Незабываемость

– Поговори со мной, красотка. Мне нужно слышать твой голос.

– Что насчет моих криков?

– Что? – переспрашиваю я, отступая на полшага.

Глава 15

Марджи

– Мои крики, Сэр.

Господин Сантана протягивает мне руку, показывая, чтобы я поднялась.

– Пойдем со мной, Мойра.

Пойти с ним.

Куда?

Я не спрашиваю. Я вбираю его образ. Сегодня он в сером костюме, а галстук соответствует цвету маски, которую он мне прислал. Он высокий мужчина, такой же высокий, как я и помнила. Хотя не могу рассмотреть его лицо полностью, я вижу сильный точеный подбородок, высокие скулы и твердые губы.

Я подношу свою ладонь к его руке и удивляюсь, как она насколько идеально подходит ему. Его твёрдая поддержка помогает мне встать. За то короткое время, что я простояла на коленях, мои ступни начало покалывать. Перенеся на них вес, я теряю равновесия и подаюсь в его сторону.

Одним быстрым движением он склоняется ко мне, обнимая за спину, подхватывая под колени, и без усилий поднимает меня на руки. Этот жест странно обнадеживает, пока я таю, прижавшись к его широкий груди. Его грудная клетка вздымается, когда его нос приближается к моим волосам. Как будто он вбирает в себя мой запах.

Это странно и горячо, потому что его насыщенный одеколон наполняет все мои чувства.

Господин Сантана опускает меня на край гигантской кровати и помогает лечь на мягкое покрывало. Его палец касается моих губ.

– Честность работает в обоих направлениях, Мойра. Не знаю, почему ты упомянула крики, но ты сказала об этом. Если ты спрашиваешь, нуждаюсь ли я в них...
– он не ждет ответа.
– В конечном итоге, да. Однако рискну предположить, что то, чего хочу я, не то, о чем думаешь ты.

А о чем я думаю?

Я устремляю взгляд на Андреевский крест. С того места, где лежу, я могу видеть только верхушку, но я знаю, что это такое, и для чего он используется.

По одному такому установлено в каждом домике доктора Кайзер. Я транскрибировала записи, в которых Дом описывал подобную сцену. Во многих случаях для него это похоже на ритуал - связывать свою жену, своего сабмиссива, зная, что он причинит ей боль, в то время как сабмиссив охотно принимает свою судьбу. Рассказы женщин отличаются, но только с точки зрения перспективы. Они говорят об очищающем эффекте, который приходит с тростью или кнутом, и что давление мира больше не имеет значения, поскольку единственное, о чем они могут думать, - это обжигающая боль. Они описывают этот опыт с положительной стороны, но, оказавшись в стенах «Кружева и кожи», очевидно, что понятие правильного и неправильного больше не применимо к действительности, или же эти слова приобретают совсем иной смысл.

– Мойра, посмотри на меня.

Я выполняю приказ и тут же теряюсь в его тёмном взгляде, интенсивности и реальности.

– Расскажи, почему ты упомянула крики, - требует он, но его резкий тон, который звучал ранее, чуть смягчился.

– Дороти, - честно отвечаю я.

Он хмурит брови.

– Дороти? Что за хрень?

Я киваю.

– Она сказала, что эта комната звукоизолирована, и люди не смогут услышать моих криков.

На губах господина Сантаны появляются микровыражение или подергивание, которые я не могу определить. И я продолжаю:

– Она сказала, что есть кнопка вызова, если я захочу уйти, - я поднимаю голову, пытаясь осмотреться.
– Я не знаю, где она. Думаю, я была слишком ошеломлена, когда вошла сюда.

Костяшки его пальцев ласково скользят по моей щеке.

– Мойра, ты хочешь быть здесь, со мной?

– Да, Сэр. Вы все, о чем я могла думать на протяжении всей недели. Клянусь, я даже оказалась близка к потере работы.

Его скулы приподнимаются, когда он улыбается.

– Я тоже думал о тебе. Комната звукоизолирована. Это факт. Я с удовольствием покажу тебе, где находится кнопка вызова. Я не буду тебе лгать. Однажды я хочу услышать твой крик, но не от боли. Хорошо обученная саба не кричит, испытывая боль. Использование голоса для выражения своих ощущений – это добровольный акт. Ты можешь это контролировать. Хорошо обученная саба будет хранить молчание, если не получит иных указаний.

Я смотрю вверх, слыша не только его слова, но и заботу, с которой он их произносит. Он говорит о том, что причинит мне боль, и о том, чтобы я не кричала, и все же я не боюсь. Он заставляет звучать эти слова так, будто говорит о цели, которую нужно достичь.

Когда я не реагирую вслух, господин Сантана качает головой, и его взгляд опускается на мою грудь и ниже.

– Основываясь на том, как ты опустилась на колени, я подумал, возможно, прошлый раз не был твоим первым опытом.

– С этим?
– спрашиваю я, уточняя.
– Все, что касается происходящего здесь, является моим первым опытом. Если Вы спрашиваете, девственница ли я, то нет.

Господин Сантана усмехается.

– Как и я. Я не спрашивал конкретно об этом, но теперь, когда мы с этим разобрались...

Я чувствую жар на своих щеках.

– Я и не думала, что Вы могли быть.

– Но у тебя есть какое-то представление обо всём этом, - он окидывает взглядом комнату.

Я не хочу упоминать свою работу.

– Я читала и слушала разные материалы. Полагаю, я хотела, чтобы Вы думали, будто я знаю, что делаю, чтобы Вы были настоящим со мной.

– А ты знаешь, что делаешь?

Я качаю головой.

– Нет, Сэр, но я хочу научиться.

Его взгляд скользит по моему телу, с моего лица к моим высоким шпилькам, каждый дюйм, охваченный его вниманием, обдает жаром мою кожу, будто пламя внутри его темных зрачков усиливается и превращается в бушующий лесной пожар.

– Ты выглядишь потрясающе в подарке, который я тебе послал.

Его похвала наполняет меня теплотой.

– Подтянись вверх к спинке кровати. Я покажу тебе, где находится кнопка вызова.

Делая, как он говорит, я двигаюсь вверх по кровати, пока моя голова не оказывается на подушке.

– Сэр?
– Его темный взгляд встречается с моим.
– Я не боюсь. Мне не нужна кнопка, но насчет криков я все еще не понимаю.

– Прекрасная Мойра, время криков приходит не в тот момент, когда я доставляю тебе боль. Крики предназначены тому времени, когда я доставляю тебе удовольствие.

Словно фейерверк, вспыхнувший внутри меня и бегущий по венам, его объяснение согревает мою кровь, устремляясь к тому месту, где сжалась в сладком спазме моя женская суть.

– Скажи мне, - требует он более глубоким тоном.
– Хотела бы ты научиться сдерживать крики, пока не придет удовольствие?

Да. Да. Тысячу раз да.

– Да, Сэр.

– Подними руки. Я позабочусь, чтобы ты не передумала насчет кнопки вызова.

Я выполняю то, что он мне велит, и манжеты из мягкой кожи на подкладке из овечьей шерсти оказываются обернутыми вокруг каждого моего запястья.

– Поговори со мной, красотка.

Мое внимание все еще сосредоточено на манжетах.

– Они больше, чем я представляла.

– Они широкие, поэтому не оставят следов, - он что-то делает над моей головой и опускает манжеты ниже.
– Теперь перевернись. Я хочу получше рассмотреть твою красивую круглую попку.