Невеста-заложница

— Я и сам толком не знаю, — покачал головой Като. — Но наверняка она старше Оливии.

— Да, старше, — с отчаянным блеском в глазах вмешалась Оливия. Она понимала, что стоит поддаться Диане и промолчать — и Порция никогда не приедет. Диана в очередной раз переупрямит мужа, и тот уступит ей, небрежно пожимая плечами, — еще бы, у него немало более серьезных хлопот. Оливии давно казалось, что отец считает важным все что угодно, кроме нее самой.

Набравшись храбрости, девочка машинально сжала серебряный медальон у себя на шее. В нем хранилось маленькое волосяное колечко. Воспоминание о тех бесценных мгновениях детской дружбы, что зародилась когда-то душным майским днем в заброшенной купальне, наполнило сердце отвагой.

— Значит, она уже достаточно взрослая и ее поздно чему-то учить? — с предательски безмятежной улыбкой спросила Диана.

— Вы действительно настроены против ее приезда, мадам? — Теперь пришла очередь Като сердито хмурить брови. — Но я глубоко убежден, что не имею права отказывать своему брату в последней просьбе.

— О, конечно, не имеете, милорд. — Диана поспешно пошла на попятный. — У меня и в мыслях не было ничего дурного, просто я подумала, что девочке было бы лучше в какой-нибудь простой семье… например, у какого-нибудь торговца, где можно поучиться ремеслу и найти себе подходящую партию. Если бы вы ссудили ей некоторую сумму… — и она изящно развела руки в беспомощном жесте.

Оливия видела, что Диане почти удалось добиться своего. Отец вот-вот сдастся. И она промолвила таким ласковым и умоляющим тоном, что даже сама удивилась:

— П-пожалуйста, сэр…

Като ее голос ошарашил ничуть не меньше. Он долго смотрел на свою дочь, невольно вспоминая ту беззаботную, полную тепла и жизни маленькую шалунью, которой она когда-то была. Однажды зимой девочка вдруг стала заикаться и все сильнее замыкалась в себе. Като уже и припомнить не мог, когда в последний раз Оливия обращалась к нему с просьбой.

— Ну, хорошо, — ответил он.

Диана резко захлопнула веер, и тонкие пластинки из слоновой кости громко щелкнули в напряженной тишине.

Зато Оливия моментально просияла, из ее темных глаз улетучились все тени, а мрачное отрешенное лицо стало по-детски счастливым.

— Диана, я уверен, что Порция способна научиться приличным манерам. И ты ей в этом поможешь.

— Как прикажете, сэр, — Диана покорно наклонила головку. — И к тому же она может оказаться полезной. К примеру, могла бы помогать в детской и выполнять какие-нибудь несложные поручения. Ведь ей наверняка захочется воздать вам должное за вашу щедрость, сэр.

— Конечно, пусть занимается с детьми и будет хорошей подругой для Оливии, — решил Като и отодвинул свое кресло. — Это вполне достойно и прилично, и я передаю ее судьбу в твои опытные руки, дорогая. — С легким поклоном маркиз вышел из столовой.

Слащавая мина тут же исчезла с лица Дианы.

— Оливия, если ты закончила завтракать, можешь идти и поупражняться в хорошей осанке. Ты совсем сгорбилась над бесконечными книгами. Ступай. — И она встала из-за стола — воплощенная грация и изящество, и уж конечно, спина ее выглядела идеально прямой.

Като, пребывая в неведении о той ежедневной пытке, в которую превратилась жизнь его дочери, направился на плац, где по-прежнему маршировали ополченцы. Он встал на краю поля и следил за их маневрами. Старший сержант Гил Кромптон пытался командовать этой толпой заскорузлого, неуклюжего мужичья, которую требовалось превратить в настоящих вымуштрованных солдат.

Вымуштрованных настолько, чтобы беспрекословно пойти на войну за парламент. Стать частью парламентских войск. И Гил Кромптон шел напролом к поставленной задаче. Ему одному лорд Грэнвилл доверил свое решение, ибо доблестный сержант был предан своему лорду душой и телом.

Заметив на плацу Като, сержант отдал приказ своему помощнику, и под его командой отряд промаршировал перед маркизом, четко печатая шаг.

— Доброе утро, милорд.

Като жестом предложил отойти в сторону.

— Гил, у меня есть поручение. Такое, с которым я могу отправить только тебя.

— Я сделаю что прикажете, сэр.

— Да, но на этот раз ты имеешь право отказаться, — мрачно заметил Като. — Ты даже можешь назвать это работой для няньки. И надо же, чтобы все свалилось на меня так не вовремя! Ты нужен мне здесь, в замке!

— Я слушаю вас, сэр, — промолвил Гил, не моргнув глазом.

— Нужно привезти из Эдинбурга мою племянницу, — пояснил Като.

— Я должен отправляться сегодня же? — спросил Гил.

— Чем скорее, тем лучше. Пока вдоль границ относительно спокойно. Левен еще не привел туда свои войска.

— А как только он приведет их, мы присоединимся к нему, милорд?

— Да. Как только ты приедешь из Шотландии с девочкой, мы поднимем знамя парламента.

— Представляю, как это будет выглядеть, милорд. — Грубые черты Гила скривила улыбка.

— Как ты думаешь, ополченцы пойдут за нами?

— Еще как пойдут! Они уже приучены повиноваться приказам. А кроме того, все, у кого есть хоть немного мозгов, и сами подумывают переметнуться к парламентским войскам.

— Отлично! — Като вытащил из кармана тяжелый кожаный кошель. — Это тебе на дорогу.

— А коли девчонка не захочет?

— Тогда не хватай ее силой. Если у нее уже есть что-то на уме — тем лучше. — Вряд ли его брат ожидал большего, чем простое предложение Порции крыши над головой.

Гил кивнул в знак согласия и заметил:

— Видать по всему, придется пробираться торфяниками. Меньше возможностей столкнуться с армией. — Он снова улыбнулся.

— Зато больше опасность столкнуться с разбойниками, — мрачно ухмыльнулся Като. — У Руфуса Декатура повсюду полно шпионов, и он ни за что не упустит возможность захватить отряд из замка Грэнвилл.

— Я слышал, будто он собирает ополчение за короля, — сказал Гил.

— По-моему, наивно было полагать, что Декатур не ввяжется в войну, — веско промолвил Като. — Такие, как он, слишком любят ловить рыбку в мутной воде. А война дает превосходную возможность сеять повсюду хаос — как раз то, чем занимался Декатур все эти годы.

И маркиз направился обратно в замок, привычно хмурясь под грузом тяжких и безрадостных дум. Пошел уже двадцать шестой год с того дня, когда клан Декатура свил себе разбойничье гнездо в глухих отрогах Шевиотских гор. Оттуда они совершали свои вылазки, ведя нескончаемую войну не на жизнь, а на смерть, постоянно держа в страхе и напряжении людей в долинах, безжалостно расправляясь с жизнями и собственностью тех, кто был верен дому Грэнвиллов.

Обычные бандиты и мародеры, которые подались на север во времена правления Елизаветы и Якова, были давно переловлены правительственными войсками. Но Декатуру в его горном логове все было нипочем, и он беспрепятственно пересекал шотландскую границу всякий раз, когда желал совершить очередной набег на землю Грэнвиллов. Объявленный вне закона отпрыск опального графа ловко уходил от преследователей и разгуливал на свободе.