все о еде. Наверное, на своей диете сидишь снова?

– Ну да, как обычно! Ем все без соли и без сахара. Но не по пятницам!

– Правильно! По пятницам у нас суши, торт и кофе! Без сахара!– расхохоталась лучшая подруга.

Девушки весело рассмеялись.

Утро в гарнизоне начинается рано. Филипп быстро встал, надел свою зеленоватого цвета форму, умылся, добро условия позволяли, и по привычке посмотрел на стол, который стоял рядом. Там фотография Ляли. Она привычно улыбалась, и по обыкновению ласково, как ему казалось, смотрела на него. Его снова вызвало начальство. На этот раз, – генерал Морелли:

– Вы уже здесь, майор? У меня для вас небольшое поручение. Завтра вы поедете в Кабул. Там для нас есть специальная почта и нужно сопровождать груз с медикаментами. В гарнизоне недостаток перевязочных средств. Еще немного, и мы будем раненых тряпками перевязывать. Американцы с нами делятся неохотно. И еще, в госпиталь нужно доставить нескольких раненых бойцов. А сейчас, пойди сюда, сынок, посмотри на карту. – Он подошел к столу, включил лампу, жуя свою сигару. – Посмотри сюда, вот здесь дорога уходит в ущелье. Отсюда на вас удобнее всего напасть. Смотри внимательно. С гор, могут вас обстрелять. Береги себя. У меня осталась только твоя группа. А пополнение еще не прибыло. Вас заменят только в марте. А у меня хороших бойцов…, почти не осталось…, – горько произнес генерал. – Вот еще тебя потерять, я уже не смогу, понимаешь?

– Понимаю, господин генерал!

– Да не тянись, майор, присядь. Давай лучше подумаем, как добраться до Кабула. Я дам вам три легкие бронированные машины, больше не могу. Одна надежда на твоих ребят. Мало нас. Американцы своими мальчиками не рискуют. Мы у них в подчинении. Мы для них – пушечное мясо… Засели здесь, и носа за ворота не суют! Говорят, что раненые ваши, вот вы их везите… Трусливые крысы. Только мак и могут полями выращивать. Насадили вокруг. Смотреть противно!

– Понимаю.

– Ничего ты сынок, не понимаешь! А выбора нет. Вернись, я тебя очень прошу! Каждый боец на счету.

– Понятно.

– Возьми твоих. Они ребята хорошие. Не новобранцы. Хоть это радует! Завтра у тебя будет трудный день.

Потом налил виски в стаканы и предложил Филиппу.

– Не употребляю я, тем более на войне. А завтра выступать.

– Правильно. А теперь, расскажи мне, сынок, с кем ты там переписываешься? А то особый отдел роет под тебя… и ругается. Откуда твоя дама так много о нас знает? Ох, много она знает, для обыкновенной дамы, откуда она? Из России? Сливаешь? Говори правду! Под трибунал захотел? Американцы тебя туда с большим удовольствием отправят, если узнают. Ты же знаешь!

– Ну, если вы читали нашу переписку, то точно знаете, что не сливаю.

Генерал вынул из-под стола пачку распечатанных писем и кинул на стол. Рядом лежала другая стопочка. Это были фотографии, которая присылала Ляля из Москвы, и перед приходом майора, генерал их рассматривал с удовольствием. Сверху лежала ее фотография, на которой она улыбалась. Та самая, что стояла у Филиппа на столе в рамочке. Генерал взял ее в руки и, покуривая, посмотрел. Долго молчал.

Потом сказал:

– Я знаю, что ты ничего ей особенного не писал. Я читал. Ты что, действительно хочешь жениться? Сдурел, майор? Тебе придется попрощаться с армией, ты это понимаешь? Твоей карьере конец! Она русская!

– И папа у нее полковник и преподаватель в академии. Летчиков готовил, последние двадцать лет.

– Я знаю, читал, ваши романы в интернете. Скажи мне, ты что псих, майор? Тебе измену пришьют! И я ничего не смогу для тебя сделать! Ты это понимаешь? Самое лучшее, что сейчас ты можешь сделать – это написать рапорт об увольнении.

– Готов. Хоть сейчас!

– Выбирай, майор. Либо – армия? Либо – твоя баба? Из другой армии. Если бы я тебя не знал много лет, я бы подумал… Но я знаю, что это совсем не так! Чего тебе? Наших баб не хватает? Мало? Или француженки давать перестали?

– Мало. Я нашел то, что хотел, – коротко ответил Филипп.– Мы хотим пожениться.

– Извини, майор, я читал. Но если честно, господи, как я тебя понимаю! Я тоже таких девушек не встречал. А я их много видел. Она у тебя редкая красавица. Блондинка с голубыми глазами. Редкое сочетание в современной Европе. Хочешь совет старого вояки? Хватай свою красавицу и беги отсюда, и как можно дальше, в мирную жизнь! Может, хоть тебе повезет! Понял меня? Майор? Беги отсюда! Женись! И будь счастлив! Но! Про армию придется забыть. Готов?

– Готов. Завтра утром рапорт будет на вашем столе.

– Ну, что ж, если решил…, то так тому и быть. Я сделаю вид, что я ничего не видел. Видно, она тебя зацепила.

–Если бы не она, кто знает, сколько еще людей бы погибло.

– Знаю, знаю, сынок. Может ты и прав. Я тебе завидую, если честно, – улыбнулся генерал Морелли. – А сейчас отдыхай. Возьми свои фотографии и письма. Прости меня, старика. Но я должен был, сам понимаешь.

– Понимаю, господин генерал.

– Иди, я прикрою тебя. Иди. У тебя завтра сложный день. И вернись! Ты мне обещал, не забыл, терминатор?

Наступило утро. Три легкие бронированные машины выехали из ворот гарнизона и направились в Кабул. В одной раненые. Другие были в сопровождении. Для прикрытия маленькой колонны Филипп взял своих ребят. Все молодые, крепкие, хорошо обученные воины, прошедшие вместе с ним не одну операцию. Дорога извивалась по довольно ровной местности и уходила в горы. Филипп не любил такие маршруты. Именно на такой местности их можно было обстреливать. И трудно было спрятаться, если только за машинами. Ехали долго. Солнце склонилось к закату. Показались горы, а вместе с ними и узкое ущелье. То самое, о котором говорил генерал. Филипп закрыл глаза, поправил перчатки, приготовился к бою. Передал по рации остальным. Теперь он точно знал. Будет беда. Чутье его никогда не подводило.

Раздался взрыв. Вспышка огня ослепила. Потом еще взрывы. Все стихло. Взрывной волной его выкинуло из машины и ударило о скалу. Потом темнота… Когда Филипп пришел в себя – все стихло. Голова болела. Холодно, но мороз не чувствовался совсем. Холод скорее помогал. Его колкость не ощущалась. Становилось чуть легче на морозном воздухе. Машины почти догорели. Стемнело. Только отблески пламени оранжевыми всполохами окрашивали снег вокруг. Облизывали своими голодными яркими языками железо умерших машин и останки людей.