Невеста с миллионами

Он протянул руку дону Лотарио и вместе с ним не спеша направился через разрушенный взрывом бастион к трем хижинам.

У входа его ждали Альфонсо, Эдмон и мистер Коннингэм; Инес тоже вышла из своего временного пристанища. На лицах у всех читалось прямо-таки благоговение, которое вскоре исчезло, однако, при виде искренней радости и приветливости старика.

— Позволь мне поздороваться с тобой, милая Инес! — сказал он, подойдя к девушке и целуя ее в голову. — И с тобой, Альфонсо, мой славный мальчик!

Он привлек к себе юношу, который, волнуясь, поцеловал ему руку. Потом обратился к Эдмону.

— И тебя я очень рад видеть! Ты достойный сын моего честного и преданного Макса Морреля! — сказал он, пожимая ему руку. — Давайте все вместе возблагодарим Бога за то, что он помог мне предотвратить ужасы нового кровопролития!

— А это мистер Коннингэм! — сказал дон Лотарио, указывая на молодого человека, цветом кожи и волос заметно отличавшегося от всех остальных, в большинстве своем отмеченных печатью южного происхождения.

— Мы познакомимся с вами ближе, мистер Коннингэм! — заметил старик, окидывая внимательным и благожелательным взглядом почтительно поклонившегося ему юношу. — Дон Лотарио рассказал мне о вас вполне достаточно, чтобы окончательно разжечь мое любопытство. Возможно, и вам будет небезынтересно узнать кое-что от меня, потому что я прибыл с Севера!

Молодой человек вспыхнул, его прекрасные темно-голубые глаза заблестели. Он быстро подошел к старику и, взяв его руку, благоговейно приложился к ней губами.

— Я безмерно благодарен вам! — прошептал он.

Старик приветливо кивнул ему. Потом обратился к окружавшим его мужчинам и к тем, кто по-прежнему оставался на крышах, присев на корточки, чтобы лучше рассмотреть его.

— Борьба окончена! — сказал он. — Ни при каких обстоятельствах не прибегайте больше к оружию. Апачи дали мне слово, что пойдут на мирные переговоры.

Хотя он и не думал напрягать голос, тот звучал ясно и убедительно, словно голос юноши. Вообще ничто в его облике не говорило о преклонном возрасте, лишь невозмутимость и достоинство поведения выдавали годы старика.

Вместе с доном Лотарио Дантес прошел в хижину, где прежде находилась Инес. Девушка вместе со служанками перебралась в другую. Альфонсо, Эдмон и Коннингэм остались стоять перед входом.

Затем Альфонсо посоветовал мужчинам разделить между собой остатки продовольствия и перекусить. Молодые люди тоже испытывали настоятельную потребность подкрепиться, однако из-за скудости запасов им пришлось довольствоваться малым.

— Так вот он какой, Эдмон Дантес, — человек, оказавший столь большое влияние на судьбы наших семей! — сказал Эдмон. — Человек, чье имя я ношу, тот, кого я видел всего один раз, много лет назад! Его влияние на индейцев берет свое начало, вероятно, еще с тех пор, когда он поселился в Калифорнии и собирал те самые богатства, которые впоследствии так великодушно оставил нашим семьям. Именно такими я представлял себе патриархов!

— И у меня сложилось такое же впечатление, — согласился Альфонсо. — Я видел его дважды: в первый раз — когда был совсем ребенком, а во второй — когда мне исполнилось шестнадцать лет. Он и по сей день знает эти края так, словно прожил здесь всю жизнь, а между тем покинул их больше двадцати лет назад.

— Не покажется ли нескромным с моей стороны, если я попрошу рассказать мне о прошлом этого удивительного, необычного человека? — спросил мистер Коннингэм.

— Вовсе нет, — ответил Альфонсо. — Однако мне придется отложить свое повествование до более подходящей минуты, ибо даже самый краткий рассказ займет немало времени. А сейчас могу только сказать, что Эдмон Дантес рос в простой, бедной семье, пока ужасная несправедливость, которая свела в могилу его отца и лишила невесты, не вынудила его мстить тем, кто сделал его несчастным. Хотя недруги бросили его в тюрьму, ему удалось бежать оттуда и завладеть несметными сокровищами: они сделали его одним из самых богатых людей на земле. С необыкновенной энергией и удивительной изобретательностью начал он свою месть, неизменно стремясь при этом не причинить зла невиновным, а покарать только тех, кто сознательно стремился погубить его и его близких. Между тем противники Дантеса добились богатства, почестей и славы, однако он сумел уничтожить их и затем покинул Европу вместе с женой, Гайде, которую вырвал из лап одного из бывших своих врагов, чтобы перебраться в Новый Свет. Он поселился в Калифорнии и получил от моего деда, которого нашел в пустыне умирающим от голода и жажды, сведения о калифорнийских месторождениях золота и стал их разрабатывать, пока не сделался — думаю, что вправе утверждать это, — самым богатым человеком в мире. Но его живой ум не мог довольствоваться безмятежным владением этими сокровищами — он жаждал действовать, жаждал обратить свои богатства на благо человечества. Когда он отомстил за нанесенные ему личные обиды, он решил стать благодетелем и защитником для всех страждущих и угнетенных и отыскать для этого людей, которые, пройдя через горнило испытаний, как он сам, стали бы его достойными соратниками. Так он познакомился с моим отцом и с дядей Бюхтингом. Он избрал их своими товарищами, заставив, однако, прежде испить до дна всю чашу страданий, от которых они едва не погибли. Мерзкий негодяй, сын одного из тех, кого он уничтожил из мести, стремился в свою очередь отомстить ему и погубил его единственного в то время сына. Эта трагедия навела Дантеса на горькую мысль, что он слишком далеко зашел в своей благородной мести, что вершил судьбы других людей с такой легкостью, какая вряд ли позволительна простому смертному. Глубоко верующий человек, он испытывал жесточайшие угрызения совести и считал себя более виновным, нежели был на самом деле, ибо всегда руководствовался самыми благородными и бескорыстными намерениями. Поэтому он решил раздать свои сокровища другим и, сделавшись миссионером, странствовать по свету, проповедуя религию любви и правды благодаря врожденному дару убеждения. Он раздал свое состояние друзьям и слугам. Самые большие доли достались моим родителям и моему дяде, которых он считал наследниками человека, некогда открывшего ему тайну сокровищ Калифорнии, а также отцу Эдмона де Трепора, который всегда был его близким другом. Себе он оставил ровно столько, сколько необходимо для удовлетворения самых насущных нужд своей семьи. С тех пор мы редко видели его. Правда, отец ведет с ним переписку и продолжает исполнять все его пожелания. Однако он странствует то по Австралии, то по Африке или Южной Америке, поэтому всякий раз проходит не один год, прежде чем он снова навестит друзей. Вот короткий, беглый рассказ об Эдмоне Дантесе — рассказ, где опущены самые захватывающие подробности его жизни. Надеюсь, однако, что мы с вами проведем вместе немало времени и на досуге, недостатка в котором не будет, я расскажу вам немало любопытного о переживаниях, выпавших на долю этого человека, ныне объездившего простым миссионером чуть ли не весь мир. Несмотря на его теперешнее скромное положение, сильные мира сего по-прежнему склоняют перед ним голову. Доказательство его могущества вы видели сегодня собственными глазами. Неукротимый гнев индейцев при его появлении сразу куда-то исчез, а его слово произвело такой эффект, какого мы, возможно, никогда не добились бы с помощью оружия.

