Нейтрал: падение

2. Да. Он, правда, вас любит. Но он еще в раздумьях, возвращаться ли ему туда, где ему уже сделали больно. Вы можете у него ассоциироваться лишь с неприятными ощущениями. Тут уж ничего не поделаешь. Он вам не верит. Вы сами все это "заварили". И он, увидев вас, стремглав помчится от вас, будет бежать, как от прокаженного. Но бегите за ним. Еще есть шанс все вернуть. Да, шанс у вас есть, но его легко спугнуть.

3. Ему уже все равно. Он устал. И единственное, чего он хочет более всего, - новой жизни. Без вас.

Тут вы четко должны осознать разницу между вторым и третьим пунктом. Потому что внешне это будет выглядеть одинаково. Бежать или не бежать. "Добивать" или не "добивать". Единственное верное решение здесь, - назначить какой-то временной срок. Допустим, полгода. Побегать за ним еще полгода. Доказать теперь вашу любовь. Главное, не заиграться и не встать на его былые роли тогда, когда он был на вашем месте. А то так всю жизнь и будете страдать. Сделать все возможное, чтобы уверить его, что вы заблуждались, что вы, правда, его любите. Если любит, растает, сдастся и прибежит обратно. И тут Амур уже расщедрится и подарит вам обоим по стреле. Дальше фанфары. Фейерверки. Брызги шампанского. Конфетти. Дети. Свадьба. Радостные заплаканные лица.

Фразы:

– какими же дураками мы были;

– сколько времени потеряли;

– я любил тебя всегда.

И прочие плаксивые штуки дураков.

Но погодите, это был лишь оптимистичный сценарий. Но вернитесь к третьему пункту. Да. Ему уже все равно. Если по истечении этого срока, и, в конвульсиях где-то недели две после вашего исчезновения из его жизни он все-таки не вернется, - пейте водку. И перелистывайте свою книгу на новую жизнь. Вы проиграли. Причем, в самом начале. Тогда, когда вы не обратили внимания на его любовь. И затем, когда сделали все, чтобы ее убить и избавиться от этой навязчивой особи, предлагающей вам свои чувства, несущей их "на тарелке". Прямо как в ресторане. Просто бери и ешь. А вы просто отказались от этого блюда. А ингредиенты на него уже закончились. Во всех ресторанах страны. Нет, лучше мира. Да и вообще, такой товар производиться больше не будет, последние копии и все такое.

Расслабьтесь. Проигрыш - тоже часть игры, которую вы некогда устроили. И часть жизни. Порой, проигрывая одно, можно получить крупный выигрыш совсем в другом. И, может быть, вскоре вы выиграете именно то, что вам надо.

Не ведитесь, только, пожалуйста, на это глупое чувство собственного достоинства и право собственности. Ведь вам предлагали. Очень долго. Вы не хотели. Теперь пеняйте на себя.

Тем временем, Макс направился к Линде домой. Он хотел быстрее порвать все связи, все, что связывало его с этим миром. Миром Организации. Миром, который разрушил его жизнь.

Он долго стоял и настырно нажимал на дверной звонок.

– Спит что ли?
– спрашивал он про себя, продолжая маниакально все сильнее нажимать и нажимать, казалось, он сейчас вдавит этот несчастный звонок в стену.

Наконец, дверь открылась. Перед ним стояла изрядно постаревшая и осунувшаяся Линда. Ее лицо было без косметики, выглядела она, мягко сказать, не очень. Он и не заметил, как быстро пролетело время. Как оно унесло всю ее былую красоту, от которой осталось лишь легкое дыхание.

– Я даже заходить не хочу. Короче, я больше Дениел не хранитель. Я бросаю ее и Вас. Я бросаю все и ухожу.

Линда стояла, просто опешив, абсолютно не понимая, что действительно сейчас является свидетелем всего этого. Затем, все же собравшись с мыслями, она выдавила из себя:

– Ты что, хочешь ее подставить? Ты не можешь сейчас лишить ее своего покровительства. На днях ей предстоят серьезные встречи. Она очень рискует ради Организации и может в них пострадать.

– Мне плевать.

– Плевать на что?

– На вас. На нее. На себя. И на Организацию.

И молниеносно он покинул порог ее квартиры, оставив ее стоять в прямом смысле с открытым от удивления ртом.

Никогда Дениел еще не чувствовала себя ужаснее, чем в тот вечер. Мир ее рассыпался на части. Сколько еще может быть потерь? Ей казалось, что она вся только и состоит из них. Зачем вообще приобретать, чтобы потом терять. Как будто этих людей вырезали из нее, как куски и вырывали прямо с кровью и плотью. Нет, такую динамику жизни она не понимала. Сначала потеря родителей, потом Дария. И вот, теперь и Максим ее покидает. Нет. Она не могла поверить в это. Просто не могла.

Разумеется, она не думала, что он сможет терпеть все это вечно. Да. Она никогда не говорила ему, что любила его. И, в своем роде, истязала его. Но ведь он был ее жизнью. А теперь она чувствовала, как ее жизнь от нее уходит. Да. Он не подумал, что останется у нее, когда уйдет он. Погруженная в эти мрачные мысли, шла Дениел ночным осенним парком. Легкий ветерок в полутьме развеивал редкие опавшие листья. Когда же сила воздуха усиливалась, листья начинали собираться в кучи и парить по воздуху в таком себе странном танце, маленьким вихрем.

Внезапно перед Дениел возникли три фигуры в темной облегающей одежде. Она без труда узнала в них, так сказать, своих бывших "соратников".

"Еще только их сегодня не хватало",- подумала она про себя.

Их отношения не то, что ухудшились. Их не стало вовсе. Она знала, что они испытывают к ней крайнюю неприязнь, думая, что она предала их взгляды. И так как объяснять им она ничего не собиралась, теперь они общались лишь на языке насилия.

– Что, сегодня без Джексона?- насмешливо прокряхтел голос одного из мужчин.

– Да мне не верится,- вторил ему женский пронзительный визг.

И все трое зашлись в адском хохоте. Дениел была слишком подавлена всем, что не собиралась им отвечать. Она просто шла дальше, приближаясь к ним. Она даже и не думала их обходить. И вот, практически наткнулась на одного из них, который сразу же сделал какой-то агрессивный выпад в ее сторону.

– Отвали,- кинула она ему и захотела идти дальше.

Но куда там, они и не собирались никуда сдвигаться. Сплюнув, третий проговорил к ней мерзким голосом, как из преисподней.

– Скажи мне, чем они тебя завлекли? Что предложили? Чего ты предала нас?

– Да уймитесь вы, придурки,- разъярилась Дениел.- Я просто сделала выбор. Я уважаю вас, но ваши ценности, ваша жизнь, приоритеты мне чужды.

Сквозь человеческий облик в каждом из них вдруг стали проявляться отвратительные черты. Дениел не было жутко, смотря на них. Ей было просто противно. Лицо девушки покрылось непонятными струпьями, голова начала вытягиваться, напоминая длинное яйцо, сужающееся книзу, кожа выглядела так, будто была обмотана старыми, пропитанными кровью и гноем, бинтами. На руках и ногах проступили синие вены. Перед ней стоял и не труп, и не человек. Сецилия взвыла от злости и хотела накинуться на Дениел, но два других придержали ее. Они тоже преобразились, но выглядели не так пугающе. Просто бледность кожи и синие запавшие круги под глазами, а так же мотание головой из стороны в сторону выдавали их принадлежность не к человеческой расе.