Невеста
Шрифт:
Ромашка почти заглушает сладковатый вкус гиссовой травки.
– Ты… обещала.
– Я отдам тебе обещанное, – говорит Дарина. – Я не лгунья. С тобой положу.
Я еще успеваю ощутить, как ремень захлестывает ноги. Ощущаю петлю на руках. И теплый плащ, которым меня укрывают.
– Спи, альва. – Шершавая ладонь Дарины приглаживает волосы. – Отдыхай. Ночь будет долгой… – Она подымается. – Я сама вышивала платье. Из тебя получится красивая невеста.
Я борюсь со сном, пытаюсь вырваться из мягкой опасной неги.
Не получается.
И
Красиво…
И луны полушка.
Две луны. От слез двоится. Я только и могу, что плакать, дожидаясь полуночи. Люди верят, что магия привязана ко времени, а в ритуалах важна точность.
Я не хочу… не здесь. Не так.
За что?
Кому она отдаст ту, другую роль? Сыну? Мужу? Брату? Или кому-то, кто, исполнив предназначение, останется со мной на поле? Землю накормят не только моей силой, но и свежей кровью, так вернее.
И когда между мной и луной встала черная тень, я захрипела.
– Нельзя, – тень с легкостью подняла меня на руки, – верить людям.
И нелюдям тоже. Но если бы я могла, обняла бы Одена.
Глава 14
Люди
Оден успешно подавил первый порыв догнать Эйо.
Она знает, что делает.
Но на сердце было неспокойно. Одно дело – лес, где кровь альвов – на этом нюансе Оден старался не заострять внимания – защитит, и совсем другое – люди. Дождавшись, когда запах истончится, Оден отправился по следу.
Он шел осторожно, и лес в кои-то веки не торопился воспользоваться случаем. Оден уже успел усвоить, что местные леса его несколько недолюбливают.
Не в этот раз.
Возможно, люди не нравились лесу куда сильней, чем Оден. И сороки поспешили предупредить о близости жилья. Запах дыма стал отчетливей. Пожалуй, еще немного – и Оден поймет, какие именно дрова сгорали в очаге…
…не дрова – жирный болотный уголь.
И примесью – земля, но какая-то странная, хотя Оден, сколько ни пытался, не мог понять, в чем же заключается странность.
Другие запахи обыкновенны. Молоко. Свежий навоз. Птица. Люди…
Деревня.
Вот только лес шелестел, словно пытался рассказать о чем-то.
– Я не понимаю, – признался Оден.
Лес раздраженно сыпанул иглицей. Но тут же исправился, приподнял побеги малинника, а когда Оден дернулся было, вцепился в рукава: лежи.
Лег.
Ждал. И задремал, хотя давал себе слово, что глаз не сомкнет, пока Эйо не вернется.
На сей раз королева Мэб была в зеленом.
День – не ее время.
– Ты все еще во власти собственных заблуждений, – сказала она, опускаясь на пол. Ее никогда не волновала грязь, словно бы королева была выше грязи. Острые чехлы для ногтей – на сей раз из цельного нефрита –
уперлись в подбородок. – День, ночь – какая разница? Или ты хочешь сказать, что научился различать их?Здесь нет времени.
И нет свободы. Снова влажные стены ямы. И решетка, которая скорее ощущается, нежели видна.
– Именно, дорогой. – Она щекочет шею, поглаживает натянутую струну артерии, оставляя едва заметные царапины.
Отстраниться не выйдет, горло прикрыть тоже: вилка, упершаяся в подбородок, не позволит опустить голову. Но эта боль привычна.
Разве во сне можно ощутить боль?
– Но тебе хочется, да? Тяжело в темноте, я понимаю. Я даже сочувствую, хотя ты вряд ли поверишь.
Права. Не поверит.
– Ты так жаждешь увидеть хоть что-то, кроме этой ямы и меня… например, солнце. Или небо. Оно синее, помнишь, как выглядит синий цвет? А радуга? Или вот листья. Ты различаешь их по запаху, но это другое… тебя ведь пугает слепота.
Страхи подконтрольны, а слепота – лишь часть его проблемы.
– Конечно, дорогой. Ты ведь понимаешь, что выздоравливаешь, и довольно быстро. Ты вообще не так уж серьезно пострадал. Всего-то и надо – немного силы. Или много. Скажи, ты уже думал о том, чтобы воспользоваться ситуацией?
Королева Мэб далеко.
И рядом.
От нее тянет сыростью туманов. Прикосновение камня к коже не может лгать. Мэб наклоняется к лицу, касается губами губ, не отрывая взгляда, который в кои-то веки жаден.
– Думал! – смеется она, отстраняясь. – Правильно, пес. Такой случай нельзя упускать…
Да ни в жизни.
– Не разочаровывай. – Королева разглядывает нефритовые узоры. – Тебе ведь понравилось тогда, в пещере…
Она бы сгорела. Оден просто помог. И себе в том числе.
– Так понравилось, что ты не отказался бы снова встретить грозу. Дело даже не в силе, хотя ты получил больше, чем за все предыдущие дни разом.
Это правда. Но Мэб нельзя верить, даже когда она говорит правду.
– Тебе стало лучше… настолько лучше, что ты начал думать о ней как о женщине. У тебя ведь так давно не было женщин… – Королева Мэб мурлыкала, прижимаясь щека к щеке. – А эта девочка так близко… стоит только руку протянуть. Она ведь сама не понимает того, как действует на тебя, верно?
Нет.
Королева смеется:
– Вот ты и научился врать… всего-то надо было.
Неважно. Оден умеет справляться со своими желаниями.
– А зачем? – Нефритовые когти трутся друг о друга с отвратительным звуком. – Я ведь не предлагаю ее насиловать. Это некрасиво, хотя в какой-то степени эффективно, но случай явно не твой… Ты вдвое старше. Опытней. Неужели не справишься?
Нельзя ее слушать.
– Почему? Я не сказала ничего, о чем бы ты сам не думал. Это же так просто. Немного ласки. Толика внимания… забота, которой она была лишена. И ты получишь то, чего хочешь. Поверь, молодой источник, такой, которому позволили дозреть, стоит сотни молний.