Невеста
Шрифт:
И пошла, и пошла по-книжному: разрушитель, говорит, он колхозной жизни, тёмный элемент. И меня тем разом отчитала за культурную отсталость. Сознаюсь тебе, отодрала я её тогда за космы. Заревела она и ушла в холодную избу… На другой день узнала я от баб, какая межа легла между ними. Так дело-то было. Собрались члены правления и актив, разговор у них шёл насчёт оплаты на трудодень. В сорок восьмом и сорок девятом году у нас засуха была, помнишь сам… Тихон и нынче членом правления выбран. Он молчал больше тогда… Начала тут Мария моя высказываться. Не выдержал жених-то и говорит ей:
— Помолчи, Мария. Какую зажиточность ты увидела? Рушится всё, падает.
Ей бы смолчать, дуре. Ведь он не от худого сердца сказал, Тихон-то, а общее дело жалеючи, свой колхоз. А она — куда там! — напала на него и давай политическими словами срамить. Принципиальная, говорит, я… До такой принципиальности договорилась девка, что врагом народа обозвала жениха. Какая уж тут свадьба! Да и попивать начал Тихон, а работать полегче. Погоревала я, поплакала о дочери, да и плюнула на всё: пусть, думаю, старой девой живёт, коли ума бог не дал. Так и случилось. Тридцатый год девке пойдёт, а она всё как семнадцатилетняя бегает, ни семьи, ни хозяйства. Людей учит, а свою жизнь проглядела…
Фёкла Семёновна помолчала, вытерла фартуком сухие глаза и добавила:
— А теперь и сама не знаю, что думать. Семь лет прошло. Сватает опять её Тихон Андреич. Как будто ничего и не было…Вот какие дела у нас. Я сначала не хотела тебе говорить, да уж так вышло.
Прощаясь, Фёкла Семёновна попросила:
— Будь отцом родным, поговори с девкой.
Может поймёт чего. Не найти ей лучшего жениха по нашему времени. Не пьяница Тихон, а работник-то какой! Новый председатель им не нахвалится.
Иван Фёдорович долго отказывался, но хозяйка всё-таки упросила.
— Не откажи, дорогой, может послушает она городского человека. Только ты её политикой прижимай, книжками.
Прошло несколько дней. Иван Фёдорович сидел в холодной избе за столом и читал пожелтевшие документы. Дверь в сени была открыта. Неслышно вошла в избу хозяйка и стала за спиной.
— Читаешь?
— Читаю… Садитесь, Фёкла Семёновна.
— По делу я… Пришла Мария-то. И, кажись, сёдни никуда не собирается. Может, поговоришь с ней?
— Хорошо, Фёкла Семёновна. Только вряд ли польза будет…
— Уж что ни будет, а ты поговори.
Когда он вошёл в жилую избу, Мария сидела на кровати и, видимо, скучала. Лицо у неё было усталое, маленькие светлые глаза с покрасневшими веками сухо блестели. Это была уже не та бойкая и решительная девица, с которой он разговаривал в первый раз. Сейчас казалась она ему обиженной и даже беспомощной. «Что это с ней?» — удивился Иван Фёдорович и рассказал без предисловий, о чём просила его Фёкла Семёновна.
— Лезет она не в своё дело! — рассердилась Мария. Усталость её как-то сразу пропала. Она встала с кровати, прошлась несколько раз по избе от стола до дверей, потом села на лавку и сказала просто:
— Не решила я ещё…
И будто испугавшись себя, бойко заговорила:
— И Тихон тоже хорош. Человек нового поколения, а по старинке жить хочет. С матерью наперёд договорился, я, видно, своего голоса не имею. Как был несознательный, так несознательным и остался. Помните, в пятьдесят шестом решение вышло о снижении налогов с колхозников. Мероприятие исторической важности. Попросила его, как хорошего работника, выступить — сказать о силе колхозного строя, о заботе партии и правительства… А он! Смотреть на него было стыдно. Вышел на сцену в клубе, помял шапку в руках и выдавил: «Послабление, значит, нам вышло. Спасибо, с умом писано». Больше от него ничего и не дождались. Полностью аполитичный
человек и упрямый. Конечно, нравится он мне… Иногда о нём думаю. Только какой он муж, если от несознательности своей не отказывается?— Бывает, человек не умеет говорить, а сердце у него хорошее.
