Нежелательный свидетель

* * *

Дани нашелся в своей комнате, дорогу в которую мне показал Лари — дворецкий. Ребенок спал. Я постояла рядом с кроватью, потом осторожно стянула с него обувь, прикрыла одеялом. Отрегулировала свет, чтобы если он проснется ночью — не испугался, посмотрела немножко и вышла. Лари стоял возле двери, дожидаясь меня.

— Влипли мы с тобой, — вздохнула я.

— Да, мэм. Медик по вашему указанию доставлен в гостиную. Желаете познакомиться с ним?

— Желаю, — снова вздохнула я. — Лари?

— Да, мэм?

— Ты можешь узнать, когда Дани проснется?

— Да, мэм.

— Как проснется, разбуди меня? Не хочу, чтобы он один тут бродил.

— Да, мэм. Это Кали.

Я глянула на дроида-медика, поздоровалась, назвала свое имя и обозначила цели и задачи. В приоритетах значилось сдать ребенка отцу живым, здоровым и невредимым. Кали дал понять, что приоритеты к сведению принял и отбыл на кухню — составлять программу питания. Я послонялась по гостиной, потом пошла во двор — имел смысл сделать детские качели. Раз уж в доме ребенок.

К ночи Дани так и не проснулся, а я забеспокоилась — в моем понимании, дети так много не спят. Кали мои подозрения только подтвердил и вызвался обследовать ребенка, пока тот спит. Я, помявшись, согласилась, и мы пошли в детскую. Я просто стояла рядом, пока Кали проводил какие-то манипуляции, от которых Дани и не подумал проснуться. Закончив, мы пошли в гостиную.

— Ну, что? — с беспокойством спросила я. Кали какое-то время обрабатывал информацию, потом выдал список. Я длинно присвистнула.

— Мэм, я настаиваю на лечении, — бесстрастно сказал дроид. Я покивала, потом решила:

— Хозяин выйдет на связь, ты ему все расскажешь, и так уж что он скажет, то и будем делать, хорошо?

— Да, мэм.

— А если в двух словах и без терминов? — жалобно попросила я. — А что я ж не понимаю….

— Ребенок нуждается в витаминах, отдыхе, сне и лечении последствий закрытой черепно-мозговой травмы. — Отрапортовал дроид.

— Понятно, — повеселела я. — Тогда, жди, пока хозяин позвонит, расскажешь ему все, а про нас скажешь, что Дани спит, а я его караулю. Хорошо?

— Да, мэм.

Нет, есть в дроидах и положительные моменты. Я прикорнула в кресле рядом с кроватью Дани — оставлять его одного мне было боязно. Зато когда проснулась, обнаружила, что лучше бы я спала на полу — суставы и мышцы болели и ныли немилосердно.

— Доброе утро, — поздоровался Дани.

— Доброе. — Отозвалась я, крутя шеей. — Выспался?

— Да.

— Пошли завтракать?

— Пойдемте, — согласился ребенок.

На завтрак была каша. Дани оглядел ее безрадостно, потом покосился на тарелку с моими бутербродами, вздохнул.

— Я не хочу кашу.

— Понимаю. Давай я вместе с тобой ее поем, чтобы тебе было необидно? — предложила я. — А потом и бутеры мои съедим?

— Хорошо, — немного повеселел Дани. Пока мы завтракали, Кали сказал, что хозяин дал добро на все рекомендации, выдал Дани гору пилюль и отстал он нас до обеда.

К обеду я поняла, что фраза про детей имеет под собой логическое обоснование. Ребенок- это вечный двигатель, бегатель и прыгатель. Пацан очень быстро понял, что я не ругаюсь, не учу его, что делать, не заставляю его делать, что он не хочет, и принялся вить из меня веревки. Материнский инстинкт подло молчал — никакого умиления я не чувствовала, сюсюкать не получалось, и вообще…. Но он меня не раздражал, что удивительно. Может, это от равнодушия? Не знаю. Но Дани оказался редкостным «почемучкой», и после двух-трех нерешительных вопросов и моих ответов, ребенка прорвало. Почему деревья зеленые, я объяснила с блеском, но, подозреваю, про фотосинтез ребенок не понял. С голубым небом мы тоже разделались, на три вопроса я постыдно не ответила, а потом схитрила — потащила показывать ему цветочки. Про цветочки я могла говорить часами. Дани слушал минут десять, потом переключился на качели.

