Невиданные чудеса Дивнозёрья

Радосвет не мог ни есть, ни спать, пока вновь не вспомнил заклятие мгновенного перемещения – то самое, что использовал в детстве, когда сдуру отправился в Навь. Ему показалось, что это отличный выход – послать в новый чудный мир всех разом. Но сперва стоило довести заклятие до ума, чтобы не вышло как в прошлый раз.

Он провел несколько опытов перемещения между комнатами дворца, которые счел удачными, и лишь тогда решил – пора!

Написал записку для родителей, запалил нужные травы, сказал заветные слова – и сияющий проход распахнулся перед ним во всей красе, осыпав юного чародея колючими золотыми искрами.

Радосвет с замиранием сердца шагнул вперед – так он и оказался на пустыре возле старого вяза, увитого диким виноградом. Вот только проход за его спиной тут же захлопнулся, а новый не открывался, сколько ни заклинай. Опя-я-ять!

Выходит, пройти сюда толпой не получится: один человек – одна дорога… царевич чуть не плакал: его гениальная затея провалилась с треском. Ох, видать, права была матушка – надо прекращать занятия чародейством, пускай колдуют те, у кого хоть какой-то талант имеется. Не дано – значит, не дано.

Царевич поднял руки (под лопаткой больно хрустнуло – аж до слез) и принялся обрывать лозы дикого винограда в поисках вязового дупла. Не то чтобы он собирался отправиться домой прямо сейчас: ведь, если уж занесла судьба в чудесный край, стоило хотя бы осмотреться. Но делать это было бы намного спокойнее, зная, что он может в любой момент оказаться дома.

* * *

– Эй, ты что, потерялся?

За его спиной вдруг раздался звонкий девичий голос, и Радосвет вздрогнул от неожиданности. Кого еще там принесло?

Он обернулся и увидел высокую стройную девицу с темными косами. Та была одета очень странно, и царевич слегка покраснел, разглядев ее голые ноги под слишком короткой – всего лишь до колен – юбкой.

– Нет, конечно! – Радосвет поспешно вытер глаза: пускай смертная не думает, что он какой-нибудь плакса. – Я ищу вязовое дупло. Ты не видела?

Девица шагнула ближе, беззастенчиво разглядывая Радосвета и тем самым смущая его еще больше. Интересно, ей не говорили, что неприлично вот так пялиться на незнакомых парней? Он едва поборол желание закрыть руками лицо: щеки Радосвета с рождения были усеяны частыми веснушками, из-за этого его дразнили «конопатым». Эх, ну почему он не пошел в мать? У той кожа всегда была чистая, будто фарфоровая…

Он шмыгнул носом и разозлился сам на себя за эти дурацкие мысли. Ну и где же его хваленая уверенность? Еще царевич, называется! Нет уж, он не будет стесняться какой-то там странной девицы, пусть даже из другого мира.

Радосвет расправил плечи, тоже сделал шаг вперед, заглянул в ее полные удивленного любопытства зеленые глаза, – и его вдруг словно ледяной водой окатило.

Девица что-то спросила, он ответил, не слыша собственных слов из-за громкого стука сердца. Кажется, нес какую-то чушь – но лишь потому, что не мог вспомнить, как дышать.

Мать всегда предупреждала – однажды это случится. Мол, всему волчьему племени на роду написано любить лишь раз и навсегда, а дивья царская семья не зря считалась побратимами белых волков. Еще мать говорила: когда встретишь ту самую – сразу узнаешь. И впору было посмеяться над своим злосчастьем: ну почему его суженая оказалась смертной девицей с Той Стороны? Разве могут быть вместе те, кого разделяет Граница?

Мысли лихорадочно метались в голове, а щеки полыхали огнем. К союзам со смертными в краях, где Радосвет родился и вырос, всегда относились настороженно, если не сказать враждебно. Считалось, что дети, рожденные от такой связи, могут стать великими чародеями, но также несут в себе семена зла. Вот Лютогор, Кощеев сын, как раз был таким полукровкой, и в его случае зло уже дало мощные всходы…

Царевич ущипнул себя за руку. Так, о чем он думает вообще?! Он даже имени этой девицы еще не знает!

А незнакомка все говорила и говорила, но до ушей Радосвета доносились лишь обрывки фраз:

– Знаешь, сколько у нас всего интересного?! Можно пойти в лес за орехами. Или искупаться. Или развести костер и испечь картошку. А Федька нам на гитаре сыграет, если попросим. Про желтую подлодку.

Признаться, царевич, не понял, что такое «гитара» и эта загадочная «подлодка», но на всякий случай изобразил живой интерес (ведь наверняка это было что-то очень волшебное!), а потом, набравшись смелости, выпалил:

– А подаришь мне что-нибудь на память?

Матушка наставляла: в тот самый день, когда встретишь свою нареченную, – сразу же попроси у нее что-нибудь в дар – лучше еще до того, как вы назовете друг другу свои имена. Ежели не откажет – это добрая примета. Значит, быть вам вместе рано или поздно.

Девица, покопавшись в кармане, достала монету с дырочкой, дыхнула на нее и протерла рукавом.

– Вот, держи. Счастливый! Я с ним алгебру на пять написала.

Монета была немного теплой на ощупь, и Радосвет крепко сжал ее в ладони. Хм… значит, это был оберег от какой-то ужасной «алгебры». В Дивьем царстве о подобных чудовищах и не слыхивали…

– Зачем же ты тогда такую важную вещь мне отдаешь? – настороженно спросил он и просиял, услышав ответ:

– Не беспокойся, у меня второй есть. Точно такой же. Кстати, я Таисья, – она протянула руку. – Но ты можешь звать меня Тайка, если хочешь.

– Радосвет. – Он осторожно коснулся пальцами ее ладони, не совсем понимая, чего от него хочет эта… Тайка.

Девица хихикнула:

– Странное у тебя имя! Никогда такого раньше не встречала. И уши такие забавные – острые! Ладно, идем… – Она схватила его руку и потащила за собой – прочь от пустыря.

* * *

Они провели вместе целый день, и Радосвет едва не сошел с ума от восторга – никогда прежде он не видел столько чудес! Запах невиданных цветов кружил голову, а в синей вышине пели птицы, имен которых он не знал. Еще Тайка показала ему волшебных животных: собаку и корову. Про коров царевич даже читал: в сказках говорилось, что они дают молоко. Однажды в детстве отец принес ему попробовать этот загадочный напиток с Той Стороны, и Радосвет до сих пор помнил его чарующий вкус.

Позже к ним присоединился Тайкин приятель Федор с гитарой (это оказался такой музыкальный инструмент, наподобие гуслей), и они до самой темноты пели хором. Спустя пару часов царевич так осмелел, что принялся подпевать громче – в удивительном мире смертных музыка тоже была необычной («Это ж классика “Битлз”», – так сказал Федор, и Радосвет сделал вид, что все понял).

А загадочные иномирные яства! Чего стоила одна печеная картошка. Пальчики оближешь… А черный хлеб! А шоколад! Словами не передать, какая вкуснотища.