Невеста в долг

— Ну даешь, гуляла где-то, а теперь мне предъявляешь, вот наглая! — фыркает и проходит в кухню, грузно падает на стул. — Деньги есть? Мне похмелиться надо.

— Я за тебя весь дом прибрала, который ты превратил в помойку, вот и предъявляю.

— А что тебе еще делать? Если бы шаталась не пойми где, сразу бы всё убирала. Постепенно. Сама накопила уборки, а на меня наезжаешь. Интересная ты какая, дочь! Я тебя спрашиваю, деньги есть?

— Я спорить не буду, — устало выдыхаю, — но денег на выпивку не дам. Лучше продуктов куплю в дом и Артёму. Хочу передачку собрать. Ты хоть помнишь, что у тебя сын есть? Помнишь, где он?

На глаза наворачиваются слезы, когда представляю брата за решеткой, а оттого, что отец так равнодушен, мне вдвойне обиднее и больнее. Не понимаю, как так можно относиться к собственным детям.

— Ты меня совсем за ирода считаешь?! — хлопает ладонью по столу. — Конечно, я переживаю. Он же мой сын. Но что я могу? Иди купи хоть маленькую, кочан починю, и вместе подумаем, что можно сделать.

— Лучше давай я тебе таблетку дам, — трачу время попусту и торгуюсь с отцом в который раз, но исход всегда один.

Он мне все нервы измотает, но заставит купить ему выпивку. Проще согласиться, чем спорить. Он болен, и я не могу его вылечить. Папа, конечно, бесполезный, но я всё же надеюсь, что он придумает способ вытащить брата. Иногда у него бывают мелкие заработки, порой приходят какие-то знакомые. Вдруг среди них есть тот, который хотя бы подскажет, как нам быть? Всякое бывает. Я готова использовать любой шанс, чтобы спасти брата…

После пары рюмок отец, как он выражается, «поправляет здоровье», и мы садимся на кухне поговорить об Артёме.

— Так что, пап, ты сможешь его вытащить? Есть какой-то шанс?

— А ты? Скажешь, куда ходила? — смотрит угрюмо.

— Не делай вид, что тебе интересно, — издаю вздох и злюсь. — Так что?

— Что-что, — ворчит, — пара вариантов есть, но пока ничего конкретного. Не думай, что ты одна пытаешься спасти Артёма. Не был бы он таким дураком, сидел бы сейчас рядом с нами, — сетует.

— О чем ты?

— Как о чем? Слишком честный твой брат, не захотел талантом воспользоваться ради денег, всё про искусство болтал, про карму, — закатывает глаза, — много ему дадут теперь искусство и карма? Спасут его? — противно смеется, изматывая мою душу.

Ни за что бы с ним не говорила, если бы не надеялась на спасение брата. Но, кажется, это дело гиблое. Отец просто поводил меня за нос, чтобы сбегала за водкой. Каждый раз, когда поддаюсь на его манипуляции, ощущение такое гадкое, что не описать словами.

Но долго жалеть себя нет времени, мне необходимо поехать в СИЗО и принести брату передачку. Несмотря на жуткую усталость, собираюсь и еду в направлении места его временного содержания. Прохожу через пропускную систему, а Артёма вводят в комнату свиданий.

— Привет, Тём, как ты тут? — несмело улыбаюсь в желании подбодрить брата. — Извини, что не приезжала так долго, я пыталась найти способ тебя вытащить.

— Сонь, тебе лучше сюда не ездить, — брат смотрит меня с улыбкой, а потом его взгляд перемещается за мое плечо, кадык на шее дергается, и больше ничего, кроме этого, не выдает в нем умершую надежду, что отец пришел навестить его вместе со мной.

В этом мы с ним похожи — как дети, продолжаем ждать внимания от равнодушного отца. Словно проверяем его границы его равнодушия. И каждый раз он удивляет.

— Как не ездить? Я тебе продукты привезла, еще там кое-чего, всё проверили и пропустили.

— Ты в следующий раз лучше привези сигарет.

— Каких сигарет? Ты куришь? Зачем, Тём? Не надо, — от волнения глотаю слова и бегаю глазами по бледному и исхудавшему лица брата.

— Сонь, не стоит, — морщится, — не надо со мной как с маленьким. Здесь все курят, я не исключение. Закрыли тему.

— Ладно, — смиренно киваю, чуть не плача. Вроде ничего страшного брат не сказал, но мне его жаль до слез. Не хочу, чтобы мальчик с возвышенными идеалами менялся и ломался под такими страшными обстоятельствами.

Я должна его вытащить!

— Ты скоро выйдешь отсюда, — уверяю его, сама не знаю, откуда в моем голосе столько стали, но даже брат замечает это и вскидывает голову. Прищуривается.

— Ты только глупостей никаких не делай и отца не слушай, чтобы он тебя в свои темные делишки не затянул. Поняла меня? — сжимает мою ладонь своей твердой рукой.

— Хорошо, Тём, я тогда пойду. Приду, как смогу.

Глава 7

Глава 7

От брата возвращаюсь поздней ночью на такси. Отец спит в отключке на диване в большой комнате, повсюду стойкий запах перегара. Ухожу в свою комнату, закрываю дверь и даю волю слезам. Но даже выплакавшись никак не получается уснуть. Ворочаюсь, не в силах перестать строить предположения, проигрывать варианты как вытащить брата. Все они не реалистичные. Бессилие угнетает.

Утром просыпаюсь, иду на кухню готовить завтрак. Отцу обязательно надо поесть, он часто забывает про еду. Но выясняю, что дома я одна. Аппетита нет, делаю себе травяной чай, продолжаю уборку, разбираю ящики, мою холодильник, в котором почти нет продуктов. В морозилке нахожу половину курицу, варю куриный суп. Надо как-нибудь заставить отца поесть, когда вернется.

Стук в дверь заставляет вздрогнуть. Кто это может быть? По телу пробегает нервная дрожь.

На пороге стоит тот, кого меньше всего хотела видеть. Абашев.

Пришел наказать меня за ложь? Судя по выражению его лица, ничего хорошего ждать не приходится.

— Что ты здесь делаешь? — дергаюсь, в совершенно безотчетном порыве закрыть дверь перед его носом, но сильная рука упирается в дверь и не дает этого сделать.

Мрачно оглядывая меня с ног до головы, Карим интересуется ледяным тоном:

— Ты правда думала, что не приеду спросить тебя? Пришло время обсудить твои фантазии, — кривит лицо, будто говорит о чем-то очень неприятном.

— Хорошо, проходи, — понуро опускаю голову.

Очень радует, что я не поленилась вчера навести в доме порядок. Иначе было бы дико стыдно за бардак, который устроил отец и его собутыльники. Конечно, смешно стараться, учитывая богатство, в котором живет Карим. Наш быт и рядом не стоял, это небо и земля. Но хотя бы везде чистота, мне от этого легче. Как и то, что отец сейчас отсутствует. Иначе наверняка принялся бы клянчить деньги у Карима, а я бы умирала со стыда.

— Я понимаю, что ты злишься, — виновато смотрю на Абашева. — Извини, что так получилось! Я этого, конечно же, не планировала. Когда шла в твой дом, думала только о том, как помочь брату. Ни о чем другом! Не хотела ставить тебя в неудобное положение, пользоваться гостеприимством.