Невидимая смерть

– С ним я много работал и чрезвычайно дорожу его сведениями, – Пики показал фотографию человека с одутловатым лицом, бантиком рта, черепом покрытым легким, как у страуса, пушком. В петлицах гимнастерки виднелась инженерная эмблема и капитанская шпала. Пряча снимок в стол, он добавил: – Пусть сначала Линда позвонит ему по телефону К-5-34-32, потом встретится с ним, передаст привет от «Валентина Теодоровича». «От Теодора Валентиновича», – поправит «Павлин». После этого можно говорить о чем угодно. Встречаться советую по воскресным дням, где-нибудь вдали от города.

Экспресс Берлин-Москва с длительной остановкой на пограничной немецкой станции Эйдкунен, где вагоны западноевропейского образца ставились на широкую русскую колею, шел около трех суток. Вместе с Юстином в купе ехал коммерсант из Эльбинга. Он собирался наладить с русскими выгодную торговлю копчеными угрями, готовился организовать в Прибалтике коптильное предприятие и готов был перевезти туда часть оборудования со своего завода в Восточной Пруссии. Поскольку население самой Германии уже сидело на карточном пайке, лучезарные планы коммерсанта стали раздражать Юстина. Однажды он высказался:

– А вы не находите свою деятельность антипатриотичной по отношению к фатерлянду?

– Напротив! – воскликнул коммерсант. – Если повезет мне, то я обеспечу своих соотечественников.

– Любопытно, каким же образом?

– На вырученные деньги смогу закупить в России больше пшеницы. Русские продают зерно очень дешево. Десять килограммов угря стоят тонну хлеба. Чудесная деловая сделка!

«Как просто! Не надо ни войны, ни крови!» – пришла крамольная мысль, но Юстин тут же прогнал ее. Он неопределенно пожал плечами и отвернулся к окну.

В общем-то, за дорогу он увидел мало. На станциях гуляли нарядные люди, буфеты ломились от снеди, местные торговки предлагали дешевый домашний продукт – розовые окорока, сало, вяленую рыбу, яблоки, соленые и маринованные грибы, пышные хлеба из богатого урожая 1940 года. В сравнении с Германией, больше похожей на армейский лагерь, здесь почти не было военных. Лишь под Смоленском Юстин увидел воинский состав. У распахнутых дверей теплушек, свесив ноги, сидели загорелые курсанты с веселыми бойкими лицами, на платформах стояли зеленые, не накрытые брезентом короткоствольные пушки с деревянными колесами, из которых стреляли еще в Гражданскую войну. Очевидно, они возвращались в город с полевых учений.

3

Не будучи уверенным в том, что в квартире энкавэдешники не установили подслушивающую аппаратуру, дома Юстин и Линда избегали опасных разговоров. Безбоязненно могли общаться только на улице вдали от прохожих. Юстин передал приказ Пикенброка об усилении технической разведки:

– Он назвал нас бойцами первой линии. Придется работать с одним человеком по кличке «Павлин». Пики берег его до последнего дня.

Обычно перед встречей с разведчиком на чужой территории формировалась так называемая группа обеспечения. Она отвечала за безопасность связника и агента, выявляла – нет ли слежки, надежен ли сам агент, в случае опасности спасала своего человека. Если Пики такую группу создавать не стал, значит, был уверен в надежности «Павлина». Но он-то в Берлине. Провал ему ничем не грозит, разве что пожурит адмирал. А Юстину и Линде жить хочется. Вдруг «Павлин» переметнулся и затеет двойную игру, чтобы арестовать с вескими уликами. На открытый процесс надеяться нечего. Их просто уберут, как пропадали другие. В лучшем случае русские сошлются на «несчастный случай» и принесут извинения. Нет, надо продумать операцию встречи с агентом по всем правилам.

Несколько дней Юстин и Линда проигрывали варианты. Остановились на обычном и стали его осуществлять. Линда позвонила по телефону, установила, что «Павлин» жив и здоров. Его звали Александр Александрович, женский голос ответил, мол, он на службе, домой вернется поздно вечером.

– Мне нужно послать ему письмо, не скажете ли ваш адрес?

Женщина назвала: Лялин переулок, 5, квартира 60.

