Незапертая дверь

Она недоуменно посмотрела на зажатый в руке телефон, пожала плечами и тут же испуганно шарахнулась в сторону, потому что прямо над ухом завопил автомобильный клаксон.

–  Я что, ногами за тобой бегать должен?
– раздался совсем рядом голос Короткова.
– Садись в машину, слепота ты моя непроглядная.

И только тут Настя с изумлением поняла, что звонила Юре, стоя в метре от его машины.

–  А что ты здесь делаешь?
– глупо спросила она, усаживаясь рядом с ним на переднее сиденье.

–  Тебя жду. Я уже домой к тебе приезжал, смотрю - нету, не открывает никто. Позвонил на трубку, а мне отвечают - мол, абонент временно недоступен. Ну я и понял, что ты в метро трясешься. Оцени, между прочим, мое душевное благородство. Я ведь мог пойти куда-нибудь пожрать, пока ты дома не объявишься. ан нет, как я есть твой лучший друг, то решил сделать тебе приятное и с шиком домчать от метро до подъезда, а потом разделить с тобой твою скудную холостяцкую трапезу. Ценишь?

–  Ценю, - кивнула Настя с улыбкой, - только насчет трапезы ты, пожалуй, обломался. Пирожки кончились, а больше я вчера ничего не готовила. Кстати, тормозни у магазина, купим какой-нибудь еды, а то у меня и в самом деле ничего нет.

–  Обижаешь, - Коротков укоризненно покачал головой и сделал вид, что надулся.
– Я ж не какой-то там нахлебник, я ж с понятиями. Жилье твое, продукты - мои. Годится?

–  Еще как, - Настя весело рассмеялась.
– Слушай, Чистякова не будет еще три недели, можешь рассчитывать на мою квартиру, если обещаешь продукты покупать.

–  Ага, и готовить заодно.

–  Нет, это я сама попробую, - неуверенно сказала Настя.

–  Уж конечно, ты попробуешь, - фыркнул Юра.
– Я, знаешь, еще пожить хочу, хотя бы пару лет. Я не самоубийца.

–  Ах ты, мерзавец!
– Настя возмущенно стукнула его кулаком по коленке.
– А кто мои пирожки вчера сверетенил? А кто сегодня добавки просил?

–  Так это я с голодухи. С голодухи, знаешь ли, и уксус сладким покажется.

–  Мерзавец, - повторила Настя ласково.
– И к тому же неблагодарный и лицемерный.

Дома выяснилось, что готовить, к счастью, ничего не придется: Коротков вместо продуктов из магазина привез уже готовые к употреблению блюда китайской кухни, которые оставалось лишь разогреть в микроволновой печи.

–  Что это?
– Настя подозрением оглядела тонкие пластиковые коробочки, сверху укутанные фольгой.
– Пахнет как-то странно.

–  Это, подруга, бамбук с грибами моэр, а вот в этой коробке... короче, тоже что-то такое овощное. Сплошные витамины.

–  Ты уверен, что это съедобно?

–  Спрашиваешь! Китайская кухня, между прочим, во всем мире популярна. Они ж там, в Европах-то и Америках, не полные идиоты, было бы невкусно - они б не ели, - авторитетно пояснил Коротков.

Настя задумчиво понюхала содержимое сначала одной коробки, потом другой, но уверенности ей это не прибавило.

–  Слушай, а они там что, в Китае этом, вообще мясо не едят? Только бамбук и вот эти вот... овощи?

–  Да ты чего!
– возмутился Юра.
– Еще как едят. В том киоске, где я это покупал, еще курица была с орехами, свинина в кисло-сладком соусе и говядина какая-то мудреная, якобы нежно-жареная. .

–  Чего ж ты говядину не взял? Или курицу с орехами? Все-таки понятнее было бы, и привычнее. Коротков явно смутился.

–  Чего не взял, чего не взял, - проворчал он.
– Дорого потому что! Взял что подешевле. Но продавец мне клялся, что вкусно, говорил - все берут и хвалят.

–  Ладно, - Настя безнадежно вздохнула и засунула коробочки в печь, - будем пробовать. Может, выживем, если повезет.

Еда оказалась на удивление вкусной, хоть и непривычной. Настя и Юра глазом моргнуть не успели, а тарелки уже сияли девственной чистотой, лишенные даже остатков соуса, который оба собрали кусочками белого хлеба.

–  Здорово!
– одобрительно признала Настя, убирая посуду в раковину.
– Если хочешь продолжать у меня ночевать, завтра поедешь и купишь еще чего-нибудь такого же вкусненького. Это далеко отсюда?

–  Далеко, на Новослободской.

–  Ну вот и съездишь, чего на работе зря сидеть.

–  Мать, ты нахалка, - возмутился Коротков.
– Я, между прочим, твой начальник. Кто тобой руководить будет, если я за едой буду целыми днями разъезжать?

–  Ой, и правда, - Настя испуганно всплеснула руками.
– Я забыла совсем, что ты начальник. Прости, родной. Тогда давай я перед тобой отчитаюсь о проделанной работе. Хочешь?

–  Хочу, - с отчаянием готового к смерти камикадзе ответил Юра.
– Вот сядь и отчитайся, что ты сегодня полезного сделала по убийству водителя в Сокольниках.

Настя села напротив него, закурила.

–  Я, любезный начальник, пришла к выводу, что человек не в силах переломить ход событий, если этот ход предначертaн свыше.

Коротков вытаращил глаза и чуть не поперхнулся соком, который пил из высокого стакана.

–  Ты чего несешь, подруга?

–  А того. Я сегодня провела немало времени в обществе Натальи Александровны Вороновой и поняла, что убийством члена ее съемочной группы нам все равно пришлось бы заниматься, не сегодня - так завтра, или через месяц, или через два. Но все равно пришлось бы.

–  Это как же тебя понимать?

–  Понимаешь, Юрик, если бы не убили водителя Тимура, то убили бы кого-нибудь другого. Например, актрису Ирину Савенич. Или сценариста Нильского. Или саму Воронову. Или еще кого-нибудь мужского пола. Дело в том, видишь ли, что исчезнувшая Яна Нильская безумно, до истерик и на потеху всей съемочной группе ревновала своего мужа Руслана к актрисе Савенич.

–  Этого обрубка?
– Коротков в изумлении вскинул брови.
– Он же ей до пупка не достает.

–  Кому это - ей?

–  Да Савенич. Она здоровенная, как я не знаю кто, выше меня даже.

–  Удивил, - усмехнулась Настя, - я тоже выше тебя. А откуда, кстати, тебе это известно? Ее же не было в Сокольниках, когда ты туда с группой выезжал, она в тот день не снималась.

–  Все-то ты знаешь, умная больно, - обиделся Юра.
– Тебе разве не сказали, что через час после приезда опергруппы Савенич примчалась в Сокольники? Ей Воронова позвонила, и она тут же прилетела.

–  Зачем?