Нейтрально-враждебный

— Да, отлично помню, как проходила проверку, — с улыбкой произнесла девушка. — Магических способностей нет, воинский потенциал никакой. Но вы не волнуйтесь, все хорошо. Мы найдем для вас подходящее дело.

Рот Стасика открылся от изумления. С ним ведь произошло ровно то же самое. Только его еще добил мерзавец Колька, придумавший несостоявшемуся верховному чародею отвратительное прозвище.

— Так тебя тоже направили на ферму? — быстро спросил Стасик.

— Если бы! — фыркнула девушка. — На ферме не так уж и плохо.

Стасик невольно вздрогнул. На ферме неплохо? Где же, в таком случае, плохо? В какой же ад угодила эта бедняжка?

— Определили официанткой в трактир, — проворчала незнакомка.

— Разве это так ужасно? — удивился Стасик.

— А ты попробуй как-нибудь. Целый день на ногах, бегаешь, вывалив язык, на твою задницу непрерывно сыплются шлепки, а вслед звучат скабрезные шуточки и предложения интимного характера.

Стасик подумал, что это, пожалуй, действительно хуже, чем на ферме. Если бы его определили в официанты, он бы точно там долго не выдержал. А если бы и его принялись шлепать по заду, то и вовсе хоть топись.

— А как же вы… — начал он.

— Вы. Мы. Не нужно этого официоза. Можешь обращаться ко мне по имени.

— Но я его не знаю, — признался Стасик.

Девушка, спохватившись, рассмеялась и сказала:

— Ну, вот. Болтаем уже десять минут, а до сих пор не познакомились. Меня зовут Риана. А ты у нас?

— Стас.

— Стас. Хорошо. Ну, Стас, теперь мы с тобой знакомы.

Риана присела на дерево, на котором прежде восседал и горько плакал безутешный свинопас, и похлопала ладонью по стволу рядом с собой. Стасик пристроился рядом, но не слишком близко. Он опасался, что если коснется рукой, ногой или плечом прекрасного девичьего тела, его обязательно хватит удар.

— Так что, как видишь, я знаю, каково тебе приходится, — произнесла Риана. — Знаю, каково это, каждый день видеть тех, кто пришел в этот мир вместе с тобой. Они становятся могучими воинами, познают искусство магии. Их карманы полны золота. Барды слагают песни об их подвигах. А ты продолжаешь разносить пиво и подставлять зад под шлепки. И так день за днем.

Она посмотрела на Стасика, и спросила:

— Наверное, свинопасом тоже быть несладко?

И тут Стасика словно прорвало. Он не привык жаловаться на жизнь другим людям, поскольку, в общем-то, было и некому. В своем родном мире у него не было даже нормальных друзей, по крайней мере, таких, которым можно смело излить душу. Родители с утра до ночи занимались то работой, то своими делами, да Стасик никогда и не был близок с ними настолько, чтобы вести разговоры за жизнь. Однажды Стасика заслали к школьному психологу, и он подумал, что вот хоть сейчас сумеет всласть выговориться обо всем наболевшем. Но психолог повел себя странно. Вначале, прямо с порога, спросил у Стасика, мочится ли тот в постель, и если да, то на каких оппозиционных ресурсах его к этому подтолкнули. Вопрос настолько шокировал школьника, что тот едва не бросился вон из кабинета. А за первым странным вопросом последовали другие, столь же странные и даже пугающие. Психолог стал зачем-то выспрашивать, не посещает ли Стасик сайты террористических организаций. Стасик ответил, что нет, и то была чистая правда. Что он забыл у этих террористов? Ладно бы они выкладывали эротические фотографии, или держали бесплатные сервера его любимых игр, тогда другое дело. Потом психолог спросил, нет ли у Стасика мыслей о самоубийстве, и если есть, то какие иностранные агенты привели его на грань суицида…. Короче, Стасик едва унес ноги от этого психованного психолога.

В общем, до сего момента поплакаться ему было некому. А оно, похоже, накипело. Потому что из Стасика хлынула настоящая слезная исповедь, и он на одном дыхании пересказал малознакомой девушке всю свою жизнь. История вышла короткая и очень грустная. Всю жизнь в неправильном мире он страдал от одиночества и издевательств одноклассников, а когда оказался в правильном мире, куда мечтал попасть с рождения, его добили назначением на свиноферму.

