Нейронная одержимость

Анастас Белькаллин прекрасно понимал, что ни он, ни один из его коллег не смогут переломить ситуацию за одно дело. Поэтому смесь недоверия и страха, источаемую смердами, он принимал за должное и просто анализировал обстановку. Сводчатый потолок был старше доброй части города. «Минус второй» этаж древнего доходного дома — он мог бы стать частью «костей шпиля», но высокие, неотведённые грунтовые воды активно топили коммуникации, излишне глубокие подвалы да и просто провалы в почве. Вот и сейчас кафолик и его группа храмовников с трудом дышали спёртым воздухом, насыщенным ароматами мокрой штукатурки, старого сырого дерева — и гари.

Культисты не стремились помочь следствию и для начала — разгромили всё оборудование. Где-то в этот момент добропорядочные жители вызвали мирской орден Птицы в первый раз. Их вызов приняли, внесли в соответствующий журнал и поставили в очередь. Все свободные наряды стянули на главный рынок стоп Птичьего улья, где вовсю бесились биомехи и роботы. Пока жители паниковали, преступники кое-как залили бензином хлам и подожгли. Большого пожара не случилось из-за близости вод, но огонь и так поработал на славу.

Итог: блоки мнемонических машин обратились в куски беспорядочно перекрученного металлолома, а одно из грубоватых кресел «украсила» застывшая человеческая фигура с глухим металлическим футляром на лице. Всё это не могло не напоминать кафолику Анастасию уничтоженную квартиру в плёснах улья Каллиник. За одним маленьким нюансом — из местных обитателей один всё-таки остался, хоть времени незадачливые храмовники им оставили достаточно. И этот нюанс собравшиеся силовики едва ли не обнюхивали.

Анастас, может, и считался одним из самых молодых кафоликов. Но едва прибыв на место и осмотрев почти не пострадавшее от огня тело, прекрасно понял, какой бардак вскоре поднимется. Несмотря на выжженные невмы подчинения и срезанные куски кожи, он мог различить на замызганной коже трупа следы священных знаков. Когда-то шрамы защищали своего носителя от инфодемонов и диких бесов — и Белькаллин мог только озадаченно тереть переносицу. Да, тут поработали еретики, но самое плохое — над кем именно они поработали, прежде чем уйти

Перед кафоликом остывал труп принудительно подключённого к Пургатории экзарха мирского ордена Каллиников — второго лица в ордене. Всего лишь мирского, конечно, но отвечать за порядок в стаде вверенного ему Всесоздателем уровня улья было важно. Кафолик мог только благодарить Всесоздателя за то, что пока неведомые ему демонопоклонники не смогли добраться до одного из ипатов. В этом случае у них были бы ключи доступа ко всему Птичьему Уровню и его многочисленным аванпостам по Нижнедонску и за его пределами.

— Экзарх Лассо, — негромко проговорил Белькаллин, присев около трупа. Он знал жреца. Не слишком религиозный, не слишком погрязший в скандалах. Его едва-едва начала одолевать телесная слабость, и просто так он бы не сдался. Заманили в ловушку? Использовали тайную страсть? Нужно будет проанализировать много информации. От сумрачных рассуждений кафолика отвлёк дознатель, бесцеремонно заметивший:

— Я тоже подумал на экзарха, похож остатками невм, но… это возможно? Ну, я про взлом священника. И почему труп должен принадлежать именно Лассо?

— У Лассо было повреждено колено. Небольшой шрам от степняцкой стальной стрелки. Он до сих пор виден, несмотря на следы огня — Анастас вздохнул и встал. — Выясните, чем он занимался. — Небольшой стук по «ракушке». — Амбаст?

— Тут, коллега, — прохладно ответил дальний родственник.

Дурное настроение Сумкаллиника было вызвано исключительно собственной ошибкой. Он оставил херувимов-охотников в зоне большой драки и упустил момент, когда откуда-то вырвался демон, вдоволь покуролесив и, напоследок, почистив за собой следы. Подозреваемый в ереси и одержимости ушёл, а нечестивое создание не то сопровождало его, то ли воспользовалось моментом и ушло в Пургаторию. Возможно, Амбаст ещё дулся на себя, на патруль и на все грехи мира — но Белькаллина это не волновало.

— Ваши ищейки уже взяли след?

— Нет, коллега. И не возьмут, — проскрипел Амбаст в коммуникаторе и закашлялся, прочищая горло. Лежать в кресле без движения целыми днями — вредно для кого угодно. — Проклятые диаволопоклонники использовали слишком сильные реагенты, так что девочек нужно отправлять на калибровку нюха и переосвящение. Камеры снова врут, или вы поголовно ходите без респираторов? — Анастас кивнул. Резкий химический смрад его не пугал, он за свою жизнь оказывался в местах и похуже. — Вот очень зря вы так. Состав атмосферы весьма агрессивен.

— Понятно. Оставайся на линии. Кто-нибудь уточнил личность покойного?

— Это действительно Лассо Каллиник, о кафолик. По данным орденского скрипториума, он находился на вакации. На восточных воротах города зарегистрирована отметка о выездной визе три дня назад. Мэтр Лассо при небольшой свите собирался на воды.

Храмовники негромко хмыкнули. Несмотря на гарь, сырость чувствовалась всеми.

— Хорошо съездил, ничего не скажешь. Медик, причина смерти?

— Не могу сказать наверняка, но определённо — вот это, — медичка протянула руку, упакованную в перчатку тончайшей кожи, и обвела пальцем пулевое отверстие.

— Пуля?

— Выпущенная с близкого расстояния. Вокруг отверстия ожог, предшествовавший пожару вокруг. Когда упокоившегося доставят в покойницкую — расскажу подробнее. Возможно, идиоты использовали явленный раньше ствол.

— Ясно. Амбаст, твои коллеги что-нибудь считали с местных информаториев?

— Пока не ясно. Есть явно порченные потоки, но их характер определить затруднительно.

— Мощность? — коротко осведомился кафолик.

— А вот это подсчитали точно, — оживился мнемонический кафолик. — Еретики не использовали канал на полную мощность, но схватка в Пургатории нисколько не нарушила связь в канале. Знаешь, почему? Потому что его мощность была порядка четырёх гигапергов в секунду.

Кто-то присвистнул. Белькаллин понимал, почему — средняя мощность канала обычно была раз в сто так слабее. Для обычных пользователей. То ли дело любители невм — для обхода строгих протоколов защиты и очищения, для сокрытия своих диавольских планов им нужны были мощность канала и много памяти. Впрочем, духовный кафолик уловил кое-что более важное. Упоминание схватки, с которой и начался этот проклятый день.

— То есть ты уверен, что события связаны?

— Я сравнил точное время схватки и вспышки нагрузки на сеть. Они совпадают, Анастас. Есть, правда, пара аномалий…

— О них позже, — поднял руку церковник. Ни к чему обычным дознавателям и храмовникам знать о потенциальном одержимом: наломают много дров. К счастью, Амбаст понял намёк и заткнулся. — Пусть у вас с коллегами будет время подумать над их природой. Хотелось бы мне понять, как они умудрились взломать экзарха.

Настойчивый вызов прервал мрачные размышления кафолика. Его названный отец и непосредственный начальник вызывал к себе. Вверх, из смрада подулья — к освящённому и стерелизованной атмосфере шпиля. Оставалось только повиноваться.