Невидимки

Я подбежал к двери на кухню, дождался, пока Джейн её отопрет и оказался в её объятиях.

— Я услышала, ты что-то кричал, а потом увидела, как ты… стал исчезать! — пробормотала Джейн. — Ты пропадал!

— Шшшш. Всё хорошо, — ответил я ей.

И так и было. Фиолетовые деревья, оранжевая трава, золотое небо — всё исчезло. Был только наш дом в Томпсоне и ночное небо Аризоны. Если бы это было кино, значит, было бы ясно, что именно её любовь спасла меня от исчезновения в ином мире, однако мне казалось, что всё несколько иначе. Её любовь приняла в этом участие. Важнее было то, что она видела меня. Что она замечала меня.

Именно так она и сказала. Именно в таком порядке:

«Я вижу тебя — я замечаю тебя — я люблю тебя».

Магия.

— Я люблю тебя, — повторила она.

«Мы не Невидимки для тех, кто нас любит».

Я крепче прижал её к себе.

— Я тоже тебя люблю, — ответил я. — И я тебя вижу. И замечаю. И никогда не перестану замечать. Никогда.

15.

На следующий день я осознал себя совершенно невидимым. Полностью. Меня никто не видел и не слышал. Я превратился не просто в Невидимку. Я вообще не существовал.

А я-то думал, что всё закончилось. Решил, что смогу вернуться к работе, что моё состояние само начнет обращаться вспять, что всё вернется в норму, но, когда я вышел из машины и прошел в здание мэрии, я понял, что никто меня не видел. Я вошел внутрь, прошел мимо секретаря мэра и та не обратила на меня внимания. Я стоял прямо у дверей кабинета Ральфа. Тот смотрел сквозь меня.

— Ральф! — позвал я.

Нет ответа.

Я принялся играться с его вещами, дурачиться, брать предметы и переносить их из одного угла в другой. Только, какой во всём этом был смысл? Я развернулся и ушел. Впервые я осознал то, что должен был осознать уже давно: мне не хотелось возвращаться на работу.

Мне не хотелось вообще здесь оставаться.

Не хотелось больше жить в Томпсоне.

Я сел в машину и вернулся домой.

В пути я размышлял над тем, кто я и что я, о своих желаниях. Тестировать товары? Быть подопытным кроликом в человеческом обличье? Какой от всего этого толк? Неужели в этом и есть смысл существования? Возможно. Как однажды сказал Ральф: «Кто-то же должен».

Кто-то, но не я.

Возможно, жизнь и работа в Томпсоне и приносила Невидимкам какой-то смысл в их существование. Возможно, страна производила хорошие товары, потому что мы прилежно выполняли свою работу. Благодаря нам, наверное, товаров производилось всё больше, всё больше появлялось рабочих мест, а те, кто эти товары покупал, были счастливы. Возможно, часть ответственности за всё это лежала в том числе и на Невидимках Томпсона.

Только мне всего этого было недостаточно.

Томпсон был лишь копией «Автоматического интерфейса». Я тут никто. И ничто.

А мне хотелось быть хоть кем-нибудь, хоть чем-нибудь.

Я остановился возле дома и какое-то время сидел в машине. Увидел в окне Джейн, как та пылесосила гостиную.

Всё пошло коту под хвост. Всё. Абсолютно. Дорога, которой я шёл, окончилась тупиком. Ужас Простых Людей завершился кровавой баней, а город, где жили подобные мне превратился в то, от чего я пытался сбежать.

Что мне теперь делать? Куда податься?

А как же Джейн?

Я ещё недолго посидел в машине, затем зашел в дом и всё рассказал Джейн. Она решила позвонить своим друзьям.

Её никто не слышал.

Мы поехали в центр, погуляли по магазинам. Нас обоих никто не видел. Мы были невидимы. Джейн вытащила меня оттуда, но и я затянул её туда, и теперь мы оба застряли в этом междумирье, невидимки среди Невидимок.

Джейн становилась всё тише и тише, пока осознание происходящего постепенно до неё доходило.

— Я не вижу никаких странных штук, — сказала она мне.

— Я тоже, — ответил я. — Полагаю, с этим покончено.

— Значит, мы застряли. В этом положении.

Я кивнул.

Она выронила сумочку и расстегнула блузку.

— Ты что делаешь? — спросил я.

Она уже расстегнула лифчик, скинула туфли, расстегнула и стянула джинсы.

— Прекращай! — Меня это уже начинало пугать.

— А что? Никто же не видит.

Она спустила трусики.

— Джейн!

Она подбежала к пожилой паре, взяла руку мужчины и приложила к своей груди.

— Смотри, какие сиськи!

Мужчина нервно одернул руку. Хоть он и чувствовал её, но он её не видел и не слышал.

— Джейн!

— Отлижи мне! Полижи мне письку!

Джейн стояла голая посреди торгового зала и выкрикивала ругательства, но никто не обращал на неё внимания. Я прошел в магазин постельного белья, взял оттуда халат, накинул его ей на плечи и отвел в машину.

После этого я отвез её домой.

16.

Следующие два дня Джейн провела в постели. Поначалу я переживал, что она не справится с таким ударом. Я не ожидал от неё подобной реакции, и меня это напугало.

Но на утро третьего дня она проснулась раньше меня, и к тому моменту, когда поднялся я, уже готовила завтрак.

— Временное помешательство, — сказала она, когда я прошел на кухню.

Я сел за стол, налил в стакан апельсинового сока, притворяясь, будто ничего необычного не произошло.

— Когда ты впервые осознала себя Невидимкой, произошло то же самое?

— Нет. Только в этот раз. Синдром отложенного стресса, наверное. Просто сорвалась.

— Теперь-то всё нормально?

— Всё хорошо.

Я взглянул на неё.

— И что будем делать?

— А ты бы что хотел?

Я вдруг понял, что меня тут ничего не держало, ничего не связывало с этим местом. У нас здесь не было никаких обязательств, никаких долгов. Мы были свободны делать всё, что захотим.

— Не знаю, — признался я.

Она подошла к столу, переложила со сковородки на тарелку пару жареных яиц.

— Чего я точно не хочу, так это оставаться здесь, — сказала она.

— Я тоже. — Я посмотрел на неё. — Есть предложения, куда можно отправиться?

Джейн хитро улыбнулась.

— На побережье?

Я кивнул и тоже улыбнулся.

— Значит, на побережье.

Днём, пока Джейн собирала вещи, я позвонил Фелипе. Я не был уверен, здесь ли он вообще и не ушёл ли на ту сторону. Не был я уверен также, услышит ли он меня. Однако он был здесь, он меня слышал и обещал обязательно приехать. Я рассказал, как добраться до нашего дома.

Он прибыл через 15 минут. Выглядел он при этом ещё бледнее, и более размытым, чем в нашу последнюю встречу, хотя, казалось, что хуже некуда было. Но я его всё ещё видел, и Джейн видела. Несмотря на всё произошедшее, у меня стало тепло на душе и я, наконец, представил свою жену лучшему другу.