— Ну, ну, перестань, все еще наладится, — пыталась утешить его Риана.

Но Стасик ей не верил. С недавних пор ему стало казаться, что он страшно проклят, и потому обречен на вечное несчастье. Если даже правильный мир мог предложить ему только жалкую участь свинопаса, то рассчитывать на что-то хорошее не было никакого смысла.

Десять минут он рыдал и каялся, а затем иссяк и замолчал. Истерика закончилась, и Стасику стало дико стыдно за себя. Он боялся даже представить, что думала о нем новая знакомая. Наверное, сейчас она изо всех сил придумывала предлог, чтобы немедленно уйти.

— Мне очень хорошо знакомы твои чувства, — призналась Риана. — Я сама через все это прошла. Но ты напрасно думаешь, что все кончено, и ты обречен на то, чтобы остаться свинопасом до конца жизни.

— Но ведь распределяющий куб сказал, что больше я ни на что не годен, — вытирая со щек слезы, сообщил Стасик. — Разве это не значит, что у меня нет выбора?

— Ну, куб и меня определил в официантки, — напомнила Риана. — Но я ненадолго задержалась в том трактире.

— Не понимаю, — удивился Стасик. — Как же так? Разве можно пойти против воли распределения? Да и как я смогу? Раз во мне нет магических способностей, я, в любом случае, не стану магом.

— Во мне их тоже не было, — сказала Риана.

После чего подняла руку, и на ее ладони заплясал возникший из воздуха язычок пламени. Девушка легонько дунула на него, и огонек тотчас же погас.

— Выходит, куб может ошибаться? — с заново вспыхнувшей надеждой спросил Стасик.

Риана улыбнулась.

— Не совсем так, — ответила она. — Куб довольно точен. Он определяет, в каком качестве ты сумеешь лучше послужить делу добра.

— Но если так….

— Делу добра! — с нажимом повторила Риана.

Стасик со страхом покосился на девушку. До него медленно и со скрипом, но все же начал доходить прозвучавший в ее словах намек.

В этот мир его призвали силы добра и света, ведущие беспощадную войну с конкурентами. До сего момента Стасик воспринимал темную империю Кранг-дан как некое абстрактное зло, а ее лидер, Дакрос Безжалостный, виделся ему ничем не примечательным владыкой тьмы, коих в разных фильмах, играх и комиксах он наблюдал достаточно. Откровенно говоря, за минувший месяц он толком и не думал о силах зла, поскольку был всецело поглощен своим горем. Да и зачем бы ему, свинопасу, интересоваться подобными вещами? Его же не пошлют в рейд на вражескую территорию в составе геройского отряда.

Только сейчас, когда Риана довольно толсто намекнула ему на возможность смены стороны, Стасик взглянул на империю зла как на что-то реальное. Знал он об этой империи мало. Всю информацию о противнике он почерпнул от коллеги Васька. Ну а того трудно было назвать осведомленным лицом. Васек этой империей никогда и не интересовался. За два года своего пребывания в этом мире он не видел ни одного воина зла. Все они были где-то там, далеко-далеко, за нейтральной полосой, шириной почти в сотню километров. Так что рассказать он сумел немногое, только то, что столица империи называется Черный Ургорт, что император Дакрос страшная злюка, а напоследок посоветовал не забивать голову всякой мрачной ерундой. Сражаться с силами тьмы — удел героев. А удел свинопасов — пасти свиней.

— О чем ты говоришь? — спросил побледневший Стасик, на тот случай, если он вдруг как-то неправильно понял собеседницу.

— Я говорю о том, что у тебя еще есть выбор, — объяснила Риана. — Ты можешь оставить все так, как есть, и следующие пять лет исправно пасти свиней.

Стасик вздрогнул. Пять лет! Пять лет продлятся долго, а на ферме они покажутся ему вечностью.

— Или? — спросил он осторожно.

— Или ты можешь попытать счастье по ту сторону нейтральной полосы, — улыбнулась Риана. — Я так и сделала. И, как видишь, не прогадала.