Невинная в гареме шейха

— А кто такой Акил?

— Ваш отец сказал бы, что он мой главный помощник и заместитель, но в общем-то значение Акила довольно велико. Мы знаем друг друга с детства. Он — моя правая рука.

— И чем же вы его так шокировали?

Рамиз оперся подбородком на сложенные домиком ладони и внимательно принялся смотреть на сидящую напротив женщину. При ярком дневном свете ее волосы напоминали густую медь с каштановой примесью. Когда она говорила, казалось, что глаза ее смеются. Она дерзнула поддразнивать его и сомневаться в его решениях, а теперь еще хотела предложить свои советы. Она совершенно не представляла, сколько здешних правил она нарушает. Она держалась с ним на равных, — с уверенностью человека, который привык к вниманию. Но она умеет и слушать — причем так, что он видел: она действительно его понимает, и это вызывало у него желание узнать ее мнение. Надо отказаться в разговоре с ней от любой покровительственности.

— Акил хочет, чтобы я женился, — ответил он.

— И у него есть для вас список достойных невест?

— Как вы узнали?

Силия пожала плечами:

— Папа рассказывал, что они делали то же самое для принца Уэльского. Я не предлагаю считать брак Принни хорошим примером, — торопливо добавила она, вспоминая, на какие ухищрения пускался принц-регент, чтобы отослать свою жену из дворца, и целую вереницу высокопоставленных любовниц, с которыми он, не особенно скрывая, развлекался в ее отсутствие.

— Принц Уэльский — надеюсь, вы простите меня за эти слова — яркий пример человека, который пользуется всеми привилегиями власти, но не хочет нести никаких обязанностей, — глубокомысленно заметил Рамиз.

— Вы совершенно правы. Я и не собиралась вас с ним сравнивать. Я считаю, что вы — его полная противоположность, поскольку, как мне кажется, для вас долг превыше всего. Многие завидуют королям и принцам за возможность повелевать целыми странами, но я никогда к ним не принадлежала. Я скорее считаю, что власть — тяжелое бремя.

— Вы имеете в виду, что не А-Кадиз служит мне, а я — А-Кадизу?

— Да, именно так. Могу себе представить, как, должно быть, одинок правитель целой страны. Мне кажется, вам было бы приятно иметь рядом жену, с которой можно разделить это бремя.

— Если я женюсь, то моя жена не будет править вместе со мной. Здесь так не принято.

— Но конечно же… — Силия вовремя прикусила язык, осознав, что чуть не перешла границы дозволенного.

Из своего опыта общения с королевскими особами она вынесла, что многие из них — эгоистичные, тщеславные и недалекие люди. Часто не они решают, а только во всем полагаются на других. Рамиз совсем не такой. Его власть была настолько могущественна, что он даже не задумывался о ней, пока кто-то не бросал ему вызов. И, несмотря на абсолютность своей власти, он пользовался ею ради общего блага, а не только в своих интересах. Хотя это не означало, что он с легкостью принимает любую критику, даже хорошо продуманную.

— Прошу прощения. Это не мое дело. Я не имею никакого права об этом распространяться.

— Вы ведь что-то начали говорить. Продолжайте. Обещаю не звать сиафа.

— Сиафа? Кто это?

Рамиз в ответ усмехнулся:

— Палач.

— Боже, очень на это надеюсь. Я сильно привязана к своей голове.

— У вас невероятно способная головка — для женщины.

— Не сомневаюсь, что с вашей стороны это огромный комплимент, ваше высочество. Если хотите знать, полагаю, раз вы принц и никто не смеет осуждать ваши поступки, то вам нет причин соблюдать устаревшие правила только потому, что так было всегда.

— В моей стране традиции играют важную роль. Именно они связывают вместе все наши племена.

— Я это понимаю и не предлагаю превратить А-Кадиз в маленькое подобие Англии. Но кое-что вполне можно сделать. Люди поймут, что это ради общего блага. Например, позволить вашей жене играть более интересную роль, чем роль племенной кобылы.

Рамиз на миг растерялся — ее слова почти точно выразили его мысли по этому поводу. И данное открытие ему не слишком понравилось.

— Первая обязанность женщины — забота о детях.

— Первая обязанность жены — забота о муже, — колко парировала Силия. — Ия совершенно не понимаю, как ваша жена сможет о вас заботиться, если вы запрете ее в гареме в полной изоляции от остального мира.

— Я уже объяснял вам: это делается для того, чтобы ее защитить. — Он осознавал ее правоту, но ему не нравилось, когда его заставляли защищать то, что он самолично подвергал критике. Это ставило его в неловкое положение. А Рамиз не привык в нем оказываться. — Не все женщины такие способные, как вы, леди Силия, — сердито бросил он. — Вы забываете, что жена должна вести себя как женщина. Женщины, напоминаю, слабый пол. У нас есть поговорка: хороша та женщина, которая слушает с зашитым ртом.

— В Англии тоже есть всевозможные выражения на этот счет, например такое: дорога к успеху окажется короче, если позволить женщине определить маршрут!

Рамиз откинул голову и расхохотался:

— Признайтесь, вы только что сами сочинили это.

Когда он смеялся, то выглядел совсем юным.

— Да, — признала Силия, — но вовсе не значит, что это неверно.

— Боюсь, по той дороге мне придется следовать в одиночку, пусть и с прекрасными принцессами в свите, — спокойно сказал Рамиз, но, несмотря на все старания, в его голосе все равно прозвучала горечь.

— Так почему вам не выбрать в жены женщину, которая вам понравится, которую вы даже сможете потом полюбить? Вы же принц. Вы можете делать все, что пожелаете.

— И сейчас мое желание состоит в том, чтобы закончить эту дискуссию.

— Рамиз, вы назвали меня способной женщиной. Что вы имели в виду?

Ее щеки слегка порозовели, глаза блестели.

— У вас непокорный характер. Вы себе на уме.

— Я придерживаюсь такого мнения… по крайней мере я всегда так считала… что это хорошая черта. Меня так воспитали: думать самой, но не… растаптывать чужое мнение. Очень надеюсь, я и сейчас себе не изменила.

— Нет. И я не это имел в виду. Вы умеете слушать. Вы очень хорошая слушательница.

— Но что, в таком случае, вы имели в виду? Это что — пугающая черта?

— Только не для меня!

— Но для других мужчин — возможно?

И он наконец понял. Она имела в виду не вообще мужчин, а вполне конкретного мужчину — своего покойного мужа.

— Силия, мужчина, который страшится женщины, не достоин такого звания, — мягко сказал он. — Вы ловко прячетесь от мира за своей умной маской, но внутри вы истинная женщина. Разве я вчера вам не говорил? Вы прекрасны!

Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал ладонь. Силия задрожала всем телом. Какой шокирующе интимный поцелуй — даже больше, чем когда он просто целовал ее руки. Его губы оказались очень горячими. Она инстинктивно согнула пальцы, ладонь образовала небольшую ямку. Его язык легонько прошелся по подушечке большого пальца, и Силия закрыла глаза, чувствуя, как в ответ напрягаются в ее животе мышцы.

— Неужели? Вы действительно так считаете? — переспросила она. Голос звучал с некоторой хрипловатостью, словно во рту пересохло.