— И вы такой же. А ещё папин друг, — с досадой сказала Мария и ушла из избы, хлопнув дверью.
Вечером Иван Фёдорович долго сидел на крыльце. Ночь наступала незаметно; сначала гнездилась у стен сараев и конюшен, обвивала темнотой частоколы, а потом выползла в переулок. И чем больше загоралось на потемневшем небе звёзд, тем тише становилось в деревне. Ночь и тишина здесь были неразлучны.
Иван Фёдорович хотел идти спать, но услышал разговор. К палисаднику подошли две девушки и сели на скамейку, не заметив его. В одной он узнал Марию и решил её дождаться — ещё раз поговорить.
Незнакомая девушка рассказывала Марии о каком-то Степане, который обижает её при людях.
— А ты? — спросила Мария.
— Что я… И просила и ругала, а он только смеётся.
— Всё ясно. Поговорю в райкоме комсомола…
— Не надо, Маша. Люблю я его. Может, переменится после свадьбы.
— Нельзя выходить за человека, который не умеет уважать женщину. Сначала сделай его достойным своей любви.
— Смешная ты. Как сделаешь-то? Не любишь сама, хорошо и советовать.
Девушки замолчали. Иван Фёдорович думал, что они сейчас разойдутся, но белые платки сблизились, и он услышал потеплевший голос Марии:
— Ночью приснится Тихон, приласкаюсь к его плечу. И такая радость у меня на душе. Такая радость… Только не верю я мужчинам. Кто знает, какое сердце у них? Тихон молчит всегда… А может, чужой он человек нашим людям. Как я ему душу свою отдам на всю жизнь… Твой Степан открытый, разговорчивый. Тебе легче, а мой…
— Не знала я, Маша. Ничевошеньки я не знала…
Громко заухал в лесу филин, девушки замолчали и прижались друг к другу.
На другой день, простившись с хозяйкой, Иван Фёдорович рано утром отправился к бригадиру узнать, не поедет ли кто в район. Срок командировки кончился— Иван Фёдорович искал попутчика до пристани. Бригадира дома не оказалось. Не было его и на конном дворе. Колхозницы, сидевшие у ворот на скамейке, сказали, что он уехал в поля. И узнав, зачем он городскому человеку понадобился, посоветовали:
— А ты подожди тут. Тихон за железом поедет в район. Вот и отвезёт тебя по пути.
Иван Фёдорович подсел к колхозницам на скамейку. Они знали гостя Фёклы Семёновны и, не стесняясь, продолжали обсуждать бригадира.
— Добрый человек он, да бесхарактерный. Всем уноровить думает. Тихона бы на его место. И мы бы не хуже людей жили…
— Говорят, опять Тихон сватает Марию?
— Сватает, мне сама Фёкла сказывала. Да не хочет Мария за него выходить.
— А какого ей лешего надо! Кто ещё на её позарится. Мужику баба нужна — не патефон…
— Уж так…
Наговорившись, колхозницы поправили платки, взяли грабли и пошли в лога грести сено, посоветовав Ивану Фёдоровичу сходить на ферму.
— Тихон там телятник строит…
Иван Фёдорович прошёл через всю деревню, спустился к маленькой речке, которую переходили вброд белые куры, и поднялся к молочнотоварной ферме.
За старым телятником с почерневшей соломенной крышей стоял новый, уже закрытый сруб, оставалось только вставить окна и навесить двери.
К Ивану Фёдоровичу подошёл паренёк лет двенадцати, до смешного серьёзный и суровый. Он сказал, что работает водовозом на ферме, и спросил: