Невыносимая невеста, или Любимая студентка ректора

— Связь очень не стабильна, но удалось отправить сообщение Энтони, что с нами всё в порядке, — пряча в карман мобильный кристалл, сказал Тоцкий.

У Валерии от сердца отлегло. Она чувствовала вину за потерю маячка, прежде всего, перед Энтони. Он глава экскурсии, за всех отвечает. Лере не хотелось стать причиной его первых седых волос.

— Одну проблему решили, займёмся другой, — Тоцкий выразительно глянул на Леру, давая понять, кто тут вторая проблема.

Он подошёл к топчану, сел на корточки возле её ног и начал развязывать ботинок. Лера бы и сама прекрасно справилась с этой работой и чуточку была недовольна собой, что не догадалась, и сильно недовольна Тоцким, что он не подсказал ей разуться.

Он освободил её ногу от обувки и, отставляя в сторону ботинок, поинтересовался с дьявольской ухмылочкой:

— Удобные?

— Удобные. Это же вы подменили? — с прищуром Шерлока Холмса полюбопытствовала Лера.

— Думаю, отпираться бессмысленно после того, как вы заметили свои ботинки в моей сумке.

Значит, он видел, с каким удивлением Лера пялилась на содержимое его баула и понял, что она догадалась?

— Зачем вы это сделали? — спросила возмущённо.

— А вот не скажу. Теряйтесь в догадках, — злокозненно заявил Тоцкий, снимая её второй ботинок.

Вот гад!

На обуви он не остановился. Стянул с Леры носки и начал бодренько закатывать штанины.

— Болит правое колено, — предупредила она, чтобы он поубавил пыл в обнажении разных Лериных частей тела. Сложилось впечатление, что дай ему волю — он бы и вовсе её раздел.

— Не вижу повода для стеснений, — заявил Тоцкий, нагло закатывая брючину всё же выше колена. — Я уже видел ваши ноги. Во всей длине.

Когда это он их видел? Ах да, когда стараниями Кацпера и его дружков на Лере стала прозрачной юбка. Вообще-то, приличные мужчины в таких случаях отводят взгляд, а не пялятся.

— Я вижу, левая нога тоже немного пострадала, — он обхватил ладонью щиколотку.

Какая горячущая пятерня. Приятное тепло поползло от щиколотки выше.

Тоцкий сделался совершенно серьёзным и сосредоточенным. Второй рукой крепко обхватил ступню и начал поворачивать её вправо-влево, сгибать вверх-вниз. Потом обследованию подверглась голень. Сильные пальцы что-то проверяли и прощупывали. У Леры от его прикосновений бежали мурашки по коже. Она ничего не могла с собой поделать. У неё была патологическая симпатия к докторам, а Тоцкий в данный момент превратился в самого настоящего доктора.

Он добрался до колена. Хоть бы тут и остановился. Колено — это стратегический рубеж. Всё, что выше, гораздо чувствительнее. И Лера категорически не хотела подвергаться этой пытке. К счастью, Тоцкий не посчитал нужным переместить обследование в опасную зону.

— Лёгкий ушиб, — выдал он вердикт. — Само пройдёт.

Вот и замечательно. В общем-то, Лера и без Тоцкого чувствовала, что с левой ногой всё в порядке. Но оставалась ещё правая.

Он обследовал её в той же последовательности — снизу вверх. Его ладони продвигались всё выше и выше. В Лере росло напряжение.

Тоцкий оставался совершенно серьёзным. И это почему-то тоже заводило. Хоть бы капельку улыбнулся, доктор Дьявол.

В этот раз он на колене не остановился. Его ладони, обхватившие ногу с двух сторон, поднимались выше. Ну вот, что и требовалось доказать — выше колена кожа была слишком чувствительной. Жутко приятно и жутко опасно. Волнение из груди опустилось в живот и скрутилось пружиной. Лера закусила губу.

— Больно?

Если бы. Но сообщать Тоцкому о своих ощущениях она не собиралась.

— Больно, — ответила настырно и пошла в наступление. Больше терпеть эту пытку Лера не хотела. — Дьер Ян, я не понимаю, зачем нужно обследование, если вылечить вы всё равно не сможете?

— Почему не смогу? — он продолжал мучительно медленно подниматься вверх. — Лечение уже началось.

— Но вы же говорили, что на нуле.

— Не совсем, — большие пальцы его рук легонько сдавливали кожу. Покалывало не только там, где были пальцы. Покалывало всё тело. — Немного магической энергии у меня осталось.

— Почему же тогда дверь ломала я?!

Лера чуть воздухом не подавилась от возмущения. Её тут провоцировали поцелуями и прочими запрещёнными приёмами, чтобы вызвать магию, а, оказывается, Тоцкий прекрасно смог бы всё сделать сам?

— А кто бы вас лечил, если бы я истратил весь магический резерв на дверь? — невозмутимо заявил он. — В критических ситуациях я всегда оставляю немного магической энергии на всякий случай.

И хоть звучало довольно убедительно, у Леры было стойкое чувство, что Тоцкий её беззастенчиво провёл.

Его руки вернулись на колено и крепко его сжали. Колену стало сильно-сильно горячо. Но только на мгновение. А потом необыкновенная лёгкость.

— Встаньте, — скомандовал он.

И Лера встала. Колено не болело. Совсем. Вот же Тоцкий… на все руки дьявол. И разозлил, и вылечил. Она не знала, чего в ней было больше: благодарности или возмущения, но всё-таки поблагодарила:

— Спасибо. Боль прошла.

Но пусть не думает, что Лера из благодарности возьмёт и забудет все его грехи.

Она снова села на топчан, чтобы обуться, и вдруг почувствовала, как он неожиданно прогнулся под чьей-то тяжестью. Сложилось впечатление, что прямо с потолка на топчан упало что-то тяжелое. Что-то или кто-то? Валерия обернулась, и глаза на лоб полезли от удивления…

Глава 19. Я опять вижу его

Лера соскочила с топчана и с удивлением смотрела, как на нём барахтается Анджей. Он сыпал междометиями и ошарашено оглядывался по сторонам. Откуда он взялся? Тоже попал в магическую воронку?

А вот на лице Тоцкого особого удивления не было. Как будто он догадывался, что рано или поздно на топчан должен свалиться попечитель. Он помог Анджею сесть, и как только тот немного пришёл в себя, начал расспрашивать, как тот здесь оказался.

— Когда дьер Энтони получил от вас сообщение, что вы попали в магическую воронку над ручьём, он велел мне тоже прыгать в неё, — начал рассказывать Анджей. Чувствовалось, что он был не в восторге, что его вынудили принять участие в экзотическом приключении. — Я ему говорил, что у меня радикулит и нервное расстройство, но он настаивал. Сказал, что у него нет другой кандидатуры. Сам он не мог оставить студентов без присмотра и никого из студентов посылать в воронку не хотел. Хотя были желающие.