Нежная любовь главных злодеев истории

Путь к миру снова лежал через войну. Предвкушая новые победы, Бонапарт принялся за разработку плана военной кампании.

В это время до него добралась Полина Фурье. Узнав о стремительном карьерном взлете своего бывшего возлюбленного, она пожелала восстановить былую дружбу, явно намереваясь занять в Люксембургском дворце место Жозефины. Вначале Полина попробовала действовать через своих старых знакомых по Египту, входивших теперь в окружение Первого консула, но потерпела неудачу. Категоричнее всех выразился Мюрат, сказавший Полине: «Первый консул не нуждается в шлюхах!»

Наконец на уговоры (по слухам, щедро подкрепленные любовными ласками) поддался некий Дюрок, бывший первым адъютантом Бонапарта. Он согласился передать Первому консулу письмо от Полины.

Письмо было трогательным и дышало любовью — Полина уверяла Бонапарта, что покинула Египет только для того, чтобы увидеться с ним. Хотя бы на миг, хотя бы один-единственный раз.

Бонапарт отказался встречаться с Полиной, сославшись на то, что новое положение обязывает его блюсти приличия. Отказом он не ограничился — приказал Полине немедленно уехать из Парижа и снять домик в провинции, выдав ей на расходы шестьдесят тысяч франков.

Полине пришлось повиноваться. Она сняла небольшой особнячок в Бельвиле, откуда часто наезжала в Париж, пытаясь подкараулить Бонапарта на балах и в театрах, но тому удавалось уклоняться от встреч. Недостаток внимания компенсировался деньгами — время от времени Полина получала неплохие суммы, которых с лихвой хватало на довольно роскошную жизнь.

Вскоре к ней явился раскаявшийся Фурье, вдруг возжелавший возобновить супружескую жизнь на том основании, что их египетский развод так и не был утвержден французским судом.

Узнав об этом, Бонапарт, испугавшийся того, что старый скандал может разгореться по новой, приказал Полине в течение месяца выйти замуж. Полина, не страдавшая от недостатка мужского внимания, выбрала себе в мужья некоего шевалье де Раншу. Первый консул преподнес им в качестве свадебного подарка назначение мужа вице-консулом в испанский Сантандер, галантно сплавив неугомонную Полину подальше от Парижа.

Став Первым консулом, Наполеон продолжал изменять Жозефине, не обходя вниманием и ее саму, но уже не вел себя столь скандально и по-мальчишески, как в случае с Полиной Фурье. Не сильно скрывая свои амурные связи, он тем не менее не выставлял их напоказ.

К числу наиболее известных его любовниц времен консульства относится в первую очередь итальянская певица Грассини, считавшаяся одной из красивейших женщин Европы. Влюбленный Бонапарт снял для нее особняк на улице Комартен и завел обычай навещать ее инкогнито чуть ли не каждую ночь. Он тайно крался к любимой по ночным улицам Парижа, завернутый в широкий плащ, чтобы не быть узнанным, и сопровождаемый всего одним лакеем — в глубине души Наполеон остался романтиком.

Льстецы, окружавшие Бонапарта (подобно всем пылким натурам он был чрезмерно падок на лесть), называли Грассини то «Венерой демократии», а то и «воплощением французской революции в вокальном выражении». Воплощение было что надо — помимо очаровательного личика, природа наградила Грассини роскошнейшими даже в итальянском понимании формами.

Помимо огромных гонораров, певица получала от Бонапарта «на булавки» ежемесячно двадцать тысяч франков, упивалась славой, наслаждалась любовью первого человека в государстве и вращалась в самых высоких кругах. Счастье вскружило ей голову — Грассини сочла свое влияние на Бонапарта настолько большим, что обзавелась любовником, одним довольно известным скрипачом по фамилии Род, которого принимала у себя в промежутках между визитами Первого консула.

Начальник тайной полиции Фуше донес Бонапарту о том, что любовница его обманывает. Спустя неделю Грассини, лишившаяся разом всех контрактов, в сопровождении своего любовника-скрипача навсегда покинула Париж.

Наполеон был щедрым любовником. Собственно говоря, в том не было его личной заслуги, ведь по любовным счетам своего лидера расплачивалась Франция. Так, например, недолгая связь Бонапарта с Лаурой Жюно, супругой бригадного генерала Жюно, принесла последнему награду в тридцать миллионов франков, чин генерала дивизии и особое ежегодное жалованье в семьдесят пять миллионов франков.

Прелестная Грассини пробудила у Бонапарта вкус к актрисам. Если его роман с молоденькой актрисой Итальянского театра Луизой Роландо был недолгим (Жозефина ни с того ни с сего взревновала и закатила супругу жуткий скандал), то юная актриса мадемуазель Жорж (как и большинство любовниц Наполеона, обладавшая роскошными формами) пользовалась расположением Первого консула достаточно долгое время.

Жорж оставила довольно пикантные воспоминания о своей связи с Бонапартом. «Я трепетала от волнения, не осмеливалась сослаться на стыдливость, — писала она, — ведь я пришла к нему по своей воле. Я изнемогала от его нежности, но он был так деликатен, так боялся оскорбить стыдливые эмоции юной девушки, что не хотел принудить меня уступить ему, желая пробудить нежное чувство без насилия. И это чувство пробудилось в моем сердце, которое забилось столь сильно, давая мне понять, что я оказалась в плену у любви. Я любила этого великого человека, который был со мной столь деликатен, что сдерживал свои желания, уступая моей девичьей воле, подчиняясь моим капризам... Одну за другой он снимал с меня одежды, изