Невменяемый колдун. Дилогия

Оба конюха так и замерли, пораженные великолепием прыжка. Но в ту же секунду заметили надвигающуюся волну и криками попытались вернуть вороного обратно. Кремон тоже забеспокоился, но не смог придумать ничего приемлемого для такого случая и рявкнул во всю глотку:

– Домой!

Торнадо остановился так резко, как умел только он, и теперь рассматривал приближающуюся опасность то одним, то другим глазом. Видимо, он все-таки понял, что ему угрожает, и повернул в обратную сторону. Но не вскачь, как до того, а смешно подкидывая крупом из стороны в сторону. Точно так же он вел себя на прогулках, когда хозяин отпускал его порезвиться. Наверное, и тут он подумал, что Кремон с ним хочет поиграть такой большой и красивой волной. Но когда та ворвалась на берег и двинулась по суше, Торнадо резко ускорился, тем не менее не теряя громадную тень из виду и показывая, что может уйти от нее в любой момент.

Хлеби оказался прав: волна докатилась лишь до ограды внутреннего двора. А вот лодка резко ударилась о камни, проламывая днище, еще раньше. Оба Эль-Митолана, словно подкинутые пружиной, взлетели в воздух и шлепнулись в бурлящую и пенящуюся мусором воду. К сожалению, воды той оказалось лишь по щиколотки, так что приятного было мало. Получилось скорей неудачное приземление, чем мягкое приводнение. Отплевываясь и потирая ушибленные места, оба волшебника вскочили на ноги и посмотрели в разные стороны.

Кремон на приближающегося Торнадо, который галопировал по лужам к хозяину, а Хлеби в направлении южной дороги, скрывающейся между холмов. Ведь он знал, что именно оттуда сейчас вырвется главная опасность. Но даже он, когда увидел атакующих, на какой-то миг потерял дар речи. Потом схватил за рукав рубашки своего ученика, резко дернул к себе и лишь тогда закричал:

– Готовься передать мне энергию! Среди них колабы!.. Три колаба! И… раз!

Благодаря длительным тренировкам передача магической энергии прошла моментально и не забрала даже капельки физической мощи Кремона. Не касаясь стремян, он вскочил в седло, схватился за узду и развернул коня в сторону предстоящего сражения, с удовлетворением поглаживая рукоятку меча, притороченного к луке. И тоже замер на короткое время от невиданного зрелища.

На них шла в атаку разношерстная ватага явных разбойников. И разношерстная не только из-за разного одеяния, но и от того, что трое из них были колабами, у которых ни шерсти, ни волос никогда не было – только толстая, невероятной прочности чешуя. Тем более что в данный момент все три колаба трансформировались в боевые колеса и соединились торцевыми сторонами, превратившись в страшный и все сминающий на своем пути каток. В таком положении подвижные чешуйки колабов накладывались одна на другую, и пробить такую защиту нельзя было даже осадным копьем, выпущенным из катапульты. Единственное слабое место катка – с торцов – прикрывали пятеро тяжеловооруженных кавалеристов. С одной стороны – двое на лошадях и с другой – трое на похасах. Еще один наездник на белом скакуне следовал в тылу, сразу за колабами, и становилось понятным, что это один из вражеских Эль-Митоланов. Вот только непонятно было, кто же второй маг среди разбойников?

Кремон еще раз быстро окинул взглядом поле предстоящего боя.

Хлеби замер рядом, явно сосредоточиваясь на предстоящих действиях. Оба конюха приближались вскачь на лучших ездовых похасах и успевали прикрыть своих колдунов намного раньше столкновения с катком. Но больше всего обрадовал блеск стали со стороны поселка. Оттуда на полной скорости скакала Полночь, неся на себе облаченного в доспехи Коперрульфа. То ли тот сумел вооружиться в поселке, то ли всегда отлучался из замка в таком виде. За ним, растянувшись длинной цепочкой и явно отставая, мчались еще четыре всадника. Вся эта группа заходила во фланг атакующим разбойникам и чуть с тыла. Но однозначно не успевала к точке решающего столкновения вовремя. Так что обороняющихся воинов на данный момент было только четверо. Кремону оставалось запоздало сожалеть, что не довелось увидеть в бою или на тренировках ни Леско, ни Дани. Но вряд ли конюхи лишь ухаживали за вверенными им животными. Судя по их залихватским выкрикам, они нисколько не боялись предстоящего сражения.

Нападающие сразу же заметили появившихся на берегу Эль-Митоланов, распознали их и перенесли направление главного удара именно на них, прекрасно понимая, кого надо уничтожить в первую очередь. А хрустящий каток даже ощутимо прибавил в скорости, отрываясь от своего бокового прикрытия и намереваясь раскатать в лепешку троих наездников и замершего возле обломков лодки протектора.

Расстояние между противниками сокращалось катастрофически быстро. Кремон взглянул на наставника и с огромным удивлением увидел у того на лице довольную, вернее, злорадную улыбку. Не задумываясь о ее причине, он попытался создать перед собой хоть мизерное подобие щита, но у него ничего не получилось: магические силы так быстро не восстанавливаются. Тогда Кремон принял правильное решение и стал уходить с линии атаки надвигающегося катка чуть в сторону, вправо. Оба конюха повторили маневр молодого Эль-Митолана, но сместились влево от протектора. Но колабы явно знали, в ком сосредоточена вся имеющаяся сила и ни на градус не сместили угол своей атаки.

