Невинные сердца

– Эх вы! – воскликнула Кейт с искрящимися от смеха глазами. – Вы что, действительно думаете, что я отпущу вас, а сама останусь здесь без этого грандиозного приключения?! Меня здесь ничто сильно не держит, и у меня нет никого дороже вас. Я хочу туда поехать! У меня всегда было такое чувство, что в Бостоне я не совсем на своем месте. Быть может, я отыщу свое место как раз в Монтане.

Мартин понял, что стоит, разинув рот. Не на своем месте? Какая чушь! Да ни одна девушка в городе не могла; соперничать с его дочерью в успехе, которым она пользовалась в обществе, в воспитании и прекрасных манерах. У нее было полно друзей, а от претендентов на руку и сердце отбоя не было. Темноглазая брюнетка, Кейт блистала не только красотой. Благодаря искрометному остроумию и живому уму ее моментально принимали в любой компании.

Марта пришла в полный ужас, услышав в голосе дочери то самое возбуждение и предвкушение, которой одолевало Мартина. Слишком сильна в ней эта тяга к приключениям, передавшаяся от отца, подумала она. Марта казнила себя за то, что позволяла дочери проводить столько времени с Мартином в детстве, когда Кейт бегала за ним буквально повсюду. Теперь стало ясно, что она не вбила в голову дочери мысль о том, что самое главное – это готовиться к жизни в качестве примерной жены и матери.

Она ведь предупреждала Мартина, что библиотека колледжа не самое подходящее место для того, чтобы девочка проводила там столько времени. Хотя Марта и признавала, что молодой леди следует уметь читать и писать, все же ее беспокоило, что Кейт часами напролет читает в одиночестве свои книжки. Когда Мартин, поддавшись настойчивым уговорам дочери, стал учить ее фотографии. Марта не выдержала и решительно воспротивилась этому. Какая-то темная комната, в которой стоит резкий неприятный запах химикалий, – это точно не место для девушки, даже если у Кейт "прирожденный талант" к фотографии, как с гордостью заявлял Мартин. Если Кейт нужно как-то занять свое время, пусть учится вязать кружево.

– Вряд ли в приграничном углу, где нет никакой цивилизации, будут те же перспективы, которые открываются перед тобой здесь, – заметила Марта. Она посмотрела на мужа, ища поддержки, но не встретила ее. Тогда она сказала напрямую: – В Бостоне так много перспективных молодых людей. Ты должна подумать об этом, Кейт. Кейт заговорила, тщательно подбирая слова, понимая, что мать будет настаивать на том, чтобы она осталась.

– Мама, где бы я ни жила, я выйду замуж лишь по велению сердца. Я не верю, что любовь зависит от географии. Ты же знаешь, что здесь нет никого, к кому бы я испытывала сильную привязанность.

Именно это и волновало Марту больше всего. Не один и не два подходящих джентльмена приходили к ним в гости на протяжении последнего года. Кейт с неизменной вежливостью принимала каждого из них – и точно так же вежливо давала от ворот поворот. Марта готовилась протестовать дальше, но муж не дал ей этого сделать. По правде говоря, Мартину была невыносима мысль о том, чтобы уехать и начать новую жизнь на новом месте без обожаемой дочки.

– Ты уверена, Кейт? – спросил он. – Путь туда будет долгим и тяжелым.

– Абсолютно, папа – ответила Кейт, уже дрожа от предвкушения, замаячившего на горизонте, приключения. – Можешь не сомневаться, я хочу поехать с вами!

– Что ж, тогда решено, – с видимым облегчением подвел итог Мартин.

На лице Марты читалась неуверенность, но она ничего не сказала, когда муж взял ее за руку и повел к двери. Кейт посмотрела им вслед, борясь с охватившим ее желанием закружиться в танце.

– Дикий, Дикий Запад… – прошептала девушка и подбежала к окну, выходившему на их хорошо ухоженный маленький палисадник, за которым виднелась булыжная мостовая. Само слово "Запад" рождало в ее душе освежающее ощущение свободы, которое она уже отчаялась обрести в Бостоне. Казалось, что здесь ее жизнь заранее расписана еще до того, как она даже начала представлять себе какие-нибудь возможности. После той первой весточки от папиного друга она тоже отправилась в библиотеку. И, сидя в одиночестве за: длинным деревянным столом, размышляла, склонившись над теми же картами, которые, скорее всего, изучали ее родители. Кейт произносила вслух названия дальних земель, воображая себя посреди бескрайних просторов и дикой природы, столь разительно отличавшихся от узких бостонских улиц и теснящихся домов, которые, казалось, сковывали все ее существо, как и планы матери насчет ее будущего.

Кейт по памяти вывела пальцем на стекле неровные очертания Территории Монтана, гадая о том, как она изменится по итогам этого путешествия. Какие бы опасности и разочарования ни ждали ее впереди, будущее заиграло нее многообещающими красками, чего еще никогда не случалось. У нее могла появиться возможность самой выбирать себе судьбу, и, хотя Кейт не до конца понимала, какую жизнь она себе хочет, она была уверена, что совсем не ту, о которой мечтали ее подруги. Размеренная и удобная жизнь, которую хотела для нее мать и которую с такой радостью начинали ее подруги, выходя замуж за мужчин, обеспечивавших их материально и решавших за них все и вся, наводила на нее тоску, стоило Кейт лишь задуматься о ней. Но объяснить, почему так было, она себе не могла. И сейчас она впервые подумала, что, возможно, наконец, поймет причину.

– Новая Надежда, – сказала она вслух и улыбнулась, на сердце у нее стало очень легко. Так назывался город, который ждал их в конце долгого пути. – О да, я хочу туда поехать.

