Невыносимое счастье опера Волкова

– Вик?

Оборачивается. С уверенностью могу сказать, что этот взгляд я не забуду никогда. Он будет сниться мне до конца жизни в кошмарных снах. Он наотмашь бьет чужой болью и злобой. Вкручивая тупыми шурупами в сердце чувство предательства. Моего предательства.

Ничего не понимаю…

И не успеваю понять. Просчитать варианты того, что могло случиться за жалкие полчаса моего отсутствия – тоже не успеваю. Потому что это «что» возникает передо мной в дико раздражающем клетчатом костюме, который я тысячи раз просила его выкинуть.

– Нин? Ты чего трубку не берешь? Я уже час пытаюсь до тебя дозвониться, как только сошел с самолета. Привет.

Меня будто пришибли. Как таракана. Хозяйским тапком.

Что?

Нет, нет, нет…

Смотрю на Макара – и не верю, что он здесь. В доме Волкова. Стоит, разведя руки, чай из Волковской кружки попивает, как ни в чем не бывало.

Почему сейчас?!

Перевожу взгляд с Макара на Вика. Не понимаю, как реагировать! Как вести себя с этими двумя абсолютно не похожими друг на друга мужчинами. То ли начинать рыдать, то ли ругаться, то ли просто позорно сбежать от этих таких разных, но таких ощутимых взглядов. Один – обвиняет и ненавидит. Второй – не понимает, что он только что натворил. Разрушил такое шаткое перемирие. Утопил к чертям собачьим своим появлением наш с Волковым уютный «островок» уединения. Какая ирония, что случилось это в тот день, когда я, наивная, решила, что в силах что-то изменить.

– Ну? – оживает Волков. – Чего молчишь, Кулагина? У тебя всегда есть что сказать, а тут чего язык проглотила? – грубо, жестоко. Он никогда не позволял себе разговаривать со мной в подобном тоне. Он злится. Я понимаю. Поэтому пытаюсь быть сдержанной, но, кажется, делаю только хуже.

– А что мне сказать? Я в растерянности.

– Правда, что ли? Ну так ты найди себя. Муж вон приехал, а ты трубку не берешь. Нехорошо как-то. Объясниться, наверное, надо.

Погодите, муж? Муж?! Он еще и мужем моим представился? Смотрю на Макара, тот по-прежнему словно вообще не понимает, что происходит.

Сердце срывается, проваливаясь в желудок. До меня только сейчас доходит, как все выглядит со стороны Волкова. Будто я подлая изменщица. Шлюха беспринципная, которая, будучи в браке, позволила себе вольности с чужим мужчиной. Будто я… предательница. Лгунья и обманщица. Но ведь это не так!

– Вик… – голос дрогнул, – Вик, я все тебе объясню. Не кипятись, слышишь?

– Раньше надо было все объяснять.

– Волков, не дури.

– Я не дури, Кулагина?! Или ты уже, блть, и не Кулагина вовсе?

– Я не понял, Нин, а что происходит? – встревает «бывший», похоже, только сейчас замечая, что я стою почти голая в чужой мужской футболке с мокрыми после душа волосами. Замечает, анализирует и все понимает. И пусть. И хорошо! Мне плевать, что он там себе надумал и какие сделал выводы. Меня больше беспокоят налитые кровью родные глаза Волкова, которые еще час назад смотрели на меня, как на самый дорогой бриллиант на свете. И которые теперь смотрят, как на грязь под его ногами. Это невыносимо больно. Я не хочу, чтобы он так на меня смотрел! Не выдержу просто этой ненависти.

– Макар, будь добр, заткнись! Вик, послушай меня.

Шаг к нему делаю.

– Три недели. У тебя было столько возможностей мне все объяснить, но ты молчала. На что надеялась? А вдруг пронесет? Пронесло? Муж, блть, Тони! Знаешь, какие дерьмом я себя теперь чувствую?!

– Не ори на меня, перестань, пожалуйста. Просто давай успокоимся и поговорим, как взрослые люди. Ты все не так понял. Совершенно не так, как бы глупо это ни звучало.

– Это как «не так»? Не муж?

– М…муж. Пока муж!

Волков ухмыляется. Жестоко. Ладонью затылок потирает, забывшись. Морщится. Я снова вперед подрываюсь, ну больно же дурачку, пожалеть хочу! Вот только моя жалость нынче никому не нужна. На подлете ладонь мою своей отбивает, не позволяя прикоснуться:

– Руки.

– Волков, не веди себя, как обиженный мальчишка. Ты же знаешь меня! Ты же знаешь, что я никогда бы… – губы поджимаю. Не хочу душу изливать перед бывшим мужем, перед чужим человеком. Лишний он здесь. – Макар, – за руку его хватаю, кружку из рук с чаем забираю и в спину подталкиваю на выход.

– Нинель, что происходит?

– Уйди! Уберись отсюда, пожалуйста! Уходи, Макар!

– Я документы привез, эй, хорэ истерить, Нина!

Не знаю, откуда силы в себе нахожу, но за дверь его выталкиваю. Закрываю перед его носом, проворачивая трясущимися руками все замки. К Волкову возвращаюсь. Держать себя и свои эмоции в руках пытаюсь, но меня бьет изнутри от обиды. Приходится кулаки сжать, ногтями в ладони впиваясь до боли.

– Ты знаешь, что я бы в жизни себе не позволила измены! Никогда и ни за что. Я так воспитана. Ты меня так и воспитал в наших отношениях, Вик, да боже ты мой, ты же знаешь меня как облупленную!

– Я знал . Та Кулагина, которая была со мной, честно бы мне все рассказала. А женщину, которая спит с другим, находясь замужем – я не знаю. И знать не хочу.

– Да не замужем я, Вик…

– Тогда кто этот ряженый тип у меня за дверью? Или я тупой и не понимаю значения слова "муж"? Так ты объясни, ты, видимо, в этом вопросе поопытней будешь.

– Это все просто огромная, глупая ошибка. И если ты успокоишься и выслушаешь меня, а не будешь грубить, то поймешь, о чем я говорю!

Молчит. Давит. Не физически. Морально. Режим “опера” включил и как на преступницу на допросе смотрит – уничижительно. Сверлит тяжелым взглядом, ни грамма утренней легкости в родных глаза не осталось.

Сжаться хочется. Мне не нравится такой Вик. Он меня пугает. Это не мой Вик! Я закрываюсь. Руками обхватываю плечи. Моментально чувствую, как вокруг сердца снова стены начинают расти. Меня лихорадит.

Я не хочу терять контроль. Не хочу снова в “раковину”. Не хочу снова защищаться от него. И я не хочу снова потерять этого человека. Делаю еще одну попытку к нему приблизится. На этот раз Волков не отходит. Это дает хоть небольшой, но шанс. Ладошку тяну, щеки касаюсь. Не отшатывается. На носочки встаю, обнять хочу, а уже этого он сделать не позволяет. Отходит. Гордый засранец!

– Послушай, я подала на развод. Этот брак давно в прошлом, – торопливо оправдываться начинаю. – Я не знаю, какого черта взбрело Макару в голову и зачем он приехал, но там давно ничего уже нет! Да и не было никогда. Мы чужие друг другу люди. Это был просто… блин, просто брак для галочки!

Виктор ухмыляется:

– Брак для галочки? А тебе чесалось, что ли, галочку в паспорте заиметь?

– Не хами мне. Я пытаюсь спокойно с тобой поговорить. А ты…

– А меня разносит, Кулагина, блть! Я в бешенстве. Это только у тебя все “просто” и “для галочки”. Просто соврать, просто пожениться, просто свалить, и все, когда тебе это выгодно, оставляя за собой сплошное пепелище. Совершенно не беспокоясь о чувствах других. Просто!