Невинная соблазнительница

Голос Эдварда долетал словно бы из другой реальности:

– Потрясающий бриллиант с изумрудной огранкой желтой короны и ступенчатой огранкой белого павильона. Общий вес составляет тридцать восемь и одну десятую карата. Один из самых редких бриллиантов в мире, сэр.

Данте взял кольцо, поднял руку Евы, мягко распрямил сжатую в кулак ладонь. Она не сопротивлялась, с трудом веря в происходящее, только пыталась совладать с дрожью, спиралью поднимающейся от ступней к животу. Данте убедился, что платиновая оправа легко скользнула по безымянному пальцу.

– Прекрасно подходит, – удовлетворенно заметил он.

Кольцо было идеальным, начиная с прохладной платиновой оправы до огромного великолепного камня густого желтого оттенка в окружении белых бриллиантов. Оно и вправду словно явилось из волшебной сказки о прекрасных принцах и принцессах. Такое кольцо мужчина дарит женщине, которую безмерно любит. Это украшение не для нее. Щедрый, лишенный смысла жест, пустой и холодный, как ее желудок, сжимавшийся каждый раз, когда она глядела на кольцо.

Завтрак. Вероятно, она просто умирает с голоду – вот в чем причина!

– Мы берем его, – сказал Данте.

– Нет! – Ева непроизвольно вцепилась в его бедро, напрягшееся от ее прикосновения. Она проигнорировала ответный всплеск адреналина, уже через секунду вспомнив, что должна исполнять роль.

– Ох, – поправилась она с напускной игривостью, – я имела в виду… это слишком. Ты не должен доказывать мне свою… – Она не смогла произнести слово «любовь». Откровенная ложь. Ева ненавидела ложь, но теперь вынуждена жить в атмосфере притворства. – Не надо.

Данте посмотрел на нее с восхищением, будто номинировал на премию «Оскар», и, положив ладонь сзади на шею, притянул к себе, однако через мгновение, опалив дыханием ее губы, он прошептал достаточно громко, чтобы все услышали:

– Мне ничего не жаль для хозяйки моего сердца, дорогая.

Восхищенный вздох со стороны привел Еву в чувство. Она закрыла глаза. Данте был великолепен в своей роли. Никогда еще Ева не испытывала к нему такой ненависти. Или испытывала? Конечно, это уже было, когда он бросил ее в беседке у бассейна, обещав вернуться. Клялся, что не оставит, а сам призраком растворился в ночи. Точно так же отец бросил ее мать.

Злость придала ей силы. Ева повернула голову и прошептала ему в ухо:

– Ты пожалеешь об этом, Витале.

Сложив губы в неотразимую сексуальную улыбку, Данте схватил ее за руку и почти сдернул с дивана.

– Пришлите мне счет, Эдвард.

Он потянул ее к выходу. Ева решила, что при других обстоятельствах он охотно ударил бы ее дубинкой по голове, прежде чем взвалить на плечи как законную добычу. Она не возражала – ей хотелось побыстрее убраться отсюда.

Ева испытала облегчение, когда на улице морозный декабрьский воздух обжег лицо. Она бросилась к распахнутой дверце автомобиля. Неожиданно твердая рука преградила путь, и перед ней возникла высокая фигура Данте.

– Готова?

Что угодно, лишь бы поскорее убраться отсюда. Где были ее мозги, когда она позволила втянуть себя в эту безумную затею? «Несколько дней пытки, потом – свобода». Главное помнить, что рядом с ней хищник, который выслеживает жертву, а потом бросает.

