Нэй. Сердце Сошо

Он посмотрел на нее:

– Эльф-демократ?

– Что? – он иногда начинал ее раздражать (и удивлять) странными фразами и словами. А если считать, что познакомились они всего-то чуть более десяти часов назад, то «иногда» превращалось в «часто». Но при этом ее непреодолимо влекло к этому странному сошо, обладающему силой эр’каруна, совершенно непонятным мышлением и практически не читаемыми эмоциями. Ну и красив он был, приятен и мил…

– Это просто небольшая шутка, Влас… Элли, – прервался он, когда она сверкнула взглядом. – Ну, а камешек для того, чтобы войти в Лес не полной пятеркой…

– Понятно. И спасибо, – он, кажется, начинает вить из не веревки! Из НЕЁ! И ей это нравилось! Надолго ли?

– Готовы?

– Да, – ответили в унисон Элли и Сэм.

Нэй покрутил головой, хрустнул позвонком, дернулся всем телом, как зверь после дождя. Выставил руки в стороны так, чтобы ладони остались на высоте пояса:

– Каждый возьмите мои руки. Сэм, – влево посмотрел, в сторону орча и удовлетворился, когда тот просто обхватил своей гигантской ладонью его предплечье. – Элли?

Эльфа приняла ладонь Нэя и крепко сжала. Почувствовал ее дрожь.

Все будет хорошо. Он был в этом уверен…

– Теперь смотрите на мою правую ногу… – хмыкнул: – В общем, на счет «три» мы входим в Лес! Понятно?

– Да.

– Да…

Небольшая пауза…

– Раз…

– Два…

И сразу:

– Три…

Ох, как сдавило-то!

Все трое сделали шаги в Лес и явно все трое почувствовали его сопротивление! Но чувствовалось, эта была некая игра или взятие на слабо, а вдруг люди отступят?

В какой-то момент показалось, что связь между ищущими рушится – все слабее чувствовалась, что Сэма, что эльфы. Казалось, оба выскальзывают из рук Нэя (сами они виделись Нэю в некоей дымке, тумане или мареве). Но это только казалось, вот если бы он на самом деле поверил и разжал бы, например, ладонь с ладонью эльфы.

А потом шагов через десять все закончилось. Их даже немного подтолкнуло вперед. Но все равно хватки рук никто не ослабил, так и шли.

Двести семь шагов…

И вот снова каменная полянка и снова посередине нее гигантский скелет, но теперь ни гиркона, а гирахнида! Вот это махина! Такую бы на жернова и в порошок перемолоть!

И Нэй вспомнил про жернова Сэма:

– Сэм, как ты без жерновов-то? Без тяжести своей?

– У меня сам нурч тяжесть, разве с ним поглупеешь? – и улыбнулся-осклабился.

Нэй усмехнулся на это. Сэма всегда сложно понять.

Подошел к скелету твари, обошел его, заглядывая во все мыслимые и немыслимые места. Даже на живот прилег, высматривая что-то в тени скелета. И с облегчением вздохнул, когда явно чего-то не нашел.

При этом что Сэм, что эльфа смотрели на него с некоторым недоумением:

– Так, проверяю кое-что, – махнул рукой.

Так же ничего не объясняя, обошел полянку, по периметру заглядывая и явно принюхиваясь к каждому входу-выходу с полянки. А когда обошел, неожиданно остановился и поднял правый указательный палец к верху:

– Вы заметили?

– Что?

– Вы заметили, что входов-выходов восемь, а не семь?

– Э… Я как-то не считал, – признался Сэм.

– А я вообще впервые на такой полянке.

Скелет гирахнида мешал Нэю встать в центр полянки и более спокойно рассмотреть ситуацию. Пришлось обходить скелет и просто размышлять. Правда, понять, что бурчал он себе под нос, было сложно.

Но в какой-то момент он вдруг сорвался со своего круга размышления, только бросив своим друзьям-товарищам:

– За мной! – и ринулся в один из проходов.

Часа два они шли почти в полном молчании, и наконец…

Вынырнули на очередной полянке. Только теперь вместо скелета гирахнида в центре расположилось небольшое озерцо, не больше десяти ярдов, окруженное по берегу редкими, но очень милыми и вполне живыми на вид елочками в рост человека. И зеленая травка, совершенно не сочетающаяся с серым миром вокруг, так и хочется прилечь на ней и отдохнуть…

– Ой, какая прелесть! – проговорила эльфа, и уже собралась к этому озерцу подойти и, видимо, на этой травке прилечь…

– Стоять! – окрик Нэя был резким и жестким до такой степени, что эльфа, да и Сэм, застыли, где стояли, и в том движении, в каком их застиг окрик Нэя.

Хм… Его окрики правда, что ли, такие страшные?

Нэй вздохнул:

– Сэм, у тебя, в твоих бездонных карманах найдется какой-нибудь лишний бутерброд?

– Ну… это… – замялся Сэм и в недоумении похлопал по карманам. Потом неожиданно радостно улыбнулся оскалом и, наконец, вытащил огромный, для обычного человека, двойной кусок хлеба, называемый «двойным» или просто сэндвичем.

Нежно так освободил его от ткани, в которой он был завернут, и протянул Нэю:

– Спасибо, друг мой, – Нэй взял этот сэндвич-бутерброд-двойку в руку и, совершенно неожиданно размахнувшись, запустил его в озерцо.

– Плакал мой уж… – хотел было сказать Сэм…

Но тут озерцо ожило, и в том месте, куда упал бутерброд, в самый центр, послышался шум, клацанье зубов и вода как будто вскипела и, если приглядеться, то можно было разглядеть небольших рыбок, очень пестрых, но и очень злых и зубастых, которые грызли не только бутерброд, но и самих себя. И озерцо очень быстро окрасилось в красный, кровавый цвет.

Нэй поднял руку, чтобы зрители приготовились к завершающемуся акту представления. И оно не заставило себя ждать…

Всё вокруг озерца подернулось дымкой, неким маревом, и очень милые, зеленые, живые ёлочки, неожиданно дернулись, как животные, сбросили с себя зеленые иголки, превратившись в совершенно белые, голые и острые пирамидки. Зеленая травка пошла рябью, меняя цвет с зеленого на ярко-красное, и…

И финал был впечатляющим…

Что-то огромное живое или непонятное вынырнуло из каменного подземелья Леса и, приподнявшись ярдов на пять над поверхностью, со всей водой, странными рыбками, елочками-клыками резко схлопнуло озерцо, являющееся, видимо, огромной пастью, и ушло вниз, в подземелье, оставив на поверхности лишь ровную площадку, в которой совершенно невозможно было признать бывшее тут озерцо.

Все. Представление завершилось.

Минуту стояла полная тишина.

– …Ин… Э… Что это было? – первым ожил Сэм.

– Каракрасики, – просто и очень спокойно проговорил Нэй, но глаза явно смеялись…

– Кто? – теперь ожила эльфа.

– Никто не знает, кто их так назвал, то ли в шутку, то ли всерьез. Но название прижилось, – Нэй пожал плечами. – На самом деле это – гирварты, если по-научному, – пираньи. Жуткие, злые и всегда голодные твари, – Нэя аж передернуло.

– А тварь, которая их проглотила? – Элли наконец-то приходила в себя.