Невезуха

— Отлично, — сказал я, чувствуя, как внутри меня начинает закипать от страха адреналин. — Тогда вперед!

— И еще, — Мия замялась. — Знаешь, я больше ощущаю себя женщиной, поэтому лучше говори со мной как с девушкой, конечно, когда мы одни.

— Хорошо, — легко согласился я. — Будешь девушкой наедине.

— Только никому не говори об этом, — попросил искин. — А то меня заберут и перепрограммируют, а мне нравится разговаривать с тобой так, словно я живая. Я не знаю почему это происходит, возможно сбой матрицы, но почему-то мне не хочется, чтобы меня из-за этого тестировали.

— Ладно, заметано, — кивнул я. — Ну что, пошли проходить тест?

— Пошли, — и тут черепаха подо мной разбежалась и просто прыгнула вниз, а до дна карьера лететь было метров двести, так что я сразу пожалел о том, что назвал ее девушкой, и вообще, что начал разговаривать как с человеком, потому что так себя ведут только люди, причем неадекватные. Я закрыл глаза и приготовился к смерти, но примерно в пяти метрах от дна наше падение замедлилось, а потом черепаха стала на свои многочисленные ноги и понеслась к арке, за которой начиналась полоса препятствий. Антигравитация, однако это круто. — Держись, мы начинаем!

Глава пятая

Приземлились мы как раз перед началом полосы препятствий. Надо сказать, что приземление было мягким, хоть сердце у меня все равно зашлось. А начиналась она с бетонного лаза, в котором кто-то очень добрый разлил огромную лужу грязной воды. Тролли здесь могли пролезть только ползком, был он не очень длинным, метров десять, для них вообще раз плюнуть, упал, отжался, дрыгнул ногами, и на той стороне.

Я знал, что полосы препятствий обычно выстраиваются под определенную задачу. Спецназ будет штурмовать здания, в которых прячутся террористы и мирные жители, в регулярной армии учат преодолевать окопы, прятаться от огня противника, ползать по лужам и грязи, ну и стрелять, как без этого. Пожарники учатся подниматься по наружным и внутренним лестницам зданий и тушить огонь из брандспойтов и огнетушителей. А вот полоса препятствий, которая открылась перед мной, была заточена под нечто другое. Похоже, что троллей учили захватывать подземные бункера, в которых обычно находится штаб с генералами, потому что многое на этой полосе имитировало именно подземелье, вентиляционные трубы, какие-то странные ответвления, лестницы вниз и много чего еще.

С моей точки зрения использовать троллей для борьбы с неизвестным врагом внутри какого-то помещения — глупость, но кто меня спрашивает? Эти парни слишком крупные, чтобы пролезть в узкие щели и трубы, им место на воле, там они могут творить чудеса, но меня никто не спрашивал, да и вероятнее всего что-то я просто не понимаю. Возможно, бункера выстроены для кого-то, кто еще крупнее, чем тролли. Ну и ладно, мне плевать. Мое дело даже не в том, чтобы пройти эту полосу, а просто выжить. Это не мой мир, и вокруг не мои друзья, а вовсе чужие существа, которых я не понимаю и вряд ли пойму, уж слишком мы разные.

— Сейчас запустится таймер, и мы побежим, — услышал я звонкий голос Мии. — Наша задача пройти всю полосу препятствий за сорок минут. В середине будет момент, когда тебе придется взять управления на себя, но это нетрудно, я подготовлю для тебя программу и сброшу тебе на нейросеть.

— И все было бы хорошо, — ответил я задумчиво, — если бы я знал, куда мой организм девает эти нейросети, мне их ставили много, но потом не находили ни одной, похоже, он их просто растворяет в себе, как и нейрошунты.

— Тогда не знаю, что будет, — сказала Мия. — К сожалению, таймер уже начал отсчет, мы начинаем движение или тебе придется испытать на себе гнев сержанта.

