Нежданный гость

— Райн, — негромко произнес он с едва заметным повышением тона. — Р-а-й-н.

«Р-а-й-н», — дважды повторила она про себя.

И вдруг замерла. Эдвард сказал, что девушку выгнали. Не «отправили домой», не «отослали назад в ее школу» и даже не «отчислили с треском». Если она не училась в Барроу, как ее могли выгнать? Значит ли это «уволили»?

— Джейми, — осторожно спросила она, — Райн студентка? Я хочу сказать, чем она занималась в Барроу? Просто приехала погостить?

— Какая разница, — пробормотал он и умолк.

Она повернулась к нему, уперев руки в бока:

— Джейми, хочешь — не хочешь, тебе не уйти от разговора. Своим молчанием ты только все усложняешь.

Он вновь помотал головой.

— Джейми!

Джейми опять закатил глаза:

— Нет, не училась. То есть она, конечно, учится, но не в Барроу. Это ведь школа для мальчиков, ма.

— Твой сарказм неуместен. Не я, а ты наделал глупостей. — И подумала: «Вот вранье-то».

— Ну и пусть. Прости. — Джейми сложил руки на груди и крепко сжал губы.

— Стало быть, Райн. — Клэр сняла костюм с вешалки, взяла из шкафа чистые колготки и пошла в ванную. Дверь оставила чуть приоткрытой, чтобы слышать его. — Хорошо. И где же она учится? — Джемпер и брюки упали на пол. Без них стало прохладно. Его колено рядом с ее коленом. Она открыла кран, намочила маленькое полотенце и закрыла воду, чтобы не заглушать слова. — В другой частной школе? В какой-нибудь школе в Лондоне? В одной из католических школ?

Джейми не ответил, она раскрыла дверь чуть пошире и заглянула в комнату. Он шепотом говорил по телефону, стоя на коленях. Она не слышала звонка, но, может, он раздался, пока текла вода.

— С кем ты говоришь?

Джейми нахмурился и прикрыл трубку ладонью:

— Во всяком случае, не с ней. — Взглянул на нее, перевел взгляд на телефон, отвел глаза. — У меня нет ее номера — я теперь даже связаться с ней не могу.

Она втянула голову в ванную. Все понятно. Если девушка работала в школе, неприятностей не оберешься. Недаром они не отчислили Джейми. Но главное — он сейчас рядом, и ему ничего не грозит, пока он под ее защитой. Так и должно быть.

Она закрыла дверь и разделась донага. Провела влажной тканью по скулам, по шее, стараясь не касаться волос, осторожными движениями нанесла лосьон. Как пригревало солнце, пока они с Найлом сидели у статуи Андрьеда. А теперь скрылось. Еще раз смочила полотенце и протерла лицо. Затем промокнула кожу чистым сухим полотенцем.

_____

— Не лезь туда, — велел он, когда утром она направилась к багажнику фургона.

Она никак не могла избавиться от воспоминаний об ужасной ночи в заштатном мотеле.

— Мне нужно переодеться. Моя сумка в багажнике.

— Сегодня едем на пляж. Так что можешь не мыться. — Он указал на кабину фургона. — Я уже положил твой купальник и полотенце вперед.

Он сказал «полотенце». В единственном числе. Она забралась на место водителя. Действительно, на доске лежит только одно свернутое полотенце.

Решила не задавать вопросов. Найл не плавает. Наверно, не собирается заходить в воду.

— У нас есть время остановиться и позавтракать?

Он кивнул:

— Скажу, где и когда.

Они ехали на север. Примерно через час, когда мотель остался далеко позади, Найл указал на кафе с большими окнами.

— Оставь машину у двери, под окном, — сказал он.

Они сели у окна, из которого был виден фургон. Он не снял темных очков и сел не напротив нее, а рядом. Обнял за плечи и притянул к себе.

— Кофе, черный, — попросил он официантку. — Для моей жены — со сливками. Хочешь блинчики? И чтоб чуть сахару сверху?

Как-то воскресным утром, сидя за столом в тетиной кухне, пока тетя готовила для всех завтрак, кузен Кевин начал поддразнивать Клэр из-за того, что она ест блинчики с сахаром, а не с кленовым сиропом. И Найл запомнил.

До этого дня он ни разу не прикоснулся к ней, даже не дотронулся до ее руки, в присутствии других людей. А теперь называет своей женой перед официанткой.

— А ты что будешь? — спросила она.

Если бы он предложил поехать к мировому судье, она согласилась бы без малейшего раздумья. Все, что произошло в мотеле, не имеет значения. Ей все равно, чем он занимается.

Найл рассмеялся и кивнул официантке:

— Она будет блинчики, без сиропа. Мне большую яичницу с ветчиной и тост. — Он улыбнулся. — В медовый месяц все время хочется есть.

Официантка улыбнулась в ответ и заправила за ухо прядь обесцвеченных волос. Совсем молоденькая, почти одного возраста с Клэр, но лицо уже усталое, грудь слишком пышная, попка округлившаяся. Пока Найл наблюдал, как официантка, вихляя задом, двинулась к стойке, Клэр сделала кораблик из салфетки. Напомнила себе, что телки его не интересуют.

— Собираешься уплыть от меня? — спросил он.

— Ни за что! — совершенно искренне ответила она.

Когда Клэр, одетая, причесанная и подкрашенная, вышла из ванной, Джейми спал на ее кровати, зажав телефон в руке. Она взглянула на часы. Утренний самолет вылетал из Лондона очень рано, и кто знает, когда все случилось в Барроу. В темноте своей комнаты он, наверное, открыл компьютер, написал от ее имени письмо с разрешением уехать, собрал кое-какие вещи — роман Филипа Рота, паспорт — и выскользнул в коридор, пока его сосед еще спал. Может, даже ночевал в аэропорту. Она еще раз посмотрела на часы. До приезда Эдварда с помощником министра еще двадцать пять минут. Пусть Джейми поспит минут пятнадцать, а потом она отведет его в его комнату, куда Эдвард вряд ли зайдет сегодня вечером. Покормит после ухода гостей. До тех пор он будет спать, а если и проснется до окончания ужина, ни за что не станет портить важный для отца прием.

Она быстро прикинула, что еще нужно сделать. Достать кольцо из сейфа и расставить на столе карточки для гостей. Кажется, все. Остальное пока придется отложить.

Она опустилась на колени перед сейфом, стараясь не зацепить колготки и не помять костюм. «Не столько против воров, сколько на случай пожара», — пояснил Эдвард, когда принес сейф. Они жили тогда в Каире, и Эдвард попросил установить сейф в нижнюю часть стола-приставки с тремя выдвижными ящиками, инкрустированными перламутром; верхний был настоящим, два других — фальшивыми. Потом они перевозили его из квартиры в квартиру вместе с картинами Тёрнера, Сэма Джиллиана и Фарука Хосни, с фамильным серебром Эдварда и ее фамильным хрусталем и с другими памятными вещицами, которые при каждом переезде помогали им сделать новую квартиру домом. Ставили сейф в комнате, предназначенной для Питера, — это сделалось ритуалом, сопровождавшим каждый переезд. В верхнем ящике Питер хранил свою коллекцию марок.

Однако комбинация цифр известна лишь Эдварду и ей; листок с цифрами хранится в ячейке банка Барклая в Лондоне вместе с копией их совместного завещания на случай, если что-то произойдет с ними обоими. Клэр трижды повернула ручку вправо, потом трижды влево и еще раз вправо и потянула дверцу на себя.

Сейф открылся. Клэр вынула документы: их с Эдвардом завещание, свидетельство о браке, свидетельства о рождении детей, паспорта и консульское свидетельство Джейми о рождении за границей. Совместные акции, свидетельство о приобретении картины Тёрнера. В самом низу — коробочка с кольцом ее бабушки по материнской линии.