NEXT-3: Венок для Лавра

— Хватит болтать, сявка! — перебил Дюбин. — Оформляй по быстрому, не то сожрешь свою бабочку.

Продавец не очень испугался. Сейчас трудно отличить миллионера от бандита — оба ботают по фене, оба готовы изуродовать человека, который им возражает. Какая, спрашивается, нужда у этого господина расправляться с обычным служащим фирмы? Поугрожает, попугает и отстанет.

Все же, на всякий случай, парнишка развил бурную деятельность. Явно показную, рассчитанную на немалое вознаграждение. Через полчаса Дюбину вручили все необходимые документы. В обмен на сущий пустяк — каких-то сорок кусков баксов.

— Ваша фирма очками торгует? — спросил он, усевшись в «кадет».

Продавец недоуменно поднял выщипанные бровки. Ему приходится отвечать на множество разных вопросов о приобретении аксессуаров, близости заправок или автосервиса, монтажа средств безопасности или магнитолы, а вот о каких-то очках — впервые.

— Что вы имеете в виду, господин?

— Не для задницы же — на глаза. Желательно, побольше.

— Извините, не торгуем.

Ну, и хрен с тобой, что не торгуешь, подумал Дюбин, стараясь погасить вспыхнувшее раздражение. Еще минута и — выстрелит. Достаточно, успокойся, уговаривал он свое травмированное сознание. Два трупа — хватит на сегодня, третий — ни к чему. Как бы вместо охоты на Лавра не угодить за решетку. Он уже устал считать убитых им, размышлять: превысил ли квоту или можно еще кого-нибудь отправить к Хозяину?

Вспыхнувшая было «лампочка» послушно вощла в норму.

На колесах мститель почувствовал себя более уверенно. Теперь наметить цель предстоящей охоты.

Расправляться с Лавром не стоит, смерть для него — слишком мизерное наказание. Эта мысль накрепко засела в поврежденном мозгу еще в швейцарской клинике. Значит, ударить по близким людям? Правильно, молоток, именно по близким, гибель которых рикошетом ударит по сердцу бывшего авторитета, заставит его мучиться. А уж после этого Лавр сглотнет порцию предназначенного ему свинца.

Кто станет первым, подскажет случай. Выйдет из дома Клавдия — она, дай Бог, появится рыжий отпрыск — удача, выскочит подельщик Лавра толстый Санчо — то же немалая удача: рассчитаться за давнишнее столкновение.

Первым вышел толстяк. Судьба-индейка! Расправиться с ним не удалось — удрал, сявка, слинял! Ничего страшного — останется на десерт. Перед своим хозяином.

Кто остается? Рыжий пацан-бизнесмен и сладкая вдовушка. Почему-то мститель предпочел в первую очередь ударить по Кирсановой. В памяти засело выражение лица женщины, когда она говорила по мобильнику с Лавром. Какое-то возвышенное, излучающее нежность и ласку. Любит? Тем болезненней будет для ее жениха.

Если не удастся перехватить президента «Империи» на даче или по дороге к офису, либо помешает охрана, имеется запасной вариант. Иванушка-дурачек…

Но это все позже. Перед намеченным сальто-мортале под куполом цирка не мешает подлечиться, вдруг в самый ответственный момент погаснет «лампочка» или, что намного страшней, перегорит. Светиться в дорогой аптеке слишком опасно, вдруг за ним ходят ментовские «топтуны», безопасней отовариться в аптечном киоске. Сейчас они — на каждом шагу.

Оставив «кадет» на платной стоянке, Дюбин отправился на поиски. Киоск «нашелся» возле станции метро. За стеклом позевывает толстуха, чем-то напоминающая жену Санчо, нет, не жену — сожительницу. Или — приживалку? Поврежденные извилины работают со скрипом, извиваются на подобии дождевых червей.

— Девушка, — какая там девушка — бабка со вставными зубами и ушным протезом! — подскажите, что нужно принимать при… ну, умственном заболевании…То-есть, я хотел сказать: при конверсионной истерии?

Бабка вздрогнула, будто коснулась оголенного электропровода. Еще бы не удивиться, когда закрученный диагноз напоминает имя метеорита в созвездии Кассиопеи! Грипп, ОРЗ, боли в суставах — в этом она знаток и специалист. А вот какая-то истерия, да еще конверсионная…

— Как вы сказали?

Дюбин предпочел промолчать. Лампочка в голове предупреждающе моргнула, бешенство вот-вот вырвется наружу. Лишний, незапланированный труп ни к чему.

— Впервые слышу такой диагноз, — призналась аптекарша. — Он что значит? Временное умопомрачение или какой-нибудь синдром?

Ничего не поделаешь, придется проводить ликбез, иначе никаких необходимых ему лекарств не получить. Бешенство спряталось в нору, затаилось там, готовое выплеснуться. Выстрелом в упор.

— Как бы объяснить подоходчивей… Ну, когда мощный поток сознания плохо сказывается на физическом самочувствии.

Именно так объяснял швейцарский профессор своему немощному пациенту причину его странного недомогания. Солидно и… непонятно.

— Валерьянку пробовали? — заинтересовалась провизорша. — Говорят, помогает. Ежели не поможет, лучше обратиться в психушку…

Спасибо за добрый совет, без раздражения, иронически подумал «псих». В конце концов, все туда попадают, кто по доброй воле, кого привозят в смирительной рубашке. Ему еще рано — сначала нужно завершить начатое.

— А если без желтого дома?

Аптекарша пожала могучими плечами… Где он мог ее видеть раньше? Пышногрудая, крутобедрая, накрашенная… Кого она напоминает? Потревоженная память недовольно зашевелилась. Дескать, оставь меня в покое, сам должен понимать — устала.

— Не знаю… Редкий случай… Когда поток сознания выходит из подчинения, обычно принимают транквилизаторы.

Тоже — открытие! В Швейцарии его так напичкали дьявольскими таблетками — до сих пор стоят в горле. Но выхода нет, придется воспользоваться успокоительным, возбуждающим, потрясающим средством или отказаться от расправы с Лавром. Другого просто не дано…

И все же почему аптекарская баба кажется ему давно знакомой? Где он мог ее видеть? В гадюшнике Ессентуки? Отпадает, там ходят цыпочки, тоненькие, изящные, а провизорша — старая утка… В дачном поселке, где живет Кирсанова, он тоже таких баб не видел… Случайно встретил на улице? Очень может быть, но почему эта «случайная» встреча так врезалась в больную память?

Густой, басовитый голос провизорши будто выдернул его из черного омута.

— Мы такими лекарствами не торгуем.

Непонятно! Сейчас торгуют всем, что приносит выгоду. В магазинах «продуктов» — презервативами и женскими прокладками, в «промтоварах» — молоком и колбасой, В «галантерее» кошачьим кормом…

— Почему не торгуете? Запрещают или — нет спроса?

— Видите ли, господин, здесь не аптека — всего лишь аптечный киоск. Рецептуарные препараты не получаем. Отсюда и приходится танцевать.

— Тогда давайте валерьянку и аспирин.

Получив деньги, провизорша посмотрела на зеленую бумажку. Внимательно и недоверчиво. И этот жест будто сдернул с памяти черную пелену.

Когда оживший мертвец миновал российско-белорусскую границу (или все еще в Белоруссии?) его остановила дорожная проститутка. Пышногрудая, крутобедрая бабища. Точная копия провизорши. Забралась в салон, деловито назвала цену своим услугам и, не ожидая согласия либо отказа, начала раздеваться. Наверно, привыкла к голодным «дальнобойщикам», которые с жадностью набрасывались на продажных женщин.