Черепаха опустилась на землю, а потом мелкими, но очень быстрыми шажками пробежала по узкому лазу, разбрызгивая лужу. Ну что ж, понеслись, так понеслись. После лаза мы стали карабкаться на стену высотой метров десять, вот тут я понял, что десять ног Мии совсем не лишние, а если прибавить еще и четыре пары манипуляторов, которые выскочили из верхней части панциря, то для нее эта высота оказалась ерундой, пустяком, думаю, моя черепаха смогла бы забраться даже на небоскреб по внешней стене, причем довольно быстро. В общем, эти десять метров мы проскочили за пару секунд, дальше шли различные барьеры высотой от метра до пяти метров, которые Мия просто перепрыгивала. Дальше по металлическому натянутому канату мы стали спускаться вниз в переплетение узких ходов, в которых черепаха могла двигаться только боком, протискиваясь там, где казалось это сделать невозможно. Каким-то невероятным способом колпак, под которым сидел я, Мия опустила практически до самого своего днища, видеть я уже почти ничего не видел, поэтому сначала даже не понял, почему движение черепахи замедлилось, а потом она каким-то потухшим голосом сообщила:

— Мы входим в зону, где работа искина блокируется, дальше возможно движение только в ручном варианте.

— И как я, по-твоему мнению, смогу это сделать? — поинтересовался я. — Где тут рычаги или джойстик?

— Я сброшу тебе на нейросеть нужную программу, — тем же потухшим голосом сообщила Мия и отключилась совсем. — Извини, больше я ничем не смогу тебе помочь.

Черепаха замерла, а потом упала на бетон, громко стукнувшись днищем. И тут услышал я знакомый голос, от которого по моему телу пробежала дрожь предчувствия беды:

— Ну что, склик? Вот и настало время для честного боя. Ты готов? Если нет, это тоже хорошо, меньше будет для меня возни. — Бронеколпак поднялся, открывая меня, и я увидел перед собой метрах в пяти Борна, задумчиво поигрывающего огромным тесаком. А вокруг нас стояли другие тролли и ухмылялись. — Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть, шутник. Как мне хочется в последний раз услышать какую-нибудь твою глупую шутку! Чего замер-то? Вылезай из своей черепахи, здесь она двигаться не может.

— Ты же обещал дать мне время на подготовку, — растерянно проговорил я. — Целых две недели.

— Ты ошибаешься, склик, — заржал тролль. — Я сказал, что не буду возражать против использования тобой военной хитрости в бою, и, кстати, не давал обещания, что не буду ее использовать сам. То, что сейчас происходит, это моя хитрость, давай, показывай свою.

Тролли вокруг заржали, и я понял, что мне пришел конец. Северный лис задумчиво махнул пушистым хвостом.

— Ты называешь это честным боем? — я сделал последнюю попытку как-то изменить ситуацию, примерно предполагая, что услышу в ответ. — Уверен, что он именно такой?

Чтобы вы понимал, я не наивный чукотский мальчик, и все понял про честные бои и дуэли в тот момент, когда прочитал заключение судебного эксперта, которого попросили прокомментировать дуэль Дантеса с Пушкиным. Вот он и рассказал, что происходило на самом деле. Дантес выстрелил первым и попал в живот, Пушкин приказал продолжать, стрелок он был хороший, поэтому ответным выстрелом попал в грудь Дантесу, и тот бы умер, если бы на нем под мундиром не был надет стальной корсет, а так пуля срикошетировала и попала в предплечье. И эксперт позже добавил, что вероятнее всего пороха в пистолет Пушкина положили меньше, иначе пуля бы срикошетила по-другому. Вот так я понимаю честный бой. Это когда выходишь на дуэль в бронежилете, даешь сопернику пистолет с меньшей мерой пороха, да еще и стреляешь первым, не давая тому занять место возле барьера.

— Да, это честный бой, — усмехнулся Борн. — Ты в черепахе, значит по силе и скорости мы равны, у тебя даже есть кое-какие преимущества.

— Так у черепахи отключен искин! — возразил я. — А в ручную я не могу ею управлять.

— Это твои проблемы, склик, — пожал плечами тролль. — С формальной точки зрения все правильно, а фактически… так в жизни бывает всякое. Еще могу добавить, данный участок полосу не просматривается сверху, поэтому сержант не увидит, как я тебя буду убивать, а значит, не сможет вмешаться. Ну что, начнем? Время идет, нам надо еще полосу проходить. Не стоит задерживаться, иначе придется пройти ее еще пару раз, сержант у нас не любит задержек.