Юстин поехал туда, нашел точки для наблюдения. Шестиэтажный доходный дом, где до революции квартировали состоятельные люди, стоял на углу переулка. Напротив был продовольственный магазин, наискосок – прачечная. Недалеко Курский вокзал и улица Чернышевского, бывшая Покровка. Можно легко затеряться в толпе, уйти от преследования. Часов в десять вечера он увидел «Павлина» – в сапогах, синем галифе, гимнастерке с портупеей, стягивающей заметный живот. Лицо было знакомо по фотографии, которую показывал Пикенброк. «Павлин» приехал из центра на трамвае, у подъезда не спеша выкурил папиросу и скрылся в дверях. Вскоре на пятом этаже во втором окне от угла зажегся свет.

Наблюдения Юстин повторил и на следующий день. «Павлин» возвращался в то же время, на улице выкуривал папиросу и уходил. После десяти вечера на третий день Линда вышла к телефону-автомату и услышала его голос.

– Я вам хотела переслать письмо от Валентина Теодоровича, а потом подумала, лучше будет, если передам из рук в руки, – произнесла она условный сигнал.

– Вероятно, от Теодора Валентиновича? – осторожно поправил «Павлин».

– Ах, простите! От Теодора Валентиновича!

Контакт установился. Агент дал точный отзыв. Кашлянув, спросил:

– Где и когда вам удобно?

– Днем вы на службе. Может, в воскресенье?

– Подходит.

– Если будет хорошая погода, и вы грибник…

– Угадали? Я как раз собирался по грибы. Валентиновка вас устроит?

– Нет. Скорее Внуково по Киевской.

– Внуково так Внуково.

– Соберитесь к шести утра. Я вам позвоню. До встречи. – Линда повесила трубку.

На Бабьегородском рынке они купили небольшие корзины. Для себя Юстин приобрел подержанные яловые сапоги, старый пиджак и кепку. Когда он переоделся, то мгновенно превратился в обычного москвича с семейными корнями где-то в деревне и потому любящего вылезать на природу в выходные дни. Линда облачилась в телогрейку, повязалась платком, как это делают русские женщины.

С корзинами и нехитрой провизией они вышли из дома на рассвете. Юстин добрался до Лялиного переулка. Линда поехала на Киевский вокзал. Оттуда с автомата она позвонит «Павлину», Юстин будет вести его от самого дома до последней минуты. Линда встретится с агентом под башенными часами вокзала, поедет с ним на семичасовом поезде, но сойдет не во Внуково, а блике к городу – в Востряково. Все эти маневры пришлось придумывать для того, чтобы выявить «хвост», если таковой окажется.

Юстин видел, как «Павлин» вышел из дома, повернул к трамвайной остановке. Он был в сером командирском плаце, в старой шляпе с широкими полями. Слегка подпрыгивающая походка, некоторая сутулость отличали его от других прохожих, облегчали наблюдение. «Павлин» втиснулся в передний вагон трамвая, который шел к Арбату, оттуда с пересадкой доехал до Киевского вокзала. Юстин сидел во втором вагоне. Ничего подозрительного он не заметил.

Линда увидела «Павлина» издали, приветливо помахала рукой. Со стороны могло показаться, что встретились два хорошо знакомых человека. Линда успела купить билеты. Улыбаясь, она тихо проговорила:

– Доброе утро, «Павлин».

– Зовите Александр Александрович. Это настоящее имя, – растерянно пробормотал он, не ожидавший увидеть такую красивую женщину, какой ему показалась Линда. Она взяла его под руку и повела на перрон. Поезд уже подали к платформе. Несмотря на ранний час, пассажиров было много, едва нашли место в середине вагона. Юстин пристроился у входа в конце.

– А кто была женщина на телефоне? – спросила Линда. – Вы ведь, кажется, холостяк?

– Соседка. Я ведь живу в коммунальной квартире.

– Это не очень удобно.

– Что делать?! Здесь многие так живут.

– Ну, женитьба от вас не уйдет, – загадочно улыбнулась Линда.

– А вы замужем?

– Увы…

– А муж где?

– Не имеет значения, – проговорила она и добавила игриво: – Он ничего не знает.

Александр Александрович выпучил коровьи глаза.

– Да, да, – кивнула Линда. – До лучших времен приходится скрывать собственное «я». Но теперь дело идет к развязке. Вы чувствуете это?…