Невидимка. Идеальные убийства

«В результате пожара в городке Лайл прошедшей ночью оборвалась жизнь молодой женщины. Двадцатитрехлетняя Джоэль Свэнсон, недавно окончившая Бенедиктинский университет, погибла, когда в спальне ее одноквартирного дома посреди ночи со вторника на среду вспыхнул пожар. Представители властей утверждают, что причиной воспламенения была свеча, горевшая возле ее кровати и упавшая на пол. Они не обнаружили в произошедшем каких-либо признаков насилия… А теперь прослушайте новости спорта. Следующий сезон Национальной футбольной лиги уже не за горами, однако трудовой конфликт не позволит судьям…»

Хватит. Немедленно щелкаю кнопкой «Стоп». Эх, жаль, что вы не можете увидеть видеозапись чернильно-черного дыма, клубящегося над крышей дома Джоэль! Я обожаю это слово — «клубящийся». Это ведь одно из тех слов, которые используются только в одном контексте. Что, кроме дыма, может клубиться? Ах да, еще туман… Но туман ведь так похож на дым!.. В средствах массовой информации также появилась фотография Джоэль, которая, должно быть, была взята из ее выпускного альбома. Снимок этот ретушированный, и Джоэль позирует перед фотографом. Мне больше нравится та ее фотография, которую сделал я: в ней больше выразительности, больше страданий, больше жизни.

Кстати, я осознаю, что хранить у себя фотографии своих жертв — это по большому счету очень даже глупо. Да, я знаю: если меня поймают, это будет своего рода подробное описание того, что я сделал, причем даже более весомое, чем подписанное признание. Что я могу на это сказать? Я нуждаюсь в этих фотографиях. Мне очень хочется быть бесшабашным хотя бы в одном этом пункте. Возможно, вам будет интересно узнать, что я складываю такие фотографии между страницами 232 и 233 старой «Кулинарной книги Бетти Крокер» моей матери — как раз за рецептом приготовления лазаньи с говядиной. (Да, это было осознанное — пусть даже и чудовищное — решение.)

«О-о-о, — думаете вы. — Его мать. Первое упоминание о его матери происходит на третьем сеансе, через три минуты и семнадцать секунд после начала. Есть ли какой-то смысл в этом времени? Может, 317 — это номер дома, в котором он жил в детстве? Или же она родилась в марте семнадцатого числа? Или она совершала над ним сексуальное насилие 3 + 17 раз?»

Ну ладно, пожалуй, я сообщу вам следующее: когда я был ребенком, моя мать заставляла меня одеваться так, как одевается малышка Бо-Пип, [6] и я до сих пор часто вспоминаю об этом. После того как я убил ее при помощи мачете, я поклялся увечить всех красивых светловолосых молодых женщин, с которыми налаживал отношения, и тем самым пытаться избавиться от этого кошмара. Однако кошмары не прекращаются!

6

Малышка Бо-Пип — персонаж английского стишка для детей.

Я всего лишь пошутил. Знаю, что шутка получилась так себе. Мне просто не очень-то и хотелось это делать. Возможно, когда-нибудь я расскажу вам о своей матери. А может, и не расскажу.

А теперь мне нужно подготовиться к предстоящей работе. Грядет важное событие. Я запланировал для себя до Дня труда [7] по меньшей мере одно приключение.

10

Я провожу это утро так, как проводила каждое утро на протяжении последних нескольких месяцев, а именно сидя в своем домашнем кабинете (также известном как вторая спальня моей мамы) и занимаясь поисками и анализом информации. Поскольку меня временно отстранили от работы, у меня нет доступа к Национальной системе учета происшествий. Но что толку мне в этой системе? В ней ведь собрана информация только о пожарах, квалифицированных как поджог. Если же пожары считаются возникшими случайно — или если есть всего лишь подозрение, что они являются результатом поджога, — то сведения о них никогда не попадают в Национальную систему учета происшествий. А ведь этот тип обставляет все так, что устроенные им пожары кажутся возникшими случайно.

7

День труда — национальный праздник в США, отмечаемый в первый понедельник сентября.

Этот факт означает, что он не привлекает к себе ничьего внимания. Правоохранительные органы штатов не сообщают о таких пожарах федералам, а между собой штаты не обмениваются информацией.