Про все свои доделки я забыла напрочь боялась выпустить Дани из поля зрения и проворонить какую-нибудь травму. Пока обходились без них, дай бог, чтобы и дальше так же.

Три дня мы так и провели — на свежем воздухе, с регулярным питанием и отдыхом. Дани загорел, я обзавелась неврозом — панически боялась недосмотреть и недоглядеть за чужим ребенком. На четвертый день нашего совместного быта прилетел Вассар. Ну, прилетел — громко сказано — он вывалился из флаера серый от усталости и недосыпа, поцеловал сначала Дани, потом меня, добрался до ближайшего дивана и заснул. Мы с Дани задумчиво рассмотрели эту картину, переглянулись и пошли командовать дроидами — Вассара перетащили в спальню, переодели, а Кали провел обследование. Вердикт был суров — сон в течение суток под препаратами, иначе неминуем нервный срыв, снижение памяти, умственных способностей, конец света и все Всадники Апокалипсиса.

— Как раз успеем с бассейном разделаться, — подбодрила я ребенка. Ребенку было обидно — вроде, и вот он, папа, а толку — никакого…. Дани расстроено кивнул и поплелся за мной во двор — надувать и устанавливать бассейн. Дите повеселело и принялось принимать деятельное участие в процессе. Я отрегулировала минимальную глубину бассейна, температуру воды, ее состав, и, наконец, дала добро ребенку на купание. Меня обдало брызгами, визгом и счастливым смехом, отчего мои губы сами растянулись в улыбке. Подумав, решила присоединиться к Дани — в конце концов, так будет и надежнее, и мне приятнее, все-таки, жарко на улице.

Как здорово, что после водных процедур дети вырубаются моментально — я сама была чуть живая, поэтому ранним вечером в доме царило сонное царство — бдели только дроиды и система охраны.

На следующий день погода испортилась — не зря у меня накануне болела голова. Небо затянуло тучами, холодный ветер налетал порывами, то и дело накрапывал нудный дождь. Ощущение было, будто на дворе октябрь, а не июль. Мы с Дани слонялись по дому, пытаясь найти занятие. Вассар продолжал спать, мы — скучать. Мультики и компьютерные игры ребенок отверг, в Информаторий Дани еще рано. Наконец, меня осенило — вспомнились рассказы бабушки. Когда я была маленькая, она мне рассказывала про игры, в которые дети играли, когда не было Информатория и компьютерных игр.

Я взбодрилась и позвала Дани. Игра называлась то ли Жмурься, то ли Жмур, то ли Жмурки. Правила игры были просты — поймать человека с закрытыми глазами. Естественно, я водила — Дани деловито намотал мне на голову почти целую простынь, и понеслось. Через час бьющихся предметов в комнате не осталось — постарался Лари. Ну, и мы немножко.

Я в очередной раз водила — несмотря на то, что Дани поддавался — хлопал в ладоши, когда я ломилась в противоположном направлении, проигрывала я безудержно. Вот и теперь, сосредоточенно водя перед собой руками, слышала неподалеку сдавленное мальчишеское хихиканье. Совершенно неожиданно пальцы наткнулись на что-то мягкое и теплое. Я издала торжествующий вопль индейцев, и сдернула с глаз повязку. На меня растеряно смотрел заспанный Вассар. Я поспешно отпустила его, мимо ракетой пронесся Дани и повис у Вассара на шее.

— Привет, — поздоровалась я, сматывая повязку.

— Привет, — все еще растеряно отозвался Вассар. — А чего вы делаете?

— Мы играем в жмурки, — объяснил Дани. — А ты все спишь, спишь…. Ты выспался?

— Выспался, — Вассар подкинул Дани, поймал, снова подкинул. Уши у меня заложило от счастливого вопля, я потрясла головой и перешла к насущным вопросам:

— Ты голодный?

— Как волк, — Вассар ответил мне жалобным взглядом. Я отцепила Дани от него, опустила на пол:

— Сначала накормим папу, а то с него толку много не будет, — пояснила я насупившейся мордашке. — Веди нас на кухню. Ты не знаешь, что у нас сегодня на обед?