Невезуха на все сто

Заметив, что я открыла глаза, Инга снова стала приставать ко мне со своими идиотскими вопросами:

— Так ты мне скажешь, как тебя в эту Тмутаракань занесло?

— Дружки твоего полюбовничка завезли. — Я с хрустом потянулась и пожаловалась:

— Шея ужасно болит.

— Какие дружки? — «Мере» завилял по дороге.

— Ты за дорогой смотри, за дорогой! — прикрикнула я на нее. Согласитесь, обидно пасть жертвой банального ДТП, самым невероятным образом вырвавшись из бандитских лап.

— Так ты про что? — Инга сбросила скорость, и машина пошла ровнее.

— Не про что, а про кого. Когда я вышла из «Пеликана», меня затащили в машину… Еще и чулок какой-то на голову надели. Их было трое, один — с большой бородой. Все время спрашивал про Юриса.

— Про Юриса? — глухим эхом подхватила Инга.

— Да, представь себе. Говорил, что он им нужен позарез, интересовался, когда и при каких обстоятельствах я его видела в последний раз…

— А ты? — Инга затаила дыхание.

У меня возникло непреодолимое желание слегка пощекотать Ингины нервишки, в конце концов, не мне же одной отдуваться.

— А что я? Он сказал, считает до трех. Что мне еще оставалось?

Инга так резко затормозила, что я чуть не вышибла головой лобовое стекло.

— Ты все про меня им рассказала?

— Странно, что тебя это удивляет. Я что, по-твоему, должна была унести твою тайну с собой в могилу?

Инга рухнула лицом на баранку и заскрежетала зубами:

— Я знала, знала, что этим кончится. Ну зачем ты пошла в «Пеликан», кто тебя просил?

— Ладно, успокойся, — я тронула ее за плечо, — ничего я им не сказала. Этот, с бородой, не успел до трех досчитать, я сбежала…

Инга сразу расцвела, как невеста под венцом:

— Убить тебя мало, Чижова! Смерти моей захотела, да?

Приступ отчаяния сменился приступом безумной радости. Инга бросилась мне на шею, стала тискать и тормошить, как тряпичную куклу. Моя чугунная после бессонной ночи голова моталась во все стороны, так что я даже взгляд сконцентрировать не могла. А на то, чтобы отбиться от нее, у меня не хватало сил.

— Ну хватит, — взмолилась я слабым голосом, — все не так радужно, как тебе представляется. Инга сразу перестала меня трясти:

— В каком смысле?

— Во всех. Во-первых, Юриса нам с тобой не оживить. Во-вторых, как теперь выяснилось, он был связан с какими-то бандитами, которые усиленно его ищут. А бандиты — это еще хуже милиции. Рано или поздно они нас достанут.

— Но ты же ничего им не сказала? Или все-таки сказала? — Инга нервно застучала холеными ноготками по приборной доске, и эта барабанная дробь отдалась у меня в мозгах.

— Не сказала я, не сказала… Да прекрати ты барабанить! — прикрикнула я на Ингу.

— Тогда как же они нас найдут? — Инга перестала стучать, как дятел, зато начала хрустеть костяшками пальцев. И почему я раньше не замечала, как много от нее шума?

— Найдут как-нибудь, не волнуйся, — «успокоила» я ее. — К тому же у них в машине осталась моя сумочка.

— Там были документы? — сдавленно охнула Инга.

— Нет, документов там не было, это точно. — Я замотала головой, о чем тут же пожалела. — Кошелек там был. С твоими деньгами.

На самом деле точнее было бы сказать — Покемоновыми, а еще точнее — ворованными. Я ведь вам, кажется, уже рассказывала, каким экзотическим способом Ингин денежный мешок сколотил свой капиталец, или нет?

Ладно, буквально телеграфным стилем. В начале девяностых Ованес Сусанян был еще скромным беженцем из Абхазии, сорвавшимся с насиженных мест в одних трусах, в середине (все тех же девяностых) — уже возглавлял суперсовременный заводик по производству детского питания, построенный на западные кредиты. Потом произошла небольшая рокировочка, в результате которой скромный беженец остался с прибыльным заводиком, а государство — с долгами по кредитам. Ну а дальше уж совсем скучно: рождаемость упала, и наш Ованес потерял интерес к детским смесям, зато озаботился насущными проблемами потенциальных папаш, окончательно раздумавших плодиться и размножаться. Вот так и возникла пивная империя Ованеса Сусаняна, некогда скромного абхазского беженца, а ныне скромного российского олигарха.

— …Нет, ты сосредоточься, вспомни получше, — теребила меня Инга, — что там было в твоей сумке?

— Ну что там могло быть? Всякие мелочи: пудреница, расческа, носовой платок, ключи от квартиры, — методично перечисляла я. — Ключи? Господи, это что же, мне опять замки менять?

— Еще, еще что?! — Инга прямо как клещами в меня вцепилась — вот что значит забота о собственной шкуре! — Документы? Паспорт?

— Дура я, что ли, брать паспорт в такое злачное место! — Я посмотрела на Ингу, а Инга на меня.

— А удостоверения, удостоверения редакционного не было? — Инга все еще не могла успокоиться. А вот об этом можно было не переживать.

— Да я его сроду с собой не таскала. Мне его как выписали, так оно и лежит в столе на работе.

— Слава богу, — перевела дух Инга. — Значит, нам ничто не грозит.

Увы, я не разделяла ее оптимизма.

— А я все равно боюсь. Боюсь возвращаться к себе. И раньше боялась, а сейчас еще больше…

— Вот и поезжай в Котов, — мгновенно сориентировалась Инга. — Ты ведь туда собиралась?

— Что, прямо сейчас, прямо вот так? — Я уставилась на драные Ингины штаны. — А это ты видела? — Я осторожно потрогала посеченную колючими кустами щеку. — Чтобы я в таком виде заявилась в Котов?

— Да, вид у тебя, конечно… — согласилась Инга, — но через пару дней будет более или менее.

— Через пару, — зло процедила я сквозь зубы. — А ехать ты мне предлагаешь прямо сейчас. Мечтаешь поскорей избавиться?

— Опять двадцать пять! — надулась Инга. — Я же о тебе беспокоюсь.

— Спасибо за беспокойство, — огрызнулась я. — Я, значит, в Котов, а ты тем временем куда? На Средиземное море здоровье поправлять? Ты же спишь и видишь, как бы все это на одну меня спихнуть. Ну съезжу я в Котов, и к чему вернусь? В лучшем случае — к тому же, в худшем — меня либо в кутузку засадят, либо бандюги прикончат. А ты будешь далеко-далеко, где кочуют туманы… Э нет, милая, так не пойдет!

— Да вовсе я не собиралась от тебя избавляться! — вспыхнула Инга. — Но раз ты не хочешь домой и не можешь в Котов, то куда же тебе теперь — на вокзал?

Ага, намекает, что мне с моей теперешней физиономией самое место среди вокзальных бомжей!

— А ты на что? Позаботься о попавшей в беду подружке, между прочим, по твоей же милости попавшей!

Инга нахмурилась и засопела. Я держала стратегическую паузу.

— Ну хорошо, — произнесла она с придыханием, — я могу предложить тебе только один вариант — перекантоваться у моей двоюродной сестры в Борщовке. Это в Подмосковье, по Курской дороге.