Невыдуманные приключения Свена Хедина

Фалун, 9 сентября 1913 года

Неожиданно командующий войсками в провинции Даларна полковник Фредрик Бьёркман пригласил его на офицерское собрание. И вот Хедин пытается собраться с мыслями и сымпровизировать речь.

Только что полковник Бьёркман превозносил Свена до небес, благодарил за мужество, проявленное в дебатах по вопросам обороны, сравнивал с Карлом XII и уверял в полной поддержке всего офицерского корпуса. Этикет требовал от Свена ответной речи.

Около тридцати офицеров и несколько гражданских ожидали, что он скажет. За несколько последних месяцев Хедин проехал на автомобиле по Швеции более трех тысяч километров. Он хотел собрать свежие впечатления перед речью в шведской Академии наук, предложившей ему место в президиуме.

Хедин подошел к столу с пуншем, постучал по бокалу и заговорил. Его речь звучала национально-романтическим панегириком Швеции. Потихоньку она перетекла в политическую полемику с теми, кто не хочет пожертвовать деньги на укрепление обороны.

Неужели эта страна не заслуживает того, чтобы ее защищать? — риторически вопрошал Хедин. — Мы сталкиваемся с различными вариациями национального самоубийства, которое называется социалистическим разоружением и антимилитаристской агитацией. Мы видим, как находящийся у власти блок представителей нашего народа ставит на карту свободу отчизны и, пренебрегая обороной, играет в орлянку нашей независимостью…

На переднем плане: Хедин флиртует с баронессой Фалькенберг. Слева его сестра Альма. Справа от баронессы Фалькенберг — Роальд Амундсен, покоритель Южного полюса.

Стокгольм, 1913 год

Четыре недели спустя Хедин произнес речь об оборонительной политике на собрании Общества трезвости в церкви Большая Шедви в Даларне. Так же как и в Фалуне, он говорил восторженно и патриотично. Затем последовала атака на правительство и левых и напоминание о русской угрозе. Закончил Хедин словами:

— Мы, единый христианский народ, никогда не опустим наши знамена. Боже, храни отчизну! Боже, храни короля!

Эта речь вызвала оживленные дебаты в прессе. Не успели они утихнуть, как Хедин еще раз выступил в офицерском собрании в Даларне и призвал к завоеванию Норвегии и части территории Дании — Северной Зеландии. Об этом стало известно благодаря военному музыканту юнкеру Йохану Герхаалу. Во время выступления Хедина юнкер был в соседней комнате и делал записи, которые стали достоянием прессы.

Из крупных газет первой об этом написала стокгольмская «Вечерняя газета». Публикация вызвала грандиозный резонанс. Согласно Герхаалу, Хедин сказал: «Если я однажды протрублю в трубу и призову вас, надеюсь, что вы будете готовы и поймете меня». Это истолковали, как призыв готовиться к перевороту.

Хедин назвал записи юнкера «полным идиотизмом». Это, однако, не помешало прессе, как шведской, так и датской и норвежской, день заднем пережевывать и склонять на все лады приписываемые Хедину поджигательские высказывания.

Тем временем у Хедина появился своеобразный военный советник — лейтенант Карл Беннедик, который оказал на него изрядное влияние. Первая речь, сочиненная ими вместе, была произнесена Свеном в начале декабря на собрании Христианского союза молодежи. Когда Хедин с нажимом произнес: «Все поймут меня, когда я однажды протрублю в трубу», его слова были встречены бурной овацией.

Две недели спустя Хедин вновь держал речь, на этот раз перед собранием стокгольмского Женского социал-демократического союза. Ему впервые предстояло выступить перед враждебно настроенной аудиторией.

Стокгольм, 14 декабря 1913 года

Речь Хедину вновь помогал писать Беннедик. Они просидели несколько вечеров и ночей дома у лейтенанта. Хедин выучил написанное наизусть. Оппонировать ему должен был Фредрик Стрём, секретарь парии социал-демократов.

Хедин и Стрём вместе поднялись на трибуну. Зал был забит людьми. Первым выступил Стрём. Он был искушенным оратором и выступал перед единомышленниками.

— Да, — говорил Стрём, — необходимо вооружаться, но не против внешних врагов, а против бедности и капитализма!

Его проводили шквалом аплодисментов.

Настала очередь Хедина. Его друзья опасались, что ничем хорошим это мероприятие не закончится. Показательно поведение доброго друга Свена — Эрика фон Розена, который держался возле Хедина с револьвером в кармане, дабы уберечь его, если, не дай Бог, на него нападут. Тут же находился домашний врач Хедина, готовый в случае необходимости оказать ему медицинскую помощь.

Сам же источник беспокойства не ведал об этих приготовлениях. После многих лет среди киргизов, туркестанцев, тибетцев и монголов Хедин был уверен, что в Стокгольме ему нечего бояться.

Он говорил без малого два часа. Время от времени из зала доносились недовольные возгласы, но револьвер фон Розена и докторский саквояж не понадобились.

Главным врагом Швеции Хедин, разумеется, называл Россию, но доставалось и Норвегии, которая полностью зависела от Англии, союзника опять-таки России. Бедолаги пильщики и точильщики, приезжавшие в Швецию на заработки, теперь в интерпретации Хедина стали зловещим признаком притязаний России на Швецию. Поэтому Хедин требовал больше броненосцев и увеличения срока службы призывников.

— В современном мире, — иронизировал Хедин, — полным-полно волков, не питающих ни малейшего уважения к социал-демократическим овцам.

— Да здравствует республика! — закричал кто-то, но другие слушатели заставили его замолчать.

Когда публика расходилась, Свен услышал обмен мнениями.

— Да он сам дьявол, этот Хедин.

— Насчет дьявола не знаю, но черт наверняка.

Хедина такие реплики только радовали. Как он и рассчитывал, выдержки из его выступления были опубликованы всеми крупными шведскими газетами и впоследствии долго обсуждались.

На фоне всего этого почти незамеченным прошло избрание Свена в президиум шведской Академии наук.

Стокгольм, 6 февраля 1914 года

В политической истории Швеции 6 февраля 1914 года стало особенной датой. Никогда прежде вмешательство в политику частного лица не вызывало таких скорых и серьезных последствий.

Утром 6 февраля церкви Стокгольма заполонили тысячи крестьян с сине-желтыми значками, явившиеся со всей Швеции. После заутрени они собрались на площади Густава-Адольфа. Без четверти одиннадцать крестьянская масса пришла в движение и потянулась к королевскому дворцу. Крестьяне разбились в группы по губерниям, каждая под своим флагом. Здесь была вся Швеция: от Лапландии на севере до Сконе на юге.