Невиртуальная реальность (сборник)
Шрифт:
Он уткнулся в колени, притворно вздрагивая от рыданий и следя неплотно закрытым глазом за ее реакцией. Жанна обняла его и, гладя по волосам, сказала:
– Не обижайся, Максимка, но отцом моих детей будет чистокровный негр по имени Даранджа Ундемаганяу.
– Ну, это мы еще посмотрим. А за Максимку спасибо. Друзья меня так зовут. Мне нравится. Но... Скажи на милость, что мы будем делать дальше?
– Для начала починишь машину.
– Думаешь, смогу? – Макс даже не знал, как поменять предохранитель. То есть поменять смог бы, но понятия не имел, где находятся предохранители.
– Конечно! Не негр, но справишься.
– Ну ладно. Если уверена – то починю. – Он открыл капот и уставился в переплетение пыльных трубок. –
– Мои родители – врачи. А ты давай, ключом махай, скоро день кончится.
Макс открутил какое-то колесо с ремнем.
– На мой взгляд – это лишнее.
Он сел за руль и завел двигатель.
– Вау! Я прирожденный автослесарь! А как ты думаешь, я смогу увеличить мощность двигателя?
– Не сомневаюсь.
7
Он открутил еще какую-то штукенцию и снова завел мотор. Яцкевич вышел, церемонно поклонился и показал девушке покрытые маслом руки. Не успел он похвастаться природной смекалкой, как над ними застрекотал вертолет.
– Быстрей, Максим! Вон в ту рощицу!
Макс прыгнул на сиденье и рванул машину. В то место, где они были секунду назад, прочертя огненную линию, попала ракета. Машину подбросило, и она заглохла. Застучал пулемет, и Максим увидел, как зеленые трассы попадают в появившийся МИ-24 с трехцветными кругами. Вертолет задымился и улетел.
– Бежим, Жанна! В ту ложбинку! Жди гостей! – Максим бежал, сгибаясь под тяжестью двух ракет «Лау» и таща жестяную коробку с гранатами. – Патроны возьми!
Он лег за дерево и разложил оружие, готовясь к обороне. Рядом упала негритянка, выпустив жестянку с лентой для крупнокалиберного пулемета.
– Дура! Теперь этими огурцами кидаться будешь? – Он показал ей полудюймовый патрон. – Ну ладно. Повоюем. Эх!!!
Макс понимал, что против любого отряда оборона бессмысленна. Надо сдаваться. Но с помощью Жанны, знающей о войне только по фильмам, где хорошие всегда побеждают, он надеялся продержаться, или хотя бы... Нет. Он гнал дурные мысли. Ведь в кино вражеские солдаты очень глупы и отчаянны. Никогда не прячутся за укрытие, в полный рост бегут на пулемет, и такое ощущение, что жизнь их не очень-то влечет и им хочется побыстрее умереть. К тому же попадание пули в любую часть тела влечет за собой мгновенную смерть, сопровождаемую живописным падением. Ни в одном фильме Макс не видел раненных солдат противника.
– Ложись так, чтобы смотреть в другую сторону. Твоя подошва возле моей, если пройдут, но нас не заметят, стукни. Ляг поудобней. Мы, возможно, здесь надолго. Каску под грудь!
– Какую каску?
– Отставить каску!
Они затихли. Вскоре со стороны Максима послышался рев танкового двигателя. Он увидел надвигающийся Т-72 и роту бегущих за ним солдат. Жанна подползла и раскрыла коробку с гранатами.
– Жди! – прошептал Макс. Он раздвинул «Лау» и прицелился в гусеницу. Максим прикусил губу и в очередной раз проклял неудобный спусковой крючок американского гранатомета. Даже и не крючок, а тугая кнопка сверху.
«Нет, не сто пятьдесят. Двести метров в самый раз». – Максим приподнял трубу согласно прицелу на 200 м и выстрелил. Проехав по разорванной гусенице, танк начал крутится на месте.
Макс увидел, как взвившаяся граната пролетела недостижимое для броска расстояние и, попав в люк водителя, взорвалась с неимоверной мощью. Взрыв сорвал башню, и она, перевернувшись в воздухе, воткнулась дулом в землю, неподалеку от обалдевшего Максима и ухмыляющийся Жанны. Из люка стоявшей вертикально танковой башни наполовину выпало тело офицера с грязным лицом и в мягком танковом шлеме времен 2-ой мировой. С висящих рук стекала кровь.
