Невеста с янтарными глазами

Спальня, в которую мы пришли, практически ничем не отличалась от моей. Ну разве что расцветкой. А так один в один. На стенах висели утепленные гобелены, в центре напротив окна стояла огромная кровать с ворохом темно-синих одеял и шкур для тепла. В углу сиротливо ютился стол, заваленный книгами, но, самое главное, игрушками. Хоть тут на сердце потеплело, то драное нечто, которое ребенок таскал с собой, не было результатом наплевательского отношения к мальчику. Просто потрепанная зверушка для маленького дракона явно что-то значила.

Осмотрев пространство, я с сожалением все же догадалась, что не было тут так радужно и счастливо, как я было подумала. Подарки громоздились везде, звери всех цветов и форм, кубики из какого-то полупрозрачного, дымчатого камня, деревянные мечи и луки, даже что-то летающее заметила. Но во всем этом я не чувствовала души, это были просто дары, чтобы откупиться от ребенка и заткнуть ему рот. Протянув малышу руку, я предложила залезть на кровать и уже там в объятии теплых одеял окунуться в великолепный мир историй. Заодно, когда это сокровище уснет, я смогла бы проверить, какой гад пытается убить его через сны, навешала бы с три короба люлей и утром, пока все спали, вернулась бы к себе в спальню. Уверена, Никалент даже не узнал бы о моем пребывании в комнате наследника.

— Иди сюда, чего встала на пороге, хочу сказку, — вырывая меня из размышлений, строго приказал наследник северных земель.

Я тепло и ласково ему улыбнулась. В самом деле, не обижаться же на ребенка за его командный тон. Если у него дурной пример для подражания, то с этим ничего уже не поделать. Потом сама попытаюсь донести до него, что если со всеми общаться нормально, то тебя будут слушаться и без чувства страха и ненависти. Усевшись у него в ногах, прямо поверх теплого покрывала, я встряхнула руками, приводя нити магии в подвижное состояние. Драгоценный ангелочек смотрел на меня с удивлением и любопытством, но ничего не говорил, ожидая сказку.

— Готов? — мягко спросила я у него и, дождавшись кивка, сотворила первые грани иллюзии. — В одном далеком королевстве, в огненной башне жила прекрасная принцесса, чей взор был сказочнее драгоценностей, голос нежнее птичьего щебета, а характер острее самого острого кинжала. Была она так прекрасна, что все рыцари, принцы и короли хотели ее покорить. Но были у принцессы два монстра в обличиях людей. Один звал ее Розочкой, другой Жемчужинкой, за удивительный мягкий перелив розовых прядей. И все было бы хорошо, если бы у принцессы не было бы злого брата, который хотел изжить ее со свету, дабы не поклонялся перед ней народ, зовя святой. И вот однажды в разгар удушливого лета…

Медленно отпуская магию, я как обычно сплетала нити иллюзорного мира, создавая тем самым красочную историю, которую малыш мог видеть прямо в своей спальне. Чувствовала себя так привычно и правильно, словно вновь вернулась в гильдию, и мы просто рассказываем, как в очередной раз закончилась наша миссия. Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь соскучусь по этому нехитрому занятию. Маленький зритель завороженно продолжал наблюдать за моей волшбой. Он, затаив дыхание, ловил каждое мое слово и пытался угадать, что же произойдет с героями дальше.

Он с таким восторгом слушал мой рассказ, что даже сердце заходилось от щемящей нежности и тоски. Мальчик так сильно напоминал мне мою малолетнюю сестренку, что повеяло домом и семьей. В процессе рассказа я незаметно перебралась к Хантелю под одеяло и плотнее прижалась к теплому драконьему боку. От долгого сидения ноги сильно замерзли и спина отваливалась. Так что под конец сказки мы с ним уснули практически в обнимку. Я привычно улеглась на бок, подогнув под себя край подушки, а малыш доверчиво прижался ко мне, цепко схватив за край ночного халата, и уткнулся носом мне в шею, сладко сопя.

Но перед тем, как окончательно вырубиться, мой сонный мозг успел послать мне сигнал о том, что у нас тут, между прочим, миссия. Я еще раз натянула нити реальности из созданной мною иллюзии и выставила тонкую защитную стену. Теперь сказка, рассказанная мною, будет служить ограничителем для того урода, который пытался убить маленького ангелочка. Остается надеяться, что детский разум сам залатает дыры в иллюзии, добавит свои подробности и адаптирует его в реальность. Опытный убийца с полпинка пробил бы такую защиту сознания, но мне большего и не надо было. Главное, чтобы он засветился, а там я уж сама с ним разберусь, только выловлю.

Вот только, засыпая под боком у сопящего комочка с белокурыми кудряшками, я позабыла про вторую часть моего гениального плана. Вернуться в собственную комнату и не вызывать ни у кого подозрений. Именно так я планировала поступить изначально, но, как обычно, все пошло вообще не по запланированному сценарию. Впрочем, ничего удивительного. Хочешь насмешить высшие силы, задайся целью. Но в этот раз действительно вышло по-идиотски. Я самым наглым образом проспала побудку и не открыла глаз с рассветом.

— Что вы тут устроили? — над моим ухом раздался оглушительный рев, который развеял всю паутину сна.

Приоткрыв один глаз, я внимательно посмотрела на белокурую макушку рядом с собой. Маленький дракончик завозился, пытаясь то ли спрятаться у меня на груди, то ли целиком заползти под меня, видимо, чтобы не слышать криков своего дражайшего родителя и не прерывать сладкое сновидение сказки. Я аккуратно, чтобы не придавить ребенка, повернулась на спину и покосилась на нависшего над нашим ложем Никалента. Тот только ядом не плевался от злости. Зевнув во весь рот, я остужено села и прикрыла ребенка еще одной шкурой, лишь бы не замерз. Скосив глаза на прижавшегося к моему бедру Хантеля, умиленно улыбнулась и даже почти раскаялась в содеянном.

— Ваша светлость, зачем же с утра пораньше так пугать? — недовольно протянула я. — Вы и так забыли прочитать ребенку сказку, а теперь пытаетесь испортить ему утро. Не слишком ли много для одного короткого дня?

— Хантель! — рявкнул папаша и зло зашипел. — Тебе сколько раз повторяли, что в девять лет уже надо быть самостоятельным. Как ты собираешься учиться фехтованию и закалке, если не можешь уснуть без дрянной сказки?

— Рот закрой, — зашипела я на него в ответ, — не смей кричать на ребенка! Ему всего девять, а у него уже сколько матерей было? А сколько из них его любили? А теперь? Что ты вообще за отец такой, раз даже не знаешь, в каких условиях живет твой сын? Никогда в жизни я не считала кого-то хуже моего папаши, но, поздравляю, нашелся еще больший отброс, чем он.

— Она хорошая! — тоненькие ручки обвили меня за шею, грозя задушить. — Не кричи на маму, она меня любит. Я не хочу, чтобы она уходила. Эта только моя мама, у тебя есть твоя Ламеса, вот пусть она тебе и рассказывает сказки, а мою не трогай!

Я аж просияла от признания, меня наконец-то оценили по достоинству, не папа, так сын. Хоть кому-то в этом чертовом замке я пришлась по душе. Прижав к себе ребенка поплотнее, я поцеловала его в макушку и замурчала песенку, обратно убаюкивая. Я так долго хотела себе нормальную семью, что сердце готово было выскочить из груди от чувства тоски и обреченности. Но теперь я знала, что у меня есть реальная причина остаться тут хотя бы на несколько месяцев.