Невеста зверя (сборник)

Стало быть, ничего другого мне делать не оставалось, кроме как дожидаться Молли. Я прокралась в дом, взяла немного еды и снова внимательно осмотрела все комнаты. Но без Молли пробовать залезть в компьютер я не осмелилась. Жаль – она ведь говорила, что там можно найти что угодно.

Я взяла несколько книг и вернулась в домик. Зачитавшись, я даже не заметила, как пришла Молли. Когда я поняла, что она уже дома, я заглянула к ней в окно: вот и она, лежит на постели с журналом. Я постучала по стеклу. Увидев меня, она вскрикнула. Хорошо, что дома больше никого нет. Она распахнула окно, обняла меня, а потом выскочила во двор, и мы вместе забрались в домик.

– Я так волновалась, – начала она, – я не знала, как забрать тебя оттуда, ведь папа теперь, когда я разбила его машину, никуда больше меня не отпускает. Мне придется сидеть здесь много месяцев, а еще делать всякую работу по дому, чтобы помочь расплатиться за новый автомобиль.

И она заплакала.

Я не знала, что делать. Мама бы меня обняла, но с Молли, наверное, другое дело… Я протянула руку и погладила ее по плечу. Это вроде бы помогло. Молли перестала плакать.

– Это ведь я виновата? – спросила я. – Ты же поехала меня покатать.

– Конечно нет. Виновата я сама. У меня ведь даже прав нет. Папа говорит, что я должна отвечать за свои поступки.

– Я могу тебе помочь?

– Не знаю. Может, побудешь со мной, раз я теперь сижу дома каждый вечер.

– Это я могу. Я, кстати, хочу кое-что разузнать в компьютере. Про мужчин. – И я рассказала ей про то, что пытался сделать Бак.

Она сильно рассердилась и сказала мне, что не все мальчики такие, а с ним она больше никогда в жизни не будет разговаривать, и всех своих подруг предупредит, чтобы они его остерегались.

– Да, но я ведь зверь.

– Ты просто девочка. Это любому видно, у кого есть хоть немного мозгов.

– Спасибо.

– И выглядишь ты очень мило.

Тут я тоже чуть не заплакала, но решила, что на сегодня хватит слез.

– Вообще-то, ты по-своему даже хорошенькая.

Значит, по-своему.

– Может быть, есть какое-нибудь лекарство, от которого у тебя выпадут волосы. Наверняка есть. В наше время лекарства есть от всего. Я поищу в Интернете.

Но я уже не так доверяла Молли. Она знала куда меньше, чем хотела показать. У меня не было желания глотать пилюли от волос.

И вообще, у меня вдруг пропала уверенность, что я хочу надолго задержаться у нее в гостях. Может быть, только поищу что-нибудь в компьютере, распечатаю картинки со снежными людьми, которые, возможно, похожи на моего отца. Я чувствовала, что это не мое место, да и Хай тоже так сказал. А еще я соскучилась по горам. Мама говорила, что я создана для гор. Мне там было тепло, даже ноги не мерзли. А у мамы всегда были холодные ноги. Вдруг она уже вернулась домой? – подумала я. Но в душе понимала, что особо надеяться не стоит.

* * *

На следующий день Молли сделала вид, что ушла в школу, а вместо этого вернулась домой. Потом она собиралась все-таки пойти к концу уроков, потому что из школы ее забирал отец. Наверное, теперь он все время следит за ней. Ах, если бы я могла ходить в школу, подумала я. Молли вот может, а все равно прогуливает.

Мы с ней распечатали картинки с йети и снежным человеком. Не очень-то они были красивые, но я все равно обрадовалась их портретам. Я сложила их, спрятала в карман рубашки Хая и застегнула его на пуговицу.

На следующий день Молли все-таки ушла в школу. Она сказала, что не может слишком много пропускать, потому что у нее не очень хорошо с математикой и французским. Надо же, французским! Интересно, услышу ли я когда-нибудь этот язык? Молли сказала, что папа уже и так на нее сердится, а уж если она завалит целых два предмета… И я снова осталась одна.

Я зашла в дом и принесла себе много-много книг, но потом подумала, что лучше почитать ту мамину книжку. Может быть, я выясню, почему она решила встречаться с таким странным… созданием. Я чуть не подумала «человеком», но все-таки я не уверена, что меня или моего отца можно считать людьми.

Я взломала замок на мамином дневнике. Прямо на первой странице большими буквами было написано:

ПОВЕСТЬ О НАСТОЯЩЕЙ ЛЮБВИ!!!

А потом:

«Только сначала я этого не знала.

Зря я отправилась на горную прогулку по такому опасному склону одна, но мне нравится лазать по утесам. Идти по той тропе было трудно, но увлекательно. Я помню, как сорвалась… А потом, очнувшись, увидела большие карие глаза. Я почувствовала, что это создание (ага, мама его тоже так называла) вытирает мне лоб мокрой тряпкой. Он грустно покряхтывал, будто ему было меня жаль. Он был весь покрыт шерстью, и я не ожидала, что он заговорит, но, увидев, что мои глаза открылись, он сказал: «Я думал, что ты умерла».

Я попыталась встать, но все тело у меня болело.

«Лежи», – сказал он. Он поднес к моему рту воду в бурдюке и, приподняв мне голову, напоил меня.

Я сломала руку и ногу, но тогда еще не знала этого.

Он просвистел какую-то сложную птичью песню, и сразу же появился точно такой же волосатый человек. Их язык похож на свист. Многие фразы звучат, как настоящие птичьи песни – необыкновенно красиво. Но мне так и не удалось его выучить. Они и на нашем языке тоже разговаривают.

На его сородиче был рыбацкий жилет с множеством карманов. Он вытащил мягкие, похожие на лозы, веревки. Они сделали лубки из палок и привязали к ним мои руку и ногу, чтобы не сдвинуть сломанные кости. Потом положили меня на носилки вроде гамака и отнесли в свою тайную деревню. Это было кочевое племя – они никогда не проводили больше двух ночей на одном месте».

Потом текст обрывался, а со следующей страницы начинался снова.

«Дорогая Сабина!

(Значит, дальше она пишет для меня, и правильно, что я это читаю.)

Первые строчки дневника я написала вскоре после несчастного случая, а потом произошло так много событий, что я перестала писать. Я не писала много лет – отчасти потому, что мне надо было заботиться о тебе. Но теперь я начала снова, для тебя. Я хочу, чтобы ты узнала о нашей с Грауном любви. Спасти меня Грауну помог его брат, Гринер. Все остальные в его племени были против. Они думали, что помогать мне опасно. Я чуть ли не весь день пролежала без сознания, прежде чем они все же изменили свое решение. Если бы не Граун, никто из них и пальцем бы не пошевелил. Наверное, Граун влюбился в меня уже тогда, но я не сразу ответила на его любовь.