В этот момент Дантес и дон Лотарио вышли из хижины. Старик внимательно и благосклонно посмотрел на трех молодых людей, которые почтительно отошли в сторону.

Потом он сказал:

— Давайте не мешкая доведем до конца переговоры с апачами. До вечера еще несколько часов, и все мы будем спать спокойнее, зная, что дело закончено и мир заключен с обычными формальностями. Коль скоро мой друг Толедо, а также его сын Альфонсо и Эдмон де Трепор принимали участие в схватках, пусть они участвуют и в переговорах, а для мистера Коннингэма тоже будет полезно поприсутствовать там. Итак, он может идти с нами. Но прежде мы обязаны сообщить Литавано о смерти его отца. Апачи предали мертвеца земле, хотя считали его своим врагом, и воткнули на могиле копье, так что Литавано отыщет место погребения.

Крикнули Литавано, и старик заговорил с ним на его родном языке. Сын Хейкаоу не выказал внешних признаков скорби, однако тут же распрощался, чтобы потребовать у апачей свою лошадь и отправиться на могилу отца. Дон Лотарио щедро наградил его.

Вслед за тем пятеро мужчин, все без оружия — так решил старик, — направились к центру деревни. Навстречу им сразу же вышли несколько пожилых индейцев, среди которых Эдмон узнал и переводчика погибшего Вильгамену. Дантес, к которому они относились с величайшим почтением, сперва говорил с ними один. Индейцы выглядели крайне подавленными — потери их и в самом деле были огромны. Но Дантес заверил, что никакой мести с их стороны можно не опасаться и что мрачность краснокожих объясняется отчасти тем, что они рассматривают свои потери как справедливую кару за нарушение договоров, заключенных в свое время с доном Лотарио и вероломно нарушенных Вильгамену, — договоров, которыми был скреплен вечный мир между всеми племенами команчей и членами семьи Толедо, включая и их прислугу.

В переговорах участвовали пятеро белых и пятеро индейцев. Переговоры проходили в обстановке той торжественной затянутости и неспешности, какая принята у индейцев в таких случаях. Переводчиком был сам Дантес, и не составляло труда заметить, что апачи никогда не перечили ему. О возмещении потерь речь вообще больше не заходила, только о подарках, которыми дону Лотарио надлежало скрепить вновь заключаемые мирные соглашения; индейцы обещали по возможности ответить тем же. Дон Лотарио тут же отсчитал солидную сумму золотыми и серебряными монетами и пообещал краснокожим полсотни ружей и сотню ножей, а сверх того — немало одеял и разных украшений. Индейцы согласились доставить белым вдоволь лепешек и свежей воды; это условие они без промедления выполнили.

Солнце уже почти село, когда дело было улажено со всеми формальностями, и в руках у дона Лотарио оказались соответствующие документы, представлявшие собой, впрочем, всего-навсего деревянные дощечки с зарубками. Было решено, что лошади белых останутся на эту ночь среди лошадей апачей.

Сколько всего не терпелось рассказать друг другу нашим героям, когда они собрались потом все вместе в одной из хижин! Дантес сообщил, что, приехав с Севера, собирался навестить дона Лотарио, но в Толедо узнал о происшедшем и тотчас отправился в Пресидио-дель-Норте, где надеялся выяснить подробности. От тамошнего коменданта он и в самом деле получил нужные сведения и устремился к озеру Святой Марии, как всегда, в полном одиночестве.

Вспомнили и о происшествии с Эдмоном в ущелье Святой Воды, которое повергло в изумление слушателей. Дантес выразил Альфонсо самую горячую благодарность и попросил подробно объяснить, как следует поступать при исцелении таких ран, поскольку новейшие успехи науки в этой области были ему неизвестны.

Инес, сидевшая в уголке, прислушивалась, не вступая в разговор.

На следующее утро белые в полном составе покинули злополучную деревню апачей.

IV. АРИЗОНА