– Ой, мамочки! – Максим бросил трубу от такой хилой противотанковой ракеты «Лау» и с удивлением стал разглядывать ребристую советскую гранату
Ф-1.– Пехота! – закричала Жанна, и ее автомат загрохотал.
Он подполз повыше и стал смотреть на атакующую согласно израильской школе, разделившуюся на тройки роту.
«Ну что ж. Шансов у нас нет, – подумал он, и улыбнулся. – Если бы не Жанна».
Экономя патроны, Макс стрелял одиночными. Многократно будучи на учениях на месте атакующих, он знал слабые стороны этого приема и выбивал командиров троек. Оставшись без сержанта, солдаты не перегруппировывались в новые тройки, а замедляли продвижение. Некоторые оставались на месте, превращаясь в статичные огневые точки. На равнинной местности им было трудно найти укрытие. Из редких кустов тут и там виднелись зеленые каски, спины и стволы автоматов, кое-где торчали даже салатовые задницы, и Яцкевич посетовал, что недостаток времени и патронов мешал ему перебить добрую половину роты воинов ислама. Со второй половиной, без сомнения, справилась бы негритянка. Но враг приближался. Не так быстро, как в начале, но неумолимо.
В лежащий неподалеку камень попала пуля, и, выбив искру, с воем срикошетила. Перед Максимом очередь подняла фонтанчики пыли, обсыпав его песком.
«Надо менять позицию. Пристрелялись». Он переполз под дерево. Но и по стволу застучало. Упала сбитая ветка, и по уху ударила щепка, отбитая пролетевшей в сантиметре от его головы пулей. Резко запахло сосновой смолой. Максим с беспокойством оглянулся на девушку. Но за этот фланг можно было не опасаться. Стреляя длинными очередями, она даже не целилась. Очевидно, что Жанна получала от боя удовольствие, так как хохотала, сверкая белоснежными зубами. Ее «калашников» без устали выплевывал желтые гильзы, куча которых росла с правой стороны от девушки. Жанна воевала куда лучше опытного старшего сержанта бронепехоты, и с ее стороны осталось перебегать уже немного солдат. «А вот у меня, думай об этом или нет, патроны скоро кончатся». Подстрелив еще двоих, Максим услышал стук бойка о пробойник и бросил автомат. «Скоро они зайдут с моей стороны, и девчонка не справится. Надо уходить. Джип с их стороны не виден». Он подполз к африканке.
– Уходим! Дай мне автомат и беги к машине! Постарайся завести и жди меня. Я их задержу. Как заведешь, посигналь.
Не задавая вопросов, Жанна отдала автомат и поползла, сверкая коричневыми икрами.
Он опрокинул ящик с гранатами и стрелял, надеясь не подпустить атакующих на расстояние броска до того, как девушка заведет машину. Согласно теории, они закидают его гранатами и добьют оглушенного. Редкий пролесок закрывал джип от атакующих, но он видел, как трое солдат обходят студента с той стороны. Он успел подстрелить последнего, и снова сменил позицию.
Когда патроны в автомате закончились, он достал пистолет и подобрал несколько раскатившихся гранат.
Дистанция была еще великовата, но Макс выстрелил несколько раз, просто чтобы отметить сопротивление и подбодрить себя.
Наконец он услышал автомобильный гудок. Схватив левой рукой гранату, Максим побежал, сжимая в правой пистолет.
Он споткнулся о корень и, падая, выронил оружие. Это его и спасло. Поднимая «Ерихо», Максим увидел стоявшего за ближайшим деревом араба. Тот заметил Макса в тот момент, когда он отжимал рычажок предохранителя. Из положения «лежа» студент выстрелил в поднимающего автомат солдата. Очередь и выстрел прозвучали одновременно.
Максим подполз к убитому и, сняв с него автомат, выглянул на дорогу.
Жанна сидела за рулем, подняв вверх руки. Рядом стоял направивший на нее «калашников» усатый сержант. Он повернулся к лежащему за кустом студенту и что-то вопросительно крикнул по-арабски.
– Шукран! – прикрыв рот рукой, чтобы исказить звук, ответил Макс. Он знал, что это значит «спасибо», но кроме этого слова, он помнил по-арабски только совсем не подходящую сейчас фразу: «Стой, стрелять буду!». Солдат, видимо, заподозрил неладное и передернул автомат.