Невинная штучка Итана 2

— Нравится? — опускаю её стопы на сухой песок в самом укромном уголке грота.

Придерживая за талию, даю ей немного времени полюбоваться местными красотами.

— Очень… Ты самый лучший в мире романтик.

— Это вряд ли. Но мне приятно об этом знать.

— Я серьёзно! — сверкнув на меня взглядом, продолжает изучать обстановку.

— Есть с кем сравнивать? — подшучиваю, поправляя неудобно выпирающий стояк. Следом отбираю у Анны покрывало и стелю на песок. Бутылку с шампанским отставляю в сторону.

— Шутишь? Свидание в студенческой читалке ничуть не ровняется с этим.

Резко обернувшись, замирает, наблюдая, как я начинаю стягивать с плеч пиджак. Отправив его на камень, подхожу обратно к ней. Вплотную. Обхватывая её руками за задницу.

— И что ты там делала? М? — втиснув её в свой раскалённый пах, даю возможность почувствовать, насколько мне некомфортно в этих брюках.

Девочка снова начинает дрожать, реагируя на тесный контакт.

— Можно полюбопытствовать, Эн?

— Целовалась, — шепчет дрогнувшим голосом, — если это можно так назвать.

Боже, её искренность поражает и умиляет одновременно. Могла бы соврать, тогда меня не штормило бы так…

— Эн, ты провоцируешь меня специально? — ведя ладонью по ровной линии позвонков, нащупываю застёжку на лифе. Слегка повозившись, расстёгиваю. Медленно оголяю её до пояса, пока она, краснея, судорожно ищет в голове ответ.

— Ты же сам… — всхлипывает, как только моя рука находит вторую застёжку на талии, дёргает собачку вниз, вынуждая змейку распахнуться, а платье окончательно скользнуть к её стопам. — …только что спросил…

Твою мать… — выдаёт моё сознание, когда оцениваю взглядом изумительную фигурку в бельевом аксессуаре и чулках.

Анна

Он скользит по мне голодным взглядом, от которого сердце разгоняется до каких-то заоблачных оборотов, работая на износ. Ощущаю, как на теле высыпают мурашки. Кожа воспламеняется. По факту я не должна его смущаться. Между нами была близость. И всё же я инстинктивно прикрываюсь руками.

На мне нет бюстгальтера. К этому платью он не предусмотрен, а прозрачные крошечные стринги в принципе не способны ничего скрыть. И эти чулки с ремешками… В них я выгляжу развратной, точно такой же, как Сандра — его любовница. В тот вечер, когда я застукала их в спальне, он вёл себя как животное…

Божжже… Я не просто волнуюсь. Меня одолевает нервная трясучка. И если он не перестанет так пристально пялиться — я, наверное, вспыхну, как бенгальский огонь. Сгорю.

— Не делай так больше, — Святой убирает мои руки. От прикосновения наших тел, от сплетения миллионов наших нервных окончаний, от потрескивающего электричества между нами я забываю дышать.

— Мужчинам нравится смотреть на женщин, Энни. Это инстинкт, заложенный природой. Срабатывает на уровне подсознания. Мы любим глазами, помнишь? — шепчет, погружая меня в транс. — Отныне наедине я хочу видеть тебя голой… в этих эротических штучках.

Его глубокий и хрипловатый голос крадётся по коже лёгкой дрожью. Встречаемся взглядами. Не разрывая зрительного контакта, Итан прикасается губами к моим запястьям. Целует их. Я же прикрываю веки, ощущая, как по коже рассыпаются искры. Маленькие электрические импульсы в виде лёгкого пощипывания. Они проникают под кожу и стремительно разносятся по всему телу потоком мурашек. У меня от этой невыносимой щекотки начинают дрожать коленки. Внутренности наполняются трепетом.

Боже, какая я глупая. Мне нужно быть смелее. Стать для него лучшей, стать единственной, чтобы он никогда не желал других женщин, а вместо этого я теряюсь. Не знаю, что ему сказать. Как повести себя в данный момент? Подчиниться инстинктам? Проявить хоть какую-то инициативу? Что мне делать? Что? Я же ради него прилетела в чужую страну, не струсила, а сейчас прижимаюсь к Святому и дрожу как пугливый заяц.

Да что со мной такое?

— Тебе нечего стыдиться, — ощутив моё волнение, Итан пытается успокоить. — Ты охренительная, Эн. В тебе есть что-то особенное, чего нет у других. От тебя нереально держаться подальше. Ты классная. Ты сексуальная. Ты очень чувствительная девочка. Я знаю, какой ты бываешь отзывчивой в постели. Для меня ты находка. Клянусь.

Он обнимает, опуская ладони на попу. Тискает. Сдавливает. Скользит руками по спине. Наши лица так близко, что я чувствую, как смешивается дыхание в один клубок. Щекочет. Будоражит. Возбуждает.

Встаю на носочки. Обхватив Итана за талию, прижимаюсь губами к его губам. Робко целую. Потому что хочу. Потому что сердце подсказывает мне, что так правильно. И он, конечно же отвечает. Сильнее стискивает объятия, будто боится, что я растворюсь.

Сначала целует нежно, с пленительной ленцой, лаская языком мои губы. Но стоит мне подчиниться ему, потерять голову, поддаться искушению, и Святой срывается, проявляя напористый характер. С глухим стоном толкается языком внутрь, жадно исследуя мой рот. Как будто вылизывает. Скользит и кружит вокруг моего языка. Сминает и кусает губы. Торопливо. Остро. Сладко. Своим неистовым напором за считанные секунды доводит до умопомрачения. Утягивает за собой в бездну. На самое глубокое дно.

— Итан… — не справившись с эмоциями, выныриваю. Захлёбываюсь резким глотком воздуха. Беру паузу. Ощущаю, как по напряжённому мужскому телу пробегает сильная дрожь.

Наши взгляды пересекаются. В его глазах темным-темно, там плещется настоящее безумие. Он горячий и твёрдый. Нетерпеливый в движениях.

— Сладкая девочка… — прямо в губы выдыхает полустон-полухрип, прикусывая кожу. Горячее рваное дыхание обжигает мне лицо. — Ничего не бойся. Сейчас не будет больно. Сейчас будет хорошо. Обещаю, Эн. Хочу, чтобы ты расслабилась. Хочу, чтобы ты кончила… Много раз…

Опомниться не успеваю, как его ладонь проникает мне между ног. Ложится на промежность, надавливая на чувствительную плоть. Меня поражает высоковольтным разрядом тока. Вздрагиваю, выталкивая из груди протяжный стон. Обнимаю его крепче. С ужасом осознаю, что мне нравится, когда он так делает. Когда его пальцы бесцеремонно проникают в святая святых, ласкают меня через тонкую полоску кружева, натирая складки до возникновения острой пульсации и потребности чего-то большего.

Он кружит пальцем по клитору, высекая искры. Распаляет в животе пожар. Раз за разом меня током шарахает. Под пальцами воспламеняется промежность. Жжёт. Удовольствие пронзает острыми иголками низ живота. Скручивает нутро сладостной судорогой. Затягивает в узел. Разливаясь по венам смертельным ядом, губит меня окончательно.

Ничего не соображая, взрываюсь с громким протяжным вскриком. Вцепляюсь за его шею и дрожу. Нет, не дрожу, я вся трясусь как в лихорадке, ощущая в промежности острую, воспалённую пульсацию. Она не унимается, доводя меня до крайней необходимости почувствовать внутри себя его член.

— Итан… Господи, Итан… там всё … горит… пожалуйста, Итан… — выталкиваю из себя несвязную речь. Не понимаю, отчего мне то холодно, то жарко. Спускаюсь ладонями на его грудь. Кажется, что сердце Святого сорвалось с цепи. Моё решает догнать его в этой неравной гонке. Бьётся так сильно, что вот-вот разорвётся на куски. Перестанет качать вскипевшую в венах кровь.