Глава Первая

Новая Надежда, Территория Монтана

Май 1865 года

Мартин Бичер остановил повозку на небольшой вершине в восточных предгорьях Скалистых гор и энергично подался вперед, с нетерпением разглядывая то место, которому предстояло стать для них новым домом. В долине, высеченной между скал не иначе как рукой самого господа, раскинулся городок. После семисот миль сплошных равнин и прерий, на преодоление которых у них ушло несколько недель, величественный Континентальный водораздел, где порой на многие сотни миль тянулись непреодолимые горы с одним-единственным перевалом, показался Мартину неприступным препятствием, одолеть которое могла лишь некая сверхъестественная сила. И все же там внизу, словно золотой самородок, застрявший в трещине многовекового камня, расположился безмятежный заповедный уголок с лугами, на которых кое-где еще лежал снег, с извилистой и быстрой рекой, берущей начало в горных ледниках, и с рощами, которые только начинали зеленеть под весенним солнцем.

– Вот мы и приехали, Марта, – объявил Мартин и взял жену за руку. – Разве здесь не прекрасно?!

Марта заерзала на твердой скамейке рядом с мужем. Она вся закоченела после недавно закончившейся холодной весенней ночи и до самого носа закуталась в толстое шерстяное одеяло. Она не могла отделаться от мысли о том, что в Бостоне уже, должно быть, зацвели тюльпаны, тогда как в простершейся внизу долине еще даже не закончилась зима.

Кейт, сидевшая в глубине повозки, подвинулась ближе и просунулась между родителями, положив руки в перчатках им на плечи. Несмотря на холод, голова у нее была непокрыта, и ее блестящие волосы отливали темным цветом под яркими лучами утреннего солнца. Она прикрыла рукой глаза от света и стала с жадностью рассматривать местность. По обе стороны от изрытой колеями грязной дороги – это наверняка была Главная улица – стояло, наверное, с дюжину домов по большей части из строевого леса, но было несколько кирпичных, к которым добавлялись какие-то постройки из досок. Довольно много бревенчатых домиков было разбросано по окраине городка и дальше, на нижних склонах гор, где, скорее всего, селились первые местные переселенцы, получившие земельные участки. Таддеус написал, что поселение быстро разрасталось, и это чувствовалось по большому количеству строящихся домов и прочих построек, а также по уже закипевшей утренней суете, заметной даже на расстоянии. Улицы городка были запружены повозками с лесоматериалами и бочонками с продуктами, и в городок то и дело въезжали и выезжали из него мужчины на лошадях, поднимавшие клубы пыли.

– Это и есть Новая Надежда? – уточнила Кейт, в ее голосе звенел тот же восторг, что у отца. – Мы на месте?

Ей с трудом верилось, что они, наконец, добрались до конечного пункта их путешествия. Когда решение покинуть Бостон было принято окончательно и бесповоротно, все остальное произошло очень стремительно. Отец Кейт уволился из колледжа и продал их дом за хорошую цену. Марта раздала многое из их гардероба в благотворительные общества, помогавшие тем, кто не успел угнаться за прогрессом или пострадал от него. Кейт помогла матери купить простую, подходящую для дороги одежду для всех членов семьи, хотя Марта и настояла на том, что они должны взять с собой "одежду поприличнее", предназначенную для приемов и похорон, двух мероприятий, которые воспитанные леди должны посещать даже в "пограничном городке". Однако, прислушавшись к совету Таддеуса, они все же оставили почти всю мебель в Бостоне.

Они покинули свой дом еще до того, как на улицах растаяли остатки посеревшего снега, намереваясь двигаться на запад вслед за теплыми ветрами. Кейт подумала, отправились бы они в дорогу с такой охотой, имей они хотя бы малейшее представление о поджидавших их трудностях.

Первый отрезок их путешествия они преодолели относительно комфортно: до города Индепенденс в штате Миссури они добрались по железной дороге. Дальше поезда "по расписанию" не ходили, поэтому отсюда пускались в дальнейший путь почти все экспедиции, направлявшиеся на запад. Годом ранее, в 1864-м. американский Конгресс, раздираемый противоречиями в нелегкую военную пору, принял второй закон о создании Тихоокеанской железной дороги и выделил средства для строительства трансконтинентальной железнодорожной магистрали. Вскоре после окончательного поражения Конфедерации, железнодорожная компания Union Pacific начала прокладывать рельсы в западном направлении, но до завершения строительства дороги было еще далеко. Поэтому в Миссури семейство Бичер присоединилось к обозу переселенцев, чтобы обеспечить безопасность и общение для Марты и Кейт. На протяжении следующих недель они не раз благодарили Таддеуса за опыт, которым он с ними поделился, и какие-то вещи, о которых он позаботился для них заранее. Ведь никто из них, даже Мартин, никогда не покидал лоно цивилизации, давно укрепившейся на востоке. Марш-бросок через Средний Запад семья Бичер совершила в крытой повозке размером десять на пять футов, в которой едва умещались они втроем, шесть крепких ящиков с оставшимися бостонскими пожитками, несколько коробок с книгами и платяной шкаф, с которым Марта наотрез отказалась расставаться.

Пока они с трудом продвигались по узким разбитым тропам, на которых их фургон мог запросто перевернуться, наступила весна, но для них она быстро закончилась, когда они добрались до северной тропы, которая шла через Великие равнины. Они уже успели пересечь равнинную местность и стали взбираться по восточным склонам Скалистых гор, после которых начиналась Территория Монтана, но снег на их пути еще растаял не до конца. Вышедшие из берегов реки и бурные ручьи превратили последние несколько недель их дороги в настоящее испытание, как для людей, так и для животных.