Незабываемость

Я провел воскресенье с Кэлли, прилагая все усилия, чтобы выкинуть Мойру из головы. Мы вышли за панкейками. Затем отправились зоопарк, а следом заглянули в аквариум. В тот момент, когда я предложил пойти в кино, мой четырехлетний ребенок призвал меня к порядку.

– Папа, я хочу домой. У бабушки и дедушки было весело, и мне понравились блины с клубникой, и животные, и рыбки. Но я устала. Не могли бы мы пойти домой?

Она была права.

Еще не осознавая своей четырехлетней головкой, она подтолкнула меня встретиться лицом к лицу с тем, что я не хотел видеть. Одно дело быть отцом-одиночкой. И совсем другое - вести себя подобным образом в собственном доме, быть человеком, который вдруг стал ощущать себя пустым.

В течение дня я пытался спрятаться от правды, которая притаилась в нашем доме, правды, которая становится реальностью, когда Келли спит. Я скучаю по общению со взрослыми людьми. Одно дело - чувствовать эту потребность абстрактно, и совсем другое, когда эта эмоция сопровождается дразнящим лицом под маской и чертовски сексуальным телом с готовностью испытать неизведанное.

Вернувшись домой, я осознал, что пытался занять свою голову и не думать о великолепном сабмиссиве, которая скрасила мое существование, а также мои сны в ночь после нашей встречи.

Отказ воспринимать реальность утомляет, и Келли была права.

Это не означило, что я хотел снова встретиться с Мойрой.

В понедельник, во вторник и даже в среду я твердил себе, что стремление увидеть ее ненастоящее. И все же каждый раз, когда я смыкал веки, я видел, как на меня смотрят ее большие голубые выразительные глаза. Я вспоминал, как она, взяв меня за руку, сказала мне - человеку, которого она не знала, - что доверяет мне. Я вспомнил её вкус с кончиков её пальцев.

Наконец, вчера поздним вечером, убедившись, что мои родители не возражают против ещё одной ночёвки в гостях, я позвонил Дороти в «Кружево и кожу». Если я собираюсь быть тем, кто приведёт Мойру к этому образу жизни, я хочу сделать это правильно. Я также не думаю, что мне потребуется много времени на возвращение к себе прежнему, или что я не готов морально и эмоционально. Мне нужно знать, что Мойра способна на такое доверие, как мне показалось при первой встрече, и мне нужно убедиться в этом, прежде чем я еще сильнее влюблюсь в покорную красавицу.

Мы с Дороти обсудили план.

Сейчас он в процессе реализации, и я окончательно разнервничался.

И это объясняет то, почему я пришел на эту встречу.

– Люк, скажи мне, почему ты хотел меня видеть сегодня, - начинает доктор Кайзер, когда мы оба садимся и ставим чашки с кофе на кофейный столик, я на софе, а она в кресле со своим блокнотом.

Я размышляю о том, не взять ли в руки кружку с кофе, чтобы чем-то занять себя, но вместо этого поворачиваюсь к доктору Кайзер.

– Я сделал это.

– Ты сделал это?

На моем лице появляется улыбка, с которой я боролся с субботнего вечера.

С моей точки зрения, как доминанта, я считаю, что один из величайших даров доктора Кайзер - это ее способность побуждать людей говорить и делиться друг с другом без какого-либо сложного манипулирования с её стороны. Со мной это не сработало бы, но, несмотря на то что я вижу насквозь ее манипуляции, я также знаю, насколько она помогла в моём браке с Бет.

– Я пошел в «Кружево и кожу».

– О, ты сделал это, - она была искренне довольна моим поступком.
– Было ли всё так, как ты помнил?

– Ничего особо не изменилось, если вы спрашиваете об этом.

– Но все же ощущается по-другому?

Я вздыхаю.

– Там нет Бет.

Доктор Кайзер кивает.

Присутствие Бет нет уже во многих привычных местах.

Я встаю и пересекаю кабинет доктора, подойдя к окнам, выходящим на парковку. Глядя в окно, я произношу:

– Я не знал, смогу ли я войти внутрь. Всю дорогу я раздумывал над тем, чтобы развернуться и поехать домой, - я поворачиваюсь к ней.
– Отличный Дом, не правда ли?

– Ты считаешь, то, что тебе не хватает твоей жены, делает тебя менее доминантным?

– Я не знаю, чёрт возьми. Я думал, так оно и есть. Я верил, что способности и желания исчезли из моей жизни. Пока не увидел...
– я качаю головой. Была ли встреча с Марджи в супермаркете тем триггером, который заставил проявиться мои потребности, или все дело в том, что она упомянула доктора Кайзер?

– В любом случае так было до тех пор, пока я не позвонил вам. До этого я отталкивал ту часть себя.

Она кивает.

– Но ты позвонил мне, и мы поговорили о...
– ее слова смолкают, позволяя мне заполнить пробелы в нашем последнем разговоре.

– Я это сделал, и я пошел в «Кружево и кожу». Персонал в основном остался тем же. Меня встретили так, как будто не было этих лет отсутствия.

– И что ты почувствовал?

– Это как кататься на велосипеде или как в любом другом банальном высказывании. Здание, богатый декор из дерева, архитектура, ароматы... все было таким, как я помнил.

– Это отличное начало, Люк, - она наклоняет голову.
– Ты хотел, чтобы это стало началом, или, возможно, ты искал свою лебединую песню?

Глубоко вздохнув, я снова поворачиваюсь к окну:

– Вы знаете, когда я ехал туда, я думал об этом. Я думал, что войду в клуб и пойму, что это больше не для меня, не без Бет, и я уйду, как никогда, сосредоточенный на жизни с Келли.

– Это то, что произошло?

– Я ничего не искал. Чёрт, я даже не планировал этого, - я тяжело сглатываю, потому что чувство вины, которое я сдерживал почти неделю, всплывает на поверхность.
– Я не хочу заменять… - я замолкаю, мой подбородок опускается.

Голос доктора Кайзер больше не доносится со стороны кресла. Она уже позади меня, и ее тон мягок.

– Люк, Бет любила тебя. Ты любил ее. Ты все еще любишь ее и всегда будешь. Я видела вас двоих вместе. Я видела ее страсть во всем. Она любила жизнь. Это несправедливо, что ее больше нет. Но это не конец. Нельзя отрицать, что вы были обмануты жизнью. И в то же время я не могу представить, что твой отказ от части тебя самого, был бы тем, чего она хотела.

Я делаю глубокий вдох.

– Там была одна женщина. Я сказал ей, что сделаю на неё запрос еще раз. А потом я целыми днями твердил себе не делать этого.

– Это необязательно должна быть она. Физическое влечение часто вызвано, скорее, обстоятельствами, чем конкретной личностью.

На ум приходят голубые глаза Мойры, сексуальные изгибы, золотистые кудряшки и длинные светлые волосы. Вспомнив ее милый доверчивый голос и скромный румянец, я чувствую, как невольно улыбаюсь. Я поворачиваюсь к доктору Кайзер и качаю головой.

– Доктор, в «Кружеве и коже» было настоящее разнообразие женщин, так же как всегда. В бурбон-баре было много желающих отвлечь меня или любого другого от мыслей с помощью масок всех цветов. Если бы дело было в обстоятельствах, любая бы из этих женщин справилась бы с задачей.