Невидимка с Фэрриерс-лейн

– Значит, будет, – сухо отозвалась Шарлотта. – В его виски была добавлена опиумная настойка.

– Господи боже! – В высшей степени утонченное и умное лицо Веспасии выразило причудливую смесь эмоций. – Полагаю, это не было случайностью или продиктовано собственным намерением?

– Это не было случайностью. Что за случайность могла бы привести к такому исходу? И, полагаю, никто не считает причиной смерти самоубийство.

– Никто и не может так считать, – согласилась Веспасия. – Люди, подобные Сэмюэлу Стаффорду, не склонны совершать самоубийства… Мы, конечно, вряд ли должны осуждать людей, сводящих счеты с жизнью, но все же это очень серьезное нарушение заповедей и людских законов; всем известно, что самоубийц хоронят лишь в неосвященной земле и на Страшном суде они понесут за сей грех наказание – так, во всяком случае, считают. – Внезапно ее лицо исказилось от гнева и жалости. – Я знала несчастных девушек, которые в отчаянии наложили было на себя руки, но их спасли – только затем, чтобы в наказание повесить… Да простит нас Бог. Есть ли хоть малейшее основание предполагать, что Сэмюэл Стаффорд сам покончил с собой?

Шарлотта моргнула и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Нет и быть не может. Существует несколько причин, по которым не один человек желал бы видеть его в гробу.

– Невероятно. Кто же? Неужели из-за такой скучнейшей и банальнейшей вещи, как деньги?

– Никогда и ни за что. Но, говорят, у его жены любовная связь, и она либо ее любовник могли желать судье смерти. И у обоих была возможность подлить ему в тот день яд во фляжку с виски. Но дело, которое привело меня к вам, гораздо мрачнее.

Глаза Веспасии расширились.

– Неужели? По-моему, то, что ты рассказала, уже достаточно мрачно. Наверное, ты хочешь знать, знакома ли я с миссис Стаффорд? Нет, не знакома.

– Но… может быть, вы знаете кого-нибудь из тех, кто имел отношение к Кингсли Блейну?

С минуту Веспасия очень напряженно и сосредоточенно обдумывала вопрос.

– Нет, боюсь, имя Блейна мне ничего не говорит, – наконец ответила она с явным разочарованием.

– А Годмена? – сделала Шарлотта последнюю попытку, хотя и не надеялась, что Веспасия могла быть знакома с Аароном Годменом, разве что видела его имя в газетных заголовках.

Веспасия нахмурилась, смысл вопроса доходил до нее медленно.

– Шарлотта, дорогая моя, не имеешь ли ты в виду то отвратительное убийство на Фэрриерс-лейн? Но какое отношение, ради всего святого, смерть судьи Стаффорда в театре два дня назад может иметь к тому делу? Ведь оно было закончено в восемьдесят четвертом году.

– Нет, оно не было закончено, – ответила Шарлотта очень тихо. – По крайней мере, очевидно, что мистер Стаффорд снова начал им заниматься.

Веспасия нахмурилась еще больше.

– Что ты хочешь сказать этим «очевидно»?

– Существуют разные мнения, – объяснила Шарлотта, – но совершенно бесспорно, что в день его смерти к нему приходила Тамар Маколи, сестра Годмена, а после ее ухода мистер Стаффорд отправился к Адольфусу Прайсу – адвокату, который тогда выступал в качестве консультанта-обвинителя, – а потом нанес визит судье Ливси, тоже члену Апелляционного суда, который вместе с ним выносил окончательное решение по тому делу. Заходил он также к Девлину О’Нилу и Джошуа Филдингу. Двое последних проходили по делу как подозреваемые.

– Силы небесные! – Теперь лицо Веспасии выражало лишь напряженное внимание, на нем не осталось и следа праздного любопытства или недоверия. – Так в чем же проблема?

– Вопрос в том, намеревался ли он пересмотреть дело или же еще раз доказать – с новыми свидетельствами, – что вынесенный приговор был совершенно справедлив.

– Понимаю, – кивнула Веспасия. – Теперь я ясно понимаю, почему возникли предположения относительно тех, кому не хотелось, чтобы он пересматривал дело. А также о том – а иначе быть не могло, – кому потребовалось устранить источник беспокойства, убив судью, в случае если бы он не захотел отказаться от пересмотра. Все теперь ясно.

