Незавидные истории

ИИ без нужды предупредил Терри, что последний вопрос явно с подвохом.

– Зачем так утрировать?

– А почему нет? Без слов, как животные… Они ведь не умеют разговаривать – им и не нужно…

– Разве я не затем пригласил тебя сюда, – осторожно спросил Терри, – чтобы показать, что ставлю тебя выше животных?

– А зачем? Хочешь сказать, тебе интересно все это? – девушка обвела взглядом кессонный куполообразный потолок ресторана. – Тебе интересен только результат встречи, а все эти рестораны – просто мишура. Такая же, как и темы для разговора, предлагаемые ИИ, чтобы все эти причесанные животные могли снюхаться, прежде чем залезть друг на дружку.

Эмпатиор Терри определил коэффициент интеллекта сидящей напротив Эльбы, как высокий. Сам Терри немного растерялся: он не ожидал настолько циничного броска камня в огород всего общества. ИИ с готовностью высветил на интерфейсе фразу:

– Себя ты к этим животным не относишь?

Эльба усмехнулась.

– Животное не разумеет происходящего с ним. А я разумею, поэтому способна себя контролировать.

ИИ среагировал на ее ответ фразой, высветившейся в интерфейсе зеленым цветом, что гарантировало ее крайнюю уместность. И над этой фразой Терри с Сэмом ржали буквально час назад. Витиеватость фразы для уровня интеллекта Эльбы оценивалась как предпочтительная. Глубоко вздохнув, Терри произнес:

– Разум – это, прежде всего, инструмент для обеспечения себе достойного места в мире низменных побуждений, а не способ от них отречься.

Девушка посмотрела на Терри долгим, оценивающим взглядом.

– Я тебе говорю про мишуру, а ты тут же распускаешь павлиний хвост и блещешь красноречием? Притом, вероятно, не своим.

Терри готов был провалиться сквозь землю. Будь проклят этот недоделанный философ с его чертовой рекламой. Хотя никто не дергал Терри за язык и не заставлял толкать эту пафосную речь – он сам виноват. К ним манерно подплыл официант.

– Уже готовы осуществить заказ? – приторным голосом поинтересовался он. Эльба поморщилась и, встав из-за стола, начала одеваться. У Терри округлились глаза:

– Уходишь?

– А ты остаешься?

Как выяснилось по пути в общепит, Эльбе не нравились рестораны, и она предпочитала заведения попроще. Тут уже было бы несправедливо валить всю вину на ИИ, потому что такое противоречие облика и предпочтений с первого взгляда и в самом деле казалось незаметным.

– Ну, а ты сам подумай: где мы познакомились? В ресторане или в баре? – резонно спрашивала Эльба.

Заказав себе по жирному бургеру и стаканчику санспри, они уселись за высокий столик посреди шумного помещения. Терри также обратил внимание, что в отличие от предшественниц, которые в течение всего свидания косили глазом вправо, любуясь на свое изображение, Эльба не отрывала своих надменных и требовательных голубых глаз от лица Терри.

Допив санспри и разговорившись, Эльба начала громко критиковать современное качество полуфабрикатов в бургерах. Терри все больше восхищался девушкой – тем, что у нее есть свои, настоящие мысли, которыми она охотно делилась. Их общение было живым.

Закончив обсуждать продуктовое мошенничество, Эльба неожиданно принялась жаловаться на коллегу по работе. Затем на возросшие цены на бензин (у Эльбы была своя машина). На свою мать, которой нечем было заняться, и она придумывала предлоги, чтобы запрячь дочь; на своего бывшего и на то, как ей пришлось ему изменить; и снова на продукты – теперь уже на некачественное молоко от фирмы «Липидо». И если поначалу Терри заинтересованно внимал, пытаясь понять и, быть может, помочь каким-нибудь советом, то по мере осознания того, что его реплики тут вовсе не нужны, а нужно, чтобы он просто слушал весь этот словесный понос, который на него обрушили, ему становилось все сложнее скрыть негодование и усталость.

Но тут речь снова зашла о матери, и в этот раз в голосе Эльбы послышались истерические нотки, грозящие перерасти в крик.

– Она сидит дома, и ей нечем заняться: то мебель переставляет, то отделку стен хочет сменить и жалуется, что не справляется сама, а я плохая дочь – не хочу ей помогать. А я говорю ей: мам, у меня нет времени – я работаю, у меня личная жизнь, а она бросает трубку, а как с сестрой моей, так: Люси уси-пуси, моя Люси – ей она никогда не предъявляет…

Эльба всхлипнула и с плачем рухнула на стол. Даже несмотря на шум в помещении, на них все равно начали поглядывать другие посетители. Терри не знал, что делать, но ИИ настоятельно рекомендовал погладить ее по спине и произнести одну из двух утешающих реплик, на его выбор:

«Успокойся: я уверен, что все будет в порядке»;

«Как бы мать ни относилась к своим детям, знай, что она их все равно любит».

Одну ободряющую:

«Все к лучшему».

И даже одну с рекламой:

«Мне кажется, и тебе, и твоей матери нужно сходить к семейному психологу. Слышал, что Элтон Марси из Тарамунт-клиникс в этом большой специалист».

По мнению Терри, все эти реплики были пустыми, и лично его они вогнали бы в еще большую депрессию. Так что он просто протянул ладонь и мягко коснулся ее спины.

– Что ты делаешь? – рыкнула Эльба, подскочив от его прикосновения, как ужаленная. – Не надо меня трогать. Не надо жалеть… Я не просила.

Глядя на ее потекшую тушь и проявившиеся на лице звериные черты, Терри решил, что с него хватит. Быстро набросив куртку, он съехал со стула, но Эльба с неожиданной силой вцепилась в его пальцы.

– Стой…

Ее заплаканные глаза смотрели с жаром и мольбой, а ее ухоженные ноготки впились в кулак Терри еще сильнее.

– Ударь меня…

ИИ подтвердил, что просьба является искренней, а психологическое состояние собеседника – осмысленным.

– Ну? Что ты – не мужик, что ли, – прошипела она, впиваясь ногтями в кулак Терри до крови.

– Отпусти руку, – процедил Терри и грубо выдернул руку, сломав ей пару ногтей. – На нас смотрят, больная ты сука…

Эльба охнула и прижала к губам пальцы с обломившимися ногтями. Глаза ее на какую-то секунду блаженно прикрылись. Терри стремительно пошел на выход, но Эльба нагнала его и потащила к своему припаркованному автомобилю. Сопротивление Терри было подавлено легко и сразу, как только его упирающуюся ладонь прижали прямо к крупной, упругой груди, скрывающейся под строгой рубашкой.

Захлопнув дверцу машины, Эльба нетерпеливо надбавила тонировку стекол до 80 % и присосалась ко рту Терри так, будто хотела высосать из него душу.

– Ударь меня! – вскричала Эльба, оторвавшись от его губ.

– Да пошла ты, – оторопело пробормотал Терри, пытаясь нащупать ручку на дверце. Эльба влепила ему звонкую пощечину, отчего Терри на какую-то секунду потерял голову и тут же ответил ей прямым джебом. Костяшки пальцев врезались в нежную, аристократичную скулу. Эльба охнула, ее голова от удара мотнулась и с глухим стуком приложилась еще и об обшивку.