Невольничий караван

— Значит, тот гум, который следует за нами, тоже состоит из хомров? — спросил Шварц.

— То есть как? — вскинулся словак. — Ты говоришь, рядом с нами гум?

— Точно я этого не знаю, но у меня есть некоторые подозрения.

И он поделился с обоими джелаби своими наблюдениями, а затем передал им разговор с шейхом. Его слова привели человечков в такое волнение, что он в течение некоторого времени тщетно призывал их к спокойствию, незаметно указывая на сидевших поодаль арабов, которые ни в коем случае не должны были ничего заподозрить. Наконец, друзьям удалось взять себя в руки, и они вполголоса продолжили прерванную беседу.

— Пожалуй, ты прав насчет гума, господин, — сказал словак. — Мы должны ожидать нападения. Может быть, нам следует сразу перестрелять твоих хомров?

— Нет. У нас еще нет доказательств. Впрочем, если бы таковые и имелись, я все равно был бы против. Я никогда не пойду на убийство человека, если есть хоть малейшая возможность его избежать.

— Тогда нам нужно как можно быстрее собраться и покинуть это опасное место.

— С этим я тоже не могу согласиться. Здесь мы, по крайней мере, можем контролировать ситуацию. Кроме того, скалы и кусты обеспечат нам хорошее укрытие. Если же мы поедем дальше, они последуют за нами и в любой момент смогут напасть на нас на открытом пространстве. Каковы их силы, мы не знаем, нас же всего девять человек. Если они не намного превосходят нас и нам удастся выиграть схватку, то здесь мы скорее сможем избежать жертв с нашей стороны, чем в каком-либо другом месте. И наконец, последнее: пока мы здесь, мы можем не выпускать из поля зрения хомров, и им, таким образом, не удастся примкнуть к разбойникам, если они и вправду состоят с ними в сговоре. Поэтому я думаю, что нам лучше остаться.

— Но мы же не знаем, когда эти мерзавцы на вас нападут. Неужели нам придется всю ночь сидеть у костра с заряженными ружьями наготове?

— Это совсем не обязательно, если мы сделаем необходимые приготовления. Прежде всего надо потушить огонь, чтобы он нас не ослеплял. Тогда, кстати, и хомры не смогут увидеть, что мы делаем. Пусть они думают, что мы улеглись спать, а сами, когда огонь потухнет, отойдем к скалам. Там вы спрячетесь за кустами, а я тем временем попытаюсь узнать, где находится гум.

— Как же ты собираешься это узнать?

— С помощью разведки, — улыбнулся Шварц. — Караван шел тем же путем, что и мы, значит, он должен сейчас быть где-то к западу от источника.

— Но это очень опасно!

— Совсем нет.

— Не делай этого, господин! Тебя увидят и убьют!

— Не увидят. Я не буду идти, выпрямившись во весь рост, а поползу по земле.

— И все же тебя выдаст твой светлый хайк [58] .

58

Плащ, накидка (араб.).

— Я его сейчас сниму. Мои штаны и рубашка более темного цвета, так что меня нелегко будет различить на фоне земли.

— Звезды светят сегодня так ярко, что тебя наверняка заметят. Ни одни человек не может скользить по земле быстро и бесшумно, как змея.

— Это несложное искусство, и мне, как и многим, пришлось ему научиться. Я долгое время провел среди охотников в Ени-Дюнья [59] , и нам все время приходилось быть начеку, так как нас окружали воинственные племена диких индейцев. Один из этих охотников по имени Олд Шеттерхэнд, или, по-арабски Абуджадд [60] , научил меня незамеченным подкрадываться к любому, самому чуткому человеку. Этим американцам мы должны быть благодарны за то, что одолели сегодня львов. И хотя я приезжал в Америку только затем, чтобы пополнить свою коллекцию растений и животных, и никому не желал зла, мне довольно часто приходилось сталкиваться с врагами, и всегда я выходил победителем. Уверен, что и сейчас мне удастся разузнать все, что мне нужно, и благополучно вернуться назад.

59

Новый Свет, Америка (тур.).

60

Арабский эквивалент прозвища «Олд Шеттерхэнд» можно перевести как «Отец Удачи».

— Но тебя могут учуять и выдать твое присутствие верблюды. Впрочем, против этого у меня, кажется, есть одно средство. Скажи, тебя действительно ничем нельзя отговорить от твоего решения идти в разведку?

— Нет.

Тогда словак подошел к своему ослу, возле которого лежал большой мешок с товарами, порылся в нем и достал бутылочку с какой-то жидкостью.

— Вот, возьми, — сказал он, вернувшись к костру и протягивая бутылочку Шварцу. — Это нашатырь, приготовленный из извести и воды. Как только приблизишься к гуму, вылей несколько капель себе на одежду. Верблюды любят этот запах и не станут поднимать рев.

Шварц поблагодарил и сунул пузырек в карман. Джелаби тем временем, выполняя его указания, расстелили свои бурнусы и улеглись на них, как бы собираясь спать. Надо сказать, что предстоящая схватка ничуть не испугала торговцев: ведь на этот раз речь шла всего лишь о людях, а не о страшных хищниках, в чьих телах находят пристанище души умерших. Вскоре огонь потух, и хомры, все еще сидевшие у своего костра и ярко освещенные его светом, уже не могли видеть, что делается в другой части лагеря.

Тогда Шварц, выскользнув из своей накидки, положил на землю оба ружья, которые сейчас могли ему только помешать, и отправился на разведку.

Чтобы обойти хомров, которые находились южнее джелаби, он пополз сначала на север и, обогнув скалу, выпрямился и остановился, чтобы прислушаться. Не заметив ничего подозрительного, он свернул на запад и продолжил свой путь, точно придерживаясь следов, которые он и его спутники оставили несколько часов назад. Немец шел по песку абсолютно бесшумно. Он медленно и осторожно шагал все дальше и дальше, изо всех сил напрягая зрение и слух. Так прошло около десяти минут, и Шварц начал уже думать, что он выбрал неправильное направление, когда до его ушей донесся слабый звон, какой могли произвести два ружья, ударившись друг о друга. Шварц удвоил свою осторожность и замедлил шаги. Через пару минут на него дохнуло знакомым запахов верблюдов, и в тот же миг его глаза различили впереди несколько неподвижных, расплывчатых теней. Это и были люди гума, которые сидели на земле, закутавшись в серые бурнусы.

Справедливо полагая, что все внимание разбойников направлено в ту сторону, откуда он шел, Шварц решил сделать небольшой крюк и приблизиться к ним с севера. Он снова лег на землю и пополз вправо, неразличимый на фоне песка, несмотря на яркое сияние звезд. Чтобы его не выдал светлый цвет лица, он обвязал подбородок и нос своим темно-красным носовым платком, а на лоб надвинул феску [61] , которую носил под капюшоном, так что теперь были видны лишь одни глаза.

61

Феска — мужской головной убор в виде усеченного конуса; обычно украшен прикрепленной на шнурке кисточкой.

Подобравшись еще ближе, он увидел верблюдов, лежавших поодаль друг от друга, и смог сосчитать людей. Их было двенадцать. Они сидели тесным кружком, от которого Шварца отгораживали туловища двух верблюдов. Несмотря на рискованность такого шага, Шварц решил подползти вплотную к животным и, спрятавшись за их спинами, подслушать, о чем говорили разбойники.

Легкий ветерок дул навстречу Шварцу, и именно поэтому верблюды до сих пор не почуяли его. Продвинувшись вперед еще немного, Шварц вновь остановился. Теперь наступило время использовать средство джелаби. Он открыл бутылочку и опрыскал себя нашатырным спиртом.

Давно замечено, что запах, который выделяют верблюды, подобен аммиачному и что из мочи и помета этих животных испаряется нашатырь. Поэтому Шварц не отрицал возможности того, что верблюды питают некое пристрастие к «аромату» нашатыря. И он тут же смог убедиться, что так оно и есть: не успел он снова закупорить бутылочку, как оба верблюда повернули к нему голову и с видимым удовольствием стали принюхиваться, не подавая, однако, никаких признаков беспокойства.

Ободренный этим, Шварц вплотную придвинулся к одному из верблюдов, так что высокая спина животного полностью скрывала его от арабов. Протянув руку, немец осторожно коснулся шерсти хеджина и слегка потрепал его, причем послышалось довольное похрюкивание. Тогда Шварц окончательно успокоился и сосредоточил все свое внимание на группе людей, сидевших перед ним.