Шарлотта проглотила комок, застрявший в горле.

– Дело осложняется еще тем, что моя мать познакомилась с мистером Джошуа Филдингом и принимает его положение близко к сердцу.

– Неужели? – Слабый отблеск иронии промелькнул в глазах Веспасии, но она ничего не сказала. – Значит, поэтому и ты собираешься… принять его близко к сердцу? – Она немного поколебалась, подыскивая нужные слова. Затем выпрямилась. – Сожалею, что у меня нет даже шапочного знакомства с миссис Стаффорд, судьей Ливси и мистером Прайсом. Не сомневаюсь, что мне было бы довольно трудно снискать расположение мистера Филдинга, но, полагаю, это излишне. – Она даже не взглянула на Шарлотту, но легкий юмор замечания обе ощутили почти физически, словно внезапно повеяло теплом. – Однако я очень хорошо знакома с судьей, который вел то слушание… Это мистер Телониус Квейд.

– Неужели правда? – обрадовалась Шарлотта, уловив некоторое колебание в голосе Веспасии, но поняла его значение несколько позднее. – А вы достаточно хорошо его знаете, чтобы навестить? И сможете затронуть эту тему в разговоре? Или же это было бы… нетактично?

Едва заметная улыбка коснулась губ Веспасии.

– Полагаю, это может быть сделано без всякого нарушения приличий. Но я правильно понимаю, что действовать надо довольно быстро?

– О да! И я надеюсь на это… Спасибо, тетя Веспасия.

Леди Камминг-Гульд снова улыбнулась – на этот раз с искренней нежностью.

– Пожалуйста, моя милая.

Нельзя нагрянуть к судье в середине дня без предупреждения и ожидать, что он найдет время для светского общения. Поэтому Веспасия написала записку следующего содержания:

Дорогой Телониус!

Извините, что обращаюсь к вам с несколько внезапной – и, возможно, не совсем хорошего тона – просьбой принять меня сегодня вечером, но мы с вами давние друзья и не относимся к числу тех людей, кто строго следует условностям и скрывает за пустой вежливостью мысли или чувства. Возникло дело, касающееся очень дорогого мне друга, молодой женщины, к которой я отношусь как к родственнице; и я полагаю, что вы смогли бы помочь делу своими воспоминаниями, касающимися одного общественного вопроса.

Если я не получу извещения, что встреча сегодня вам неудобна, то навещу вас в ваших апартаментах на Пикадилли ровно в восемь.

Дружески ваша, Веспасия

Леди Камминг-Гульд запечатала письмо и позвонила в колокольчик. Вошел лакей. Она отдала ему записку, приказав немедленно отвезти ее на квартиру судьи Телониуса Квейда в Иннер Темпл [4] и ожидать ответа, сколько бы ни пришлось ждать.

Через час он вернулся с ответом.

Дорогая Веспасия!

Как прекрасно снова получить от вас весточку, какова бы ни была ее причина. Весь день я пробуду в суде, но на вечер у меня нет никаких неотложных планов, и я был бы рад видеть вас, особенно если вы сочтете возможным пообедать со мной, рассказывая тем временем о заботах своего друга.

Будьте уверены, я сделаю все возможное, чтобы помочь вам, и сочту это своим долгом. Нет – привилегией, мне дарованной.

Могу ли я надеяться, что вы прибудете к восьми?

Всегда ваш друг, Телониус

4

Иннер Темпл ( англ.Inner Temple) – название одной из четырех английских юридических палат (судебных иннов).

Веспасия сложила записку и убрала ее в одно из небольших отделений своего бюро. Ей не хотелось – пока еще нет – приобщить ее к другим, почти двадцатилетней давности. Слишком большое расстояние отделяло их от этого послания. Нахлынули воспоминания – но уже не печальные, а полные нежности. Она примет предложение вместе пообедать. Ей будет очень, очень приятно не торопясь поговорить не только о деле, но и о других вещах, побеседовать, неспешно наслаждаясь его обществом, остроумием, причудливостью его мышления, тонкостью суждений; при этом беседа будет исполнена самого тонкого юмора, который всегда присутствовал в его речах. И он всегда был честен. Это будет прямой разговор.