И вот когда расстояние сократилось до двадцати метров, Хлеби весь напрягся и даже присел, словно на него навалилась неимоверная тяжесть. В тот же момент несущийся каток подбросило вверх с такой силой, будто он наткнулся на крутой трамплин. Причем трамплин с сильным скосом в сторону. Все три трансформированных колаба неожиданно разъединились в воздухе, но изменить траекторию своего полета не смогли и по огромной пологой дуге понеслись в сторону еще пенящегося озера. Скорей всего, они бы упали на мелкое место, но протектор не зря старался, добавив тяжеленному катку дополнительное ускорение левитацией. Все три колаба, на лету выходя из режима боевой трансформации и снова превращаясь в длинные, извивающиеся цилиндры, грохнулись в воду.

Ничего не понимающий Кремон требовательно взглянул на зашатавшегося Хлеби. Ведь забросить врагов в озеро не решение проблемы, а лишь короткая отсрочка. Почему же он не сжег огнем хотя бы одного врага? С объединенной силой это было вполне возможно. Но его наставник трясущейся рукой махнул в сторону других нападающих:

– Сражайся! Остались только они…

Другой рукой Хлеби достал из-за пояса небольшой кинжал, но при его явной слабости вряд ли бы смог им воспользоваться.

Поэтому Кремон принял еще немного влево и тут же сшибся с налетевшей троицей разбойников на похасах. Чуть раньше он услышал звон стали справа: оба конюха схлестнулись с конными наездниками.

Первым на молодого Эль-Митолана налетел рыжебородый детина с длинным и весьма страшным с виду копьем. Но как раз тяжесть этого копья и являлась главным недостатком. Против подвижного и ловкого конника такое оружие было слишком неповоротливым. Кремон легко увернулся от выпада, подбил локтем древко чуть вверх и, когда уже почти разминулся с рыжебородым, нанес укол мечом сопернику прямо в глаз. Самонадеянный копьеносец дальше уже трясся в седле однозначно мертвым.

Еще через секунду Кремон почти распластался на крупе лошади, откинувшись назад. Скорей всего, помогла недавняя тренировка с «Истуконом». Тяжеленная цепь с ребристым набалдашником на конце, прошуршала у парня над самым носом. А третий разбойник попытался в этот момент разрубить беззащитное тело Кремона большим двуручным мечом. Но пока размахивался, замешкался от удара пяткой по локтям и получил режущий удар мечом в живот. Разбойник тут же выронил меч, зажал выплывающие наружу внутренности и заорал дурным голосом. Молодой Эль-Митолан только чудом при этом не грохнулся с коня, балансируя ногой, высвобожденной из стремени для удара чуть ли не в вертикальное положение. Здесь своему хозяину помог Торнадо, который резко повернул в нужную сторону и тут же замер.

А вот разбойник с цепью не стал возвращаться к Кремону, а продолжил движение в сторону более беззащитной и менее вооруженной жертвы, намереваясь уже об его голову запачкать кровью свое шелестящее оружие. Только недооценивать Хлеби было нельзя. Он, даже находясь в полном бессилии, сумел-таки взмахнуть рукой и упасть под ноги несущегося похаса. Животное благополучно его перепрыгнуло, а вот его наездник свалился с седла уже через три метра: в его горле торчала рукоятка кинжала.

Бой конюхов с двоими другими противниками к тому времени тоже закончился. Но среди грязи и двоих поверженных врагов лежал и Леско. А рассвирепевший и окровавленный Дани мчался навстречу последнему разбойнику. Тем самым Эль-Митоланом, который прикрывал своих подельщиков с тыла. И колдуном он оказался сильным. А при более благоприятном для него раскладе мог бы решить исход сражения в свою пользу. Он и спешил теперь прямо к Кремону, видимо почувствовав, что он и его наставник бессильны в данную секунду ему противостоять, и намереваясь расправиться с главными врагами. Но разбойнику помешал вначале разозленный смертью своего товарища конюх. Он несся с такой скоростью, что первый огненный шар не сжег его, а просто отрикошетил в сторону. Обожженный Дани фактически уже ничего не видел, но с тигриным рыком продолжил двигаться вперед, занося меч для удара.

То ли разбойник занервничал, то ли испугался, но во второй огненный удар он вложил столько силы, что испепелил не только несчастного Дани, но и его похаса. Два пылающих тела рухнули на мокрую землю, своим падением заставив атакующего колдуна отпрянуть в сторону. На это тоже ушли драгоценные секунды. Лишь только он опять взнуздал своего похаса, направляя к гарцующему на коне возле своего наставника Кремону, как сзади раздался угрожающий топот несущегося конника. Пришлось вражескому Эль-Митолану срочно разворачиваться и наносить новый удар, целясь в бесстрашного Коперрульфа. Но ведь недаром дворецкий считался маршалом Агвана и полноценной гвардией местного протектора, пусть даже находясь в единственном числе. Отставной капитан всегда имел лучшие защитные амулеты, которые не снимал с себя ни днем, ни ночью. И с их помощью мог выдержать любой огненный удар. Только один, конечно, зато почти любой. Поэтому вражеский колдун даже не успел удивиться, когда из облака пламени, искр и дыма вылетело точно направленное копье, вонзилось в его грудь и вылезло из спины.