Невинная для палача

– Не убила, – осекаю. – Поцарапала немного.

– Правда?

– Конечно.

Даже если бы бошку ему снесла – не сказал бы ей об этом.

Поцарапала – пусть лапуля в это верит.

Остальное ей знать необязательно.

Ясир покойник в любом случае, неважно кто нажал на курок.

Хотя, лучше чтобы протянул пару часов…

И я лично занялся этим ублюдком.

Александра сжимается, когда я вношу в её дом. Хватается за меня, как за спасательный круг.

Всех сук порву.

Кто Ясира посоветовал, кто упустил, что он за другую сторону играет.

Поэтому, блядь, я и людей себе не находил никогда.

Два брата – их достаточно.

Остальных можно у друзей одолжить, охрану на пару недель. Проверенный, из года в год работающие. И временные, потому что доверять кому-то постоянно – это риск.

И риск ебнул в худший момент.

По бедовой моей срикошетил.

– Всё хорошо, лапуль, всё закончилось.

Ересь несу.

Хрень полнейшую.

Но я не ебу, что говорить нужно в таких случаях.

Как успокоить девчонку, которая осиновым листом дрожит в моих руках.

Ноготками в плечи цепляется, стоит её отпустить. Сама не отстраняется, виснет.

– Давай, надо снять это с тебя, лапуль. Хорошо?

Пиздец, Хасанов, с тобой.

Лютейший пиздец. Если так штырит от страха за какую-то девку.

И с пиздеца этого уже не выбраться.

Опускаю лапулю в душевую кабину, сам ступаю следом. Стягиваю с неё липкое платье, отшвыриваю подальше.

В глазах темнеет, когда замечаю несколько синяков. Свежих, только темнеть начинает.

Хочется разорвать одного уебка.

Крови его хочется.

Но ран нет. Выдыхаю. Пара царапин, синяки.

И испуганный взгляд.

Ничего, с этим можно работать.

Это пустяки.

Сука.

Бедовая, ты же меня раньше времени в могилу сведёшь.

Сделаешь то, что у других годами не получалось.

– Я не хотела, – шепчет. – Я никогда бы… Но он напал. Он хотел… Я защищалась. Я бы никогда! Я не думала, что смогу… Это же насилие. Убийство. А я…

– Ты не убила, – повторяю.

Вспоминаю давний разговор в бассейне.

Как одна смелая девчонка заявляла, что никогда не отнимет чужую жизнь.

Даже ради собственного спасения.

Сейчас её принципы мне поперёк горла становятся.

И напоминать о разговоре не хочется.

Я включаю воду, проверяю, чтобы не ошпарило.

Александра, как котёнок, отплёвывается от воды. Но не мешает, не перечит. Хватается за мою промокшую футболку, запрокидывает голову, когда смываю с лица грязь.

– Ты мокрый, – фыркает. – И… Мне х-х-холодно. Сделай теплее.

– Нельзя, – шлёпаю по ладони, перехватываю. – Хреново будет, если сразу горячим полить. Не возникай и не мешай мне.

– Слушаюсь, доктор.

Александра в тихую мышку превращается. Ничего не говорит, не спрашивает. В себе закрывается. Ни на что не реагирует.

Машинально протягивает мне руки, позволяя вытереть полотенцем.

Блядь.

А с этим как работать?

Укутываю в полотенце, прижимаю к себе. Тяну в сторону спальни, но Александра упирается. Мотает головой.

Я нихуя в пантомиме этой не понимаю.

Закипаю. Сдерживаюсь, чтобы девчонку не обидеть.

У неё и так стресса хватает в жизни.

Ладно.

Тяну в другую комнату – и лапуля больше не спорит.

Что здесь произошло, бля?

– Я не хочу, – качает головой, когда укладываю в кровать. – Не хочу в этом доме. Он…

– Он тебе что-то сделал? – едва не рявкаю.

Сука.

Ему и так пиздец, но если тронул лапулю.

Если больше вреда причинил, чем я заметил.

Сука, надеюсь эту гниду откачают.

И я лично ему яйца отрежу.

Покромсаю так, что один хирург обратно не соберёт.

Живи, сука, мне с тобой ещё разбираться.

Похую на предательство, на подставу.

Александру тронул.

И тут у меня любые тормоза срывает.

– Нет, – выдыхает, забираясь под тяжёлое одеяло. – Не успел. Но хотел. И я выстрелила. Ударила в пах, потянулась за оружием. Как папа учил. А потом… Схватка началась. И прозвучал выстрел. И…

– Ясно, – я забираюсь в кровать следом за девчонкой. – Ещё один пункт запишем. Сначала водить научу, потом – самообороне. Явно лажаешь в этом!

– Валид!

Вспыхивает, обиженно губы дует.

А в глазах – эти огоньки злости, их танец.

Алесандра шлёпает меня по руке, пыхтит.

Я сильнее подначиваю.

Давай, маленькая, заводись и злись. Главно живи, а не затухай.

А с остальным я разберусь.

– Я не хочу здесь оставаться, – просит, прижавшись. – Валид, я тут больше не могу. Пожалуйста.

– Потом поговорим, – обрубаю. – Утром решим, что дальше делать.

– Решим или решишь? А?

– Не наглей, лапуль.

Расслабляется в моих руках, быстро отрубается.

Будто не пережила кошмар совсем недавно. А может поэтому и засыпает – нервная система не выдерживает.

Лежу, уставившись в потолок.

Дохера чего сделать надо, но не рискую шевелиться.

Не хочу Александру будить, пусть отдыхает.

Чуть позже выберусь, всё решать буду. Разгребать скопом проблемы.

С ублюдком-предателем.

Теми, кто Ясира советовал.

Кто за него головой ручался.

А ещё обещал проблемы Ярого решить. Ехал на встречу, когда чуйка сыграла, заставила всё отменить.

Я же, блядь, брата подвёл.

Должен был его вопрос уладить, но…

Сейчас этим заняться не смогу.

Поебать.

Пусть Данияр со своей девкой лично вопросы решают.

У меня, вон, лапуля на руке обустроилась.

Уткнулась в моё плечо, посапывает сладко.

– Спи, маленькая.

А я подумаю, как в такое болото ты меня затянула.

И как всё уладить так, чтобы нас двоих всё устроило.

А уж как Ярый будет со своей девочкой разбираться...