Невольница. Книга 2

— Джон использовал меня как куклу. Использовал мое тело… Он… Они насиловали меня, столько раз… — сказала я, с трудом сглатывая. — Меня насиловали, били, накачивали наркотой и бросали умирать, чтобы удобнее было использовать… А вы? Где были вы все это время? Почему не сдержали обещания? Вы мне снитесь. Вы преследуете меня в кошмарах, как и они…

— Мне так жаль, моя дорогая, — задохнулась она. — И я жила в аду, я тож…

— Не сравнивайте себя с Эллой, — угрожающе предупредил ее Эшер. — Никогда.

Тетя приложила руку к груди. Муж поглаживал ее спину, уговаривая успокоиться.

— Я не сравниваю себя с тобой, Элла… Я так корила себя, моя дорогая. Я…

— Почему вам понадобилось шесть лет, чтобы оплатить долги? Почему вы так и не вернулись? — хмуро допытывалась я.

Она вся съежилась и побледнела. Эшер зарычал. Я увидела, как он сжал челюсти и испепелил ее взглядом.

Последовало тяжелое молчание, которое начало угнетать меня.

— Отвечайте!

— Ладно, — решилась она через несколько минут. — Я… Когда ты начала… работать с Джоном, я не знала, что это за работа… Но счет быстро пополнялся, Джон держал слово и платил мне, как было уговорено… Я покрыла все долги… за год.

И тут мой мир рухнул. Мне знатно плюнули в душу. Она оплатила все долги… за год. Один-единственный год.

А я оставалась в ловушке у Джона шесть лет.

Голова закружилась, словно я попала в торнадо. Грудь сдавило, стало трудно дышать. Я смотрела на свои побелевшие, дрожащие руки.

— Д-джон потом рассказал, чем именно ты занималась, и стал угрожать, — с рыданиями продолжила тетя. — Я не должна была к тебе приезжать, иначе потеряла бы тебя навсегда…

— Год, — пробормотала я, уставившись в пол. — Всего один год…

Мой кошмар воплотился. У меня отняли те добрые воспоминания о ней, которые еще оставались.

— Когда я поняла, что не смогу тебя увидеть, даже поговорить… — сорвавшимся голосом произнесла она, — я не хотела оставаться в той квартире, потому что постоянно о тебе думала… и переехала сюда.

В ошеломлении я подняла голову. Как, и все? Она просто собрала манатки… и уехала?

— Вы бросили меня с ним и уехали… да?

— Я не хотела оставлять тебя, — возразила она, поднявшись и сделав шаг ко мне.

— Не подходите к ней, — пророкотал Эшер, прижимая меня к себе.

— Прости меня за все, что он тебе сделал, мне ужасно жаль…

Мои глаза были устремлены в пол, а мозг пытался усвоить новую информацию. Ее извинения ничего не стоили.

— Я ваша племянница… А мама… Моя мать любила вас, она вам доверяла!

У нее снова полились слезы, у меня тоже, когда я вслух упомянула мать. Я ведь делала это очень редко.

— Мама никогда бы меня не бросила, как это сделали вы…

— Прости… Я знаю, что ты чувствуешь…

Вот тут она сказала лишнее.

— Вы знаете? Правда? Из-за вас Я СТАЛА НЕНОРМАЛЬНОЙ! — заорала я, глядя ей в глаза. — ИЗ-ЗА ВАС Я ИЗУРОДОВАНА! ИЗ-ЗА ВАС ОН ДАЖЕ НЕ МОЖЕТ КО МНЕ ПРИКОСНУТЬСЯ, ЧТОБЫ Я НЕ ВСПОМНИЛА О МУЖЧИНАХ, КОТОРЫЕ МЕНЯ НАСИЛОВАЛИ! И вы смеете говорить, будто знаете, что я чувствую?! Ничего вы не знаете, блин!

Я дрожала от ярости. Она ничего не знала, она не имела права говорить, будто знает.

— Вы не знаете, что такое повторяющиеся кошмары и панические атаки! Вы не знаете, что такое постоянный страх и неуверенность! Вы не знаете, что такое смотреть на ровесников, живущих жизнью, о которой вы мечтаете, и понимать, что ваша собственная жизнь ничего не значит! Понимать, что, даже если завтра вы умрете, никто об этом не узнает! А главное, вы, блин, не знаете, что значит, когда вас используют! Когда жирные мерзавцы относятся к вам, будто к вещи, которую можно трогать везде. Везде! А вы в это время должны молчать!

Я чувствовала, что сердце сейчас взорвется. Но мне было плевать, я наконец-то выплеснула боль, которую держала в себе шесть лет.

— Потому что… если вы заговорите, он будет вас мучить! Если попытаетесь сбежать, вас найдут и изобьют до полусмерти! — продолжала я, надсаживая горло. — Меня насиловали… Они насиловали меня, и теперь я чувствую себя грязной! Все это из-за вас… Я устала… У меня больше нет сил!

Я на мгновение остановилась, громко всхлипнув.

— А вам всего лишь «жаль»? Из-за вас моя жизнь загублена. Вы уничтожили меня, как и все те мужчины! Вы были единственным человеком, который мог меня спасти, но решили этого не делать! Вы не боролись за меня, хотя я пожертвовала жизнью ради вас!

— Элла, кажется, тебе лучше успоко…

Я бросила свирепый взгляд на ее мужа, оборвав его на середине фразы.

— Я вас ненавижу… Вы не представляете, как я вас ненавижу за все, что вы сделали, — хрипло проговорила я. — Я вам доверяла…

Она избегала моего взгляда, громко рыдая.

— Я ждала вас… все те годы. Перед сном я говорила себе: «Успокойся, Элла, она придет завтра утром». А вы так и не пришли, — повторяла я, вцепившись в колени.

Большим пальцем Эшер погладил тыльную сторону моей дрожащей ладони.

Я повернулась к нему и встретила его успокаивающий взгляд. В этот момент я была счастлива, что он здесь, со мной.

— Мне нет прощения, я знаю… Но я тебя никогда не забывала, — заверила тетя, — и я надеялась, что ты сможешь сбежать… потому что сама я не могла тебе помочь.

От такой наглости хотелось выпустить ей кишки. Я пожертвовала жизнью, чтобы спасти ее, а она даже не попыталась вернуть мне долг.

— Да, я выбралась после многих лет заточения, а вы в это время обустраивали свою тихую спокойную жизнь, — бросила я ей в лицо. — Но я не сбежала. Это было невозможно, я пробовала. Сотню раз. Но он всегда ловил меня.

— Как же ты… как же ты тогда выбралась?

Я вспомнила Рика. Меня спас Рик Скотт.

— Меня выкупили, — сообщила я. — Я перестала быть невольницей Джона. Я его невольница.

Я указала на Эшера, и тетя вытаращила глаза, поняв, что он мой хозяин и я все еще принадлежу тому миру.

Ну… так было раньше.

— И поверьте, хотя первые два месяца он тоже устраивал мне ад, я была просто счастлива, что уехала от Джона… Но это не благодаря вам.

Она начала успокаиваться, утирая слезы.

— Мне плевать на ваши извинения. Нельзя разжечь лесной пожар, а через два дня попытаться залить его бутылочкой воды. Я хотела ответов и получила их более чем достаточно… Я не желаю больше здесь оставаться.

Я встала, Эшер тоже. Невыносимо было находиться здесь, я не хотела слушать, как она лепечет одну ложь за другой. Она вызывала во мне омерзение.

— Я хотела повидать вас, потому что вы оставались моей единственной семьей, — насмешливо произнесла я. — Но, честно скажу, лучше уж не иметь никакой семьи.