А еще этот факт вынуждает меня прибегать к абсолютно дилетантскому методу сбора информации при помощи «Гугла» и «Ютьюба», просмотра веб-сайтов и форумов, посвященных поджогам и борьбе с пожарами, а также получения по подписке срочных сообщений с веб-сайтов местных новостей. В Соединенных Штатах каждый день случаются пожары (и умышленные, и случайные), которые приводят к гибели людей, и, независимо от того, сообщают о них федеральным органам охраны правопорядка или нет, они всегда фигурируют в местных выпусках новостей того или иного региона. Поэтому меня ежедневно буквально заваливают новостями о пожарах. Девяносто девять процентов этих новостей не имеют никакого отношения к тому, что я ищу, но мне приходится просматривать их все, чтобы хоть что-то найти. Похоже на поиски иголки в стоге сена.

Сейчас уже приближается вечер. Я несколько часов просидела за своим лэптопом, роясь в интернете и пытаясь найти какие-нибудь зацепки. Я попробовала навести справки о пожаре, произошедшем в Лайле, штат Иллинойс, но тамошний полицейский мне так до сих пор и не перезвонил.

И тут вдруг начинает тренькать мой смартфон. Как говорится, черта помянешь — он и появится. Я думаю, что это как раз тот полицейский, хотя после целого дня, проведенного в уединении, я с удовольствием поговорила бы и с каким-нибудь телемаркетером, пытающимся уговорить меня застраховать свою жизнь.

Я включаю в своем сотовом режим громкой связи и кричу:

— Алло!

— Госпожа Докери, это лейтенант Адам Ресслер, полицейское управление Лайла.

— Да, лейтенант. Спасибо, что перезвонили.

— Госпожа Докери, вы не могли бы сообщить мне, какой у вас сейчас статус? Вы работаете в ФБР?

Вот это для меня уж проблема так проблема. Я ведь сейчас не работаю в ФБР. Нежелательно было бы сообщать ему даже то, что я аналитик, а не специальный агент: некоторые представители местных правоохранительных органов соизволяют общаться только с агентами, — но я сейчас уже и никакой не аналитик. Когда они начинают искать мой код авторизации, они всегда его находят и убеждаются в том, что я — та, за кого себя выдаю, однако проблема заключается в том, что в данный момент за этим кодом уже не фигурирует информация о том, каким статусом в ФБР я обладаю.

— Моя работа в ФБР временно приостановлена, — отвечаю я, — поскольку я выполняю особое задание.

Любой юрист назвал бы эти мои слова «формально правдивым заявлением». Просто так получилось, что ФБР не имеет никакого отношения к этому «особому заданию», которое я, по правде говоря, дала себе сама. Я ведь вообще-то временно отстранена от работы, а потому занимаюсь чем-либо исключительно по собственной инициативе. Однако сейчас я сумела приукрасить сложившуюся ситуацию, при этом по большому счету не соврав.

Обычно это срабатывает — до определенной степени. Мне удается попадать в диапазон где-то между обычным гражданином или шумливым репортером и реальным сотрудником правоохранительных органов. Благодаря этому я как-то умудряюсь получать ответы как минимум на безвредные, в общем и целом, вопросы. Правда, ответов этих, хотя они и соответствуют моим целям, явно недостаточно для того, чтобы я составила так необходимую мне полную картину.

— Ага, понятно. Тогда давайте разбираться, что вас интересует, — говорит он, имея в виду, что на некоторые вопросы он ответит, а на некоторые — нет. — Вы звонили по поводу Джоэль Свэнсон?

— Именно так, лейтенант. Пожар, случившийся три ночи назад.

Известно мне пока немного. Джоэль Свэнсон, двадцати трех лет от роду, проживала в новом городском одноквартирном доме по такому адресу: 2141 Картаж Корт, Лайл, штат Иллинойс. Лайл — городок, расположенный в пригороде Чикаго (а точнее, на расстоянии около двадцати пяти миль от этого города). Джоэль жила одна. Она недавно окончила Бенедиктинский университет и работала в приемной комиссии этого учебного заведения. Она была незамужней, у нее не было детей и даже парня не было. Погибла в результате пожара в ночь на двадцать второе августа. По утверждению местного начальника пожарной охраны, никаких признаков насильственной смерти обнаружено не было.