Незабудка для генералов орков
Шрифт:
И я верю. Верю безоговорочно. Просто не могу не довериться. Да я никому так не верила никогда, как этим трем оркам. И ближе у меня никого точно нет. И в сердце тоже… только они… Варих, Раад, Арым.
Только подумала, как сразу откуда-то сосущее чувство неполноты появилось . Мне не хватало чего-то. И вот тут уже страх возник. Кольнуло странной виной, но сразу на дальний план отодвинулось, потому что Варих продолжил меня целовать, и его губы почти приблизились к самому запретному месту.
29.
— Ты и тут как цветочек, — откровенно делится он, налюбовавшись. — Нежный розовый бутончик. Он раскроется этой ночью…
Я краснею, от каких-то новых интонация в его голосе. Они что-то незнакомое во мне затрагивают, что-то запретное и глубокое, что было спрятано до этого момента. И мне так сладко становится, такие будоражащие приятные мурашки прокатываются по всему телу.
А Варих уже наклоняется снова и целует, мягко и настойчиво по внутренней части бедер. Зацеловывает их полностью, усиливая мою дрожь. И как-то неожиданно резко накрывает губами мой “бутон”. Раздвигает языком и стреляет им внутрь, в самую сердцевинку.
Ах! Вскрикиваю и невольно выгибаюсь ему навстречу всем своим поддатливым взбудораженным телом. Оно жаждет еще получить этого запретного наслаждения. Ему мало. И мне тоже…
Горячим дурманом полна голова и мыслей никаких больше нет. Есть только удовольствие, как Варих мне и говорил. И я плыву на этих головокружительно приятных волнах. Отдаюсь полностью в их власть и во власть сильных властных мужских рук и губ.
О, боги! Мягкая приятная сладость сменяется острыми яркими вспышками удовольствия. Они пронизывают меня от самого низа до макушки, когда Варих трогает своим упругим языком что-то очень чувствительное у меня между ног.
Я уже не сдерживаю свои стоны и крики. Не могу терпеть и тело свое не контролирую больше. Оно тянется вслед за орком, хочет продлить эту сладкую пытку, хочет еще чего-то неизведанного, того от чего распирает все внутри и так томительно ноет низ живота и промежность.
— Сладкая какая, — Варих с таким довольством облизывается, будто съел целую корзину сочных фруктов. — Какая же ты ароматная, Незабудка, ммм…
Он еще раз облизывается свои влажные губы языком, а у меня внутри что-то срывается. Слепну на мгновенье от ощущений, разрывает от них просто на мелкие песчинки. Не замечаю, как плакать начинаю от облегчения.
Меня будто в очень тугую пружину закрутили, в таком напряжении я была, я сейчас ее отпустили. И я взлетела будто. Вверх воспарила к птицам. И так легко-легко стало. Так хорошо!
И вдруг горячо-горячо стало внутри… и непривычно туго. Захватала воздух ртом от неожиданности и замерла от жаркого хриплого шепота у самого уха.
— Шшш, маленькая. Все хорошо… Потерпи. Сейчас пройдет…
Он серьезно заглянул в мои расширенные глаза, а затем резко поцеловал сразу глубоко и уверенно проникая в глубину. Две волны жара встретились где-то в районе груди и взорвались, расходясь по всему телу острыми волнующими вспышками. Возбуждением накрыло с головой.
— Сейчас, — шепчет Варих. — Все для тебя, цветочек. Что угодно сделаю, малышка… Только для тебя… что
хочешь проси… — он торопливо и хаотично целует мое лицо, а его могучие плечи качаются вверх и вниз надо мной.И я чувствую это движение внутри себя. Сильные, плавные, глубокие толчки. Внутрь, в глубину самую, горячо-горячо, его твердая плоть распирает меня… растягивает, все глубже, до самого упора достает…
Духи! Как же описать, то что невозможно словами передать! Мне горячо! Мне безумно жарко! И хорошо при этом! Обжигающе хорошо! Невероятно! Его запах, его тяжесть на мне, его жаркий шепот, горячее прерывистое дыхание, мое сумасшедшее сердце, что вот вот вырвется из груди, и это единение тел, эта близость, которой меня столько пугали и стыдили.
А сейчас мне не страшно и не стыдно. Нет стыда! Нет смущения! Все настолько правильно и естественно, что я хочу продлить эту ночь как можно дольше. Побыть еще в этом блаженно-счастливом состоянии. Взлететь еще выше!
Как мне благодарить духов за эту ночь?! Как выразить, что я чувствую!? Я не знаю, и поэтому снова кричу, когда меня накрывает ярчайшей вспышкой, а потом плачу и смеюсь одновременно, тревожа Вариха своими эмоциями.
— Что, цветочек? Больно тебе? Где? — низко встревоженно рычит он, сцеловывая с щек мои слезы.
— Не-ет, — счастливо выдыхаю я. — Мне очень хорошо. О-очень! Я просто… Ох…
С азартом отвечаю на новый жадный поцелуй, удивляясь своей смелости. И теперь меня наполняют с двух сторон. Невыносимо горячим, плавящим все внутренности, жаром. Он стекает вниз по гортани, он поднимается вверх от низа живота. Затапливает меня полностью кипучим обжигающим удовольствием.
Оно бурлит во мне, выплескиваясь через край. Возбуждает, соблазняет, толкает на новые неожиданные поступки. Будит во мне такое, о чем я и не подозревала никогда. Кровь мою эльфийскую, наверно. Потому такой смелости во мне точно не было до этой ночи.
И я уже уверенно обнимаю, ласкаю мужчину руками, подставляю свою шею для поцелуев. открываюсь шире перед ним и тянусь за его бедрами, приподнимая свои. И наш общий взрыв встречаю, прижавшись к нему крепко-крепко и обхватив ногами за мощный торс.
Духи, главное не забирайте у меня эту смелость после! Не хочу больше стыдиться! Это так волшебно — то, что происходит сейчас! Нет в этом никакой грязи и пошлости нет. Разве может подобное испачкать кого-то, как мне столько раз твердили?
Мой привычный знакомый мир рушится сейчас под напором новых знаний, и я не хочу возвращаться в старый. Мне так хорошо, что я не задумываясь, отметаю все обломки. Новый мир ждет впереди. Вот он — в глазах Вариха, в его словах, в его нежности, с которой он целует и гладит меня, в нашей общей жажде…
И снова колет неполнотой. Этот мир неполный, неправильный какой-то. Не хватает мне в нем чего-то.
И я засыпаю с этой мыслью. Проваливаюсь буквально в сон после того, как Варих бережно обтирает меня влажным отрезом чистой ткани и снова забирает в свои сильные объятия. Так хорошо с ним, так безопасно и надежно. Я льну к орку за новой лаской. Мне так мало ее дарили, что сейчас никак не могу насытиться.
Хочется спросить, правильно ли мы одарили духов, но веки уже безжалостно наливаются тяжестью и опускаются под ее гнетом.