Невидимые тени

– Максим…

– Некогда мне проверять чувства и хороводы водить. Мне сорок семь лет, я семь лет вдовец, мимолетные романы после смерти жены – все прошли. Если ты согласна попробовать со мной, то мне неважно, Ирина ты или Майя. Мне важно, хочешь ли ты быть со мной. Да, это авантюра – двое суток знакомы, но как есть. Что скажешь?

– То есть вот так, безусловно?

– Условие одно: ты перестанешь вкалывать, как ломовая лошадь. А вся эта история прошлая – она именно что прошлая.

– Хорошо.

Матвеев притормозил у светофора и взглянул Майе в глаза.

– Ты согласна?

– Да.

– Тогда ладно.

Майя понимает, что она сошла с ума, не иначе, но поделать ничего не может. Мужчина, сидящий рядом с ней, притягивает ее и вызывает у нее нежность. Она так устала брести по жизни одна, устала бояться, устала никому не доверять и прятаться…

– Я расскажу, что случилось, всем вам, раз уж так вышло, что вы узнали. Пора каким-то образом покончить с этой историей и жить дальше.

– Только если ты сама захочешь, я не настаиваю.

Матвеев прикидывает, как он скажет Димке, и понимает, что поговорить с сыном придется уже в ближайшее время.

– Приехали.

Они выходят из машины, поднимаются в квартиру Ники, дверь Матвеев открывает своим ключом. На пороге сидит Буч, заинтересованно глядя на вошедших, а в гостиной, похоже, гроза в самом разгаре.

– … поехали туда, ничего мне не сказав! А если бы вам обеим там бошки отшибли? Сама поперлась и Майю с толку сбила, еще ребенка утащили, дурошлепки! Вас могли арестовать за это, понимаешь? И были бы правы!

– Паша…

Голос Ники звучит непривычно виновато, Матвеев вопросительно посмотрел на Майю. Подозрение, что ни в каком клубе дамы сегодня и близко не были, а делали что-то опасное, с каждой минутой крепнет. Он входит в гостиную, где застает в сборе все семейство, включая родителей. Из спальни Марека слышны возня и писк – похоже, там Валерия с детьми. Так вот почему Буч сидел на пороге! Он подумывал уйти куда-нибудь на время от греха подальше – в отличие от рыжего Ричи он никогда не видел маленьких людей.

А вот таких бестолковых видел каждый день. Матвеев понимает, что Ника снова вляпалась в неприятности.

– Что происходит?

– Привет, Макс. – Панфилов устало трет переносицу. – Здравствуй, Майя. Тут наши девочки наколобродили слегка, и Паша немного раздражен.

– Немного? – Олешко хлопнул себя по колену. – Я не раздражен, я взбешен не на шутку!

– Ну ты уж как-нибудь помягче, что ли…

– Леха, ты не понимаешь? Нет, я знаю, что влияния на свою половину ты не имеешь – хотел бы я посмотреть на того, кто осмелится на нее повлиять. Но ты разумный человек, и я обращаюсь к твоему разуму: пока я пытаюсь разрулить все неприятности, убедить полицию сотрудничать и общаюсь с адвокатами, экспертами, представителями фирм по восстановлению разрушенных квартир, наши девочки не нашли ничего лучшего, чем поехать в район бараков, зайти в наркоманский притон, наткнуться там на парочку трупов, утащить оттуда годовалого ребенка… я ничего не упустил, Ника?

– Ну, Паша…

– Никаких Паш! – Олешко в ярости, Матвеев его никогда таким не видел. – Ты не подумала о том, что вас обеих могли там просто убить? Ведь если дело обстоит так, как я предполагаю, то ничего еще не закончилось, а в наличии уже пять трупов!

– Почему пять? – Ника мысленно считает. – Тот, в баке, – один, дворничиха – два, двое наркоманов в квартире – четыре… ой, а что, тот из коридора тоже умер?

– Нет, он пока жив. Зато умер кто-то другой. Местный бомж по имени Макар. Кто-то, не мудрствуя лукаво, задушил его гарротой. Не ранее чем пару часов назад. И хотя на первый взгляд все пять убийств никак не связаны – и полиция их между собой не связывает пока, но я уверен: это звенья одной цепи, и танцы только начались.

– Макар?!

Майя в ужасе прижимает руки к щекам. Этого не может быть, она же с ним разговаривала сегодня утром!

– Вот-вот. – Олешко уже выпустил пар, Стефания Романовна принесла ему чашку чая. – Спасибо, тетя Стефа. Пять трупов за три дня – это вам не фунт изюма. Кто-то убивает людей направо и налево, и я очень хотел бы знать ради чего. Майя, что могли искать в твоей квартире?

– У меня нет ничего такого, ты же сам все видел.

– Ладно. Кому принадлежала квартира до тебя?

– Надо у Татьяны Васильевны спросить. Когда я туда вселилась, там была просто свалка хлама, и все. Татьяна Васильевна говорила, что там никто не жил почти тридцать лет. Я выбросила мусор, сделала ремонт и с тех пор там живу. Третий год уже.

Олешко напряженно думает. Расспрашивать Майю дальше, не касаясь той старой истории, невозможно. Хотя прошлое может и не иметь отношения к сегодняшним событиям, но чтобы понять это, нужно знать, что же произошло два с половиной года назад, когда в Москве на отдаленной улице на окраине города нашли тело женщины, опознанной как Ирина Марьина.

– Ребята, я предлагаю поужинать. – Алексей встал, подошел к жене и обнял ее. – Сделанного не вернешь, а у нас, похоже, есть для вас новости.

– Опять новости? – Олешко картинно заламывает руки. – Дайте мне яду…

– Нет, это хорошие новости. – Алексей с улыбкой смотрит на Нику. – У нас в семье пополнение намечается.

– О боже! – Стефания Романовна едва не роняет чашку с чаем. – Никуша, ты беременна?

– Нет, мама, что ты! – Ника смеется. – Но я нашла готового ребенка. И я думаю, скоро мы сможем забрать ее домой.

Поднялся веселый шум, из комнаты Марека вышла Валерия, держа в каждой руке по ребенку. Матвеев и Майя переглянулись – не время для откровений, как начать?

– Представляете, у девочки нет документов. – Никин голос перекрывает шум. – Семеныч сказал, что нет ни свидетельства о рождении, ни карточки в поликлинике, ничего. Участковый педиатр о ребенке не знает, как и социальная служба. Я не знаю даже, как ее зовут, никто не знает, а малышка еще не говорит.

– И что теперь? – Лидия Матвеевна ласково смотрит на Нику. – Это же непросто – все оформить.

– Семеныч говорит, что все сделают быстро. Завтра поедем в больницу, повезем одежек, игрушки… ну, что полагается.

– А имя? – Панфилов взял у Валерии сына. – Как с именем быть?

– Все просто. Девочку зовут Стефания. Мы с Алешей так решили. Привезем домой, отец Ян окрестит ее, и все. День рождения придумаем сами – соседка говорит, что родилась малышка в августе прошлого года. Стало быть, выберем ей подходящий день рождения, это не проблема.

Стефания Романовна украдкой вытирает слезы. Она была так рада, что дочь, наконец, нашла свое счастье, встретив подходящего мужчину, но то, что дети решили назвать ребенка в ее честь, для нее оказалось уже слишком. Она думает о том, как они устроят малышку, похоже, кабинет придется переделать под детскую.