Невидимый флаг. Фронтовые будни на Восточном фронте. 1941-1945
Шрифт:
Когда на горизонте показались шпили городских построек, я понял, что мне удалось выжить. И я решил, что однажды напишу обо всем, что мне довелось пережить.
Я посвятил свой труд памяти тех,
Бог войны освободил не только своих демонов; он отпустил на волю также и своих ангелов. И пока демоны сеют хаос, ангелы спокойно занимаются своим делом.
Никто из нас персонально не виноват в разгуле варварства; однако среди нас нет и абсолютно невинных. И те, кто отдал свои жизни ради спасения других людей, немного облегчили груз нашей ответственности. Поэтому невидимый флаг, под которым они погибли, ни в коем случае не может быть флагом заведомо проигрышного дела; и в этом заключается оправдание их смерти.
Когда мы подошли к причалу, Матиезен поднялся на палубу из своей операционной. Ярко светило солнышко, и его тепло согревало нас. Он слегка толкнул меня, засмеялся и сказал:
– Помнишь ту маленькую звезду!
Мы спустились на берег, чтобы наблюдать
за выгрузкой больных и раненых. Мы прошли мимо портовых складов, мимо таможни и вышли в город. Рядом с портом стояла древняя, хорошо укрепленная крепость; была весна, и стены крепости были покрыты яркой зеленью. Мы внимательно оглядели небо. Однако теперь яркий солнечный свет не означал, что скоро начнется бомбежка; весна не означала, что скоро начнется очередное наступление русских.Мы присели на скамейку, которая стояла рядом с клумбой цветущих тюльпанов. В кустах щебетали птички. Две маленькие девочки, примерно пяти лет, одетые во все белое, прогуливались, взявшись за руки, по усыпанной гравием дорожке, сзади следовала их нянька, держа в руке зонтик. Когда они подошли к двум сгорбленным созданиям, сидевшим на скамейке в своей потрепанной, выцветшей на солнце униформе, дети бросили на них косой, испуганный взгляд.
Мы сидели молча. Нам больше не хотелось ни о чем думать. Затем Матиезен положил мне руку на плечо.
– Точно пара старых степных волков, – сказал он, – сидит на солнышке и зализывает свои раны.