– Давно готова. Если ты думаешь, что я еще раз пойду на это…

В этот момент чувственные губы накрыли ее рот в страстном поцелуе, лишив способности мыслить. Казалось, жар охватил все клетки ее тела, сделав послушной игрушкой в его руках. Земля ушла из-под ног, сердце перевернулось в груди от прикосновения горячего языка. Еву сжигал демонический огонь желания. Едва сохраняя равновесие, она поднялась на цыпочки, смутно чувствуя непривычно тяжелый вес на пальце, запустила ладони в густые темные волосы Данте, ощутила сексуальный, грешный, напоминающий о горьком шоколаде вкус его губ. Таким Данте оставался в ее памяти, но только теперь в нем было больше силы, власти, больше страсти… Ева с трудом переводила дыхание под его долгими нежными поцелуями.

Может, она сама прижалась к нему, может, Данте шагнул к ней, но вдруг они стали неразделимым целым: ее грудь упиралась в стальные мышцы его груди, руки обнимали ее так крепко, будто он не собирался отпускать, будто страстно хотел ее.

Данте разомкнул объятия так же стремительно, как до этого атаковал. Ева пошатнулась, удерживая равновесие. Перед глазами мелькали искры.

– Прекрасно, дорогая, – произнес Данте тоном, от которого жаркая лава в клетках ее тела мгновенно превратилась в кусочки льда. – Именно то, что надо. Теперь можно не сомневаться в заголовках завтрашних газет. И давай больше не будем жаловаться, что приходится имитировать страсть.

Глава 5

Возмущенный голос Евы мог бы больно ударить по барабанным перепонкам, если бы Данте не держал телефонную трубку на расстоянии от уха.

– Ну что, ты доволен, Витале? История повторяется – мое фото снова на первых страницах газет!

– Доброе утро, дорогая.

– Я тебе не «дорогая». Ты подставил меня!

На самом деле он подставил сам себя, обрек на долгую ночь физической пытки. Поднявшись с кресла с холодным бокалом в руке, он встал возле широкого окна своей штаб-квартиры в Лондоне. Великолепная картина предпраздничного Мейфэйра – престижного района города – немного помогала снять напряжение, теснившее грудь. Что случилось с Принцессой прессы? Почему она не торжествует, снова оказавшись в центре внимания? Казалось, ей ненавистна газетная шумиха.

– Что за проблема, Ева? План сработал, не так ли? Пресса осаждает твой дом? Нет. Конечно, репортеры не пожалели красок, чтобы смачно описать вчерашнюю сцену, но не будем забывать, что ты прекрасно подыграла мне.

Впрочем, это мягко сказано: Ева – колдунья, посланная, чтобы погубить его!

– Любая бы подыграла, оказавшись в руках такого эксперта. Только взгляни!

Данте посмотрел на фотографию, занимавшую всю первую страницу: длинные стройные ноги и каскад густых локонов медового цвета, рассыпавшихся по спине. Такое впечатление, что еще секунда – и она отдастся ему прямо на тротуаре.

– Я приклеена к тебе как пластырь. У Финна будет сердечный приступ. Надеюсь, ты поговорил с ним, объяснил, что все это… ложь.

– На этом снимке, Ева, между нами нет лжи.

– Я говорю не о вожделении, а о помолвке.

Данте мерил шагами просторное помещение офиса.

– Мне не удалось связаться с Финном – линия не отвечает. – Зная друга, Данте не сомневался, что тот не теряет зря время в заснеженной Швейцарии, а вовсю развлекается с очередной красоткой. По крайней мере, хоть один из них получает удовольствие.

– Господи, надеюсь, с ним все в порядке. – В голосе Евы звучало искреннее беспокойство, странно задевшее Данте.

Надо отдать Еве должное, она любила Финна всем сердцем. В юности взаимная преданность брата и сестры вызывала у Данте зависть. Когда после смерти матери он переступил порог богатого дома Примо Витале, законные сыновья отца не скрывали ненависти. Не то чтобы это волновало Данте. Детство, проведенное в нищете, среди пьяного разгула, закалило, озлобило его, укрепило в решимости покорить мир. Сводные братья представить не могли, что именно Данте спасет Витале от банкротства. Теперь он держал в руках бразды правления и мог разрушить их мир по прихоти.