Нежданчик для майора

– Ага, – ответил майор Грачанин, который пока ничего не понимал.

– Если бы вы позволили мне сделать несколько фотографий – вот прямо сейчас, когда на вас минимум одежды, и хорошо видны все мышцы, это бы мне серьезно помогло в работе над рисунками. Ну и, если мы еще когда-нибудь выберемся на пляж, я бы хотела взять карандаш и блокнот и сделать несколько набросков.

– А еще что? – уточнил Велько. – Фотографируйте, мне не жалко. Но вы же говорили, что нужно чем-то помочь.

– Ваше разрешение – лучшая помощь, – сказала Олеся, у которой вновь запылали щеки. – Ешьте, ешьте. Я сделаю фото.

Майор Грачанин съел часть припасов, слушая щелчки камеры и лекцию об анатомии и натурщиках, выудил Нежданчика из лодки и выдал ему порцию абрикосов. Мелкий поел, заглянул в телефон к Олесе – та показала ему фото волка и лисенка с мячом – свернулся клубочком и задремал.

– Пора двигаться домой, – сказал Велько, посмотрев на небо. – Дело к вечеру… не знаю, заехать сейчас в кафе и купить еды с собой, или выбраться поужинать чуть позже.

Олеся призналась, что в этом она ему не советчица, и они начали загружать машину – лодка, лебедь и мяч как будто увеличились в размерах от воды, а сдувать было жалко.

– Странно, – сказал Велько. – Еды убыло, а ничего не помещается. Ладно, суну лодку в багажник, пусть торчит.

На вопрос: «Будем ужинать дома или в кафе?» Нежданчик активнее пошевелил хвостом и ушами при слове «дома». Видно было, что лисенок доволен и устал, и Велько решил, что первый день у них прошел удачно. Еще бы и вечер таким же выдался, но это как повезет.

За овощами и мясом в горшочках заехали в кафе возле «Бдящих». Пока Велько делал заказ и ждал еду, Олеся с Нежданчиком сходили к источнику и погуляли вокруг клумб. Велько так и не узнал, растут ли на клумбах мальвовые, но не сильно расстроился – чувствовал, что ему придется прослушать еще не одну лекцию по ботанике.

Дома оказалось, что еду можно было и не покупать. Шакалья общественность накрыла им стол во дворе, выставив салатницы с разнообразными маринадами, дымящуюся вареную картошку с укропом, запеченную и жареную рыбу, компоты, пироги и варенье – к мороженому, которое должны были подать на десерт. Тетя Станислава без особого труда уговорила Нежданчика превратиться – Велько ожидал отказа, но лисенок, проникшийся дружелюбной атмосферой, согласился встать на ноги и поесть вилкой – особенно после заверений, что кабачки с шелковицей на лапах не так вкусны. Магическое слово «шелковица» помогло загнать Нежданчика в душ – лисенок тоже перепачкался в тину. Велько тем временем достал из сумки вещи, разложил на диване и подал в ванную чистое полотенце.

На ногах Нежданчик был ярко-рыжим, остроносым и зеленоглазым. Он не напоминал никого из знакомых лисиц майора Грачанина, но это ничего не значило – он помнил как, подрастая, менялись братья – Гошка и Тошка в детстве были голубоглазыми блондинчиками, а когда выросли, превратились в сероглазых брюнетов.

Нежданчик самостоятельно оделся, первым делом подошел к комоду и выдвинул ящики – осмотрел пустые и убедился, что сумочка на месте. И только после этого внимательно посмотрел на Велько и расщедрился на слово: «Привет».

– Привет, – стараясь понижать голос, отозвался майор. – Пойдем ужинать? Если тебе там не понравится, мы вернемся. Я могу у них выпросить эти кабачки с шелковицей, мне дадут.

Нежданчик кивнул, и они пошли в беседку, к изнывающим шакалам. Велько опасался, что ребенка завалят кучей вопросов, но домовая общественность проявила удивительную деликатность – спрашивали только о покупках и прогулке на реку, хвалили лодку, круг и самого майора Грачанина за сообразительность. Оказывается, у шакалов надувные игрушки ассоциировались только с морем, никто и никогда не плавал с лебедем по мелкой и грязной реке.

Велько ел маринады, рыбу и принесенную с собой колбасу, а потом, когда тетя Станислава щелкнула выключателем, и над столом зажглась лампа, спросил:

– Слушайте, а что тут у нас не горит? Есть же свет? Почему мне говорили, что во дворе темно?

Тетя Станислава немедленно объяснила ему, что лампочка в беседке – самостоятельное изобретение жильцов, нанимали электрика, чтобы от подъезда провод протянул. А фонарь не горит, совсем не горит уже полгода. Вызывали городскую службу, а они ответили, что такие лампы уже давно не производят.

– Поставили нас в очередь на замену фонаря. Говорят, ждать около года. Сейчас-то, летом, не проблема. А вот зимой вечером к погребу не пройдешь – лампа из беседки двор освещает еле-еле, а мы уже слабы глазами, ночное зрение отказывает.

Дед Онисим, явившийся к столу и восседавший на табуретке, многозначительно кашлянул:

– Товарищ майор! Уделите мне минутку. На пару слов.

– Опять про котов?

– Нет, про фонари.

Майор Грачанин насторожился и повел деда к сараям, подальше от общественных ушей. Онисим оперся на трость и зашептал:

– Товарищ майор, я с котами вас сейчас беспокоить не осмеливаюсь – вижу, что вы сыночка привезли, заняты. А с фонарями я вас Куприяну не выдал. Видел, что вы им наряд подписали. Но ни словечка ему не сказал. Я ему уже сто раз говорил – не звони, нету у них таких ламп. А он твердит: «Пусть на складе поищут, наверняка где-нибудь завалялась». Вы, товарищ майор, правильно поступили. Он оборотней от работы отвлекает, вызывает почем зря. А вы это пресекли. Подписали им, и они поехали кому надо фонари менять. Поэтому я вас не выдал.

– Благодарю за содействие! – сказал майор Грачанин и пожал деду руку. – Присваиваем делу гриф «секретно», принимаю у вас устную подписку о неразглашении. В дальнейшем будем действовать согласно оперативной обстановке. А сейчас пора вернуться на место дислокации. За стол. Чтобы нас ни чем не заподозрили.

Польщенный дед Онисим отдал ему честь и вернулся на табуретку. Дед Куприян смерил их недовольным взглядом, но промолчал.

Нежданчик напробовался маринованных салатов, съел два ломтика пирога – с капустой и с малиной – одолел картофелину и разломал кусочек рыбы. Тарелку он отдал майору Грачанину. Тот доел и рыбу, и картошку, поддался на шакальи уговоры, отнес в холодильник плошки со всякой всячиной, глянул на зевающего Нежданчика и спросил:

– Ну, что? Домой? Застелим тебе диван, ляжешь, включишь настольную лампу. Я тебе могу телевизор перенести. Мультиков, наверное, уже нет, но, может быть, передачу какую-то посмотришь.

– Не хочу телевизор, – помотал головой Нежданчик.

– Книжек нет. Ни с картинками, ни без картинок. Завтра купим, если надо.

Мелкий кивнул и пошел в квартиру, попрощавшись с умиляющейся шакальей общественностью. С постельным бельем разобрались быстро. Нежданчик нырнул под простыню в обнимку с блокнотом и ручкой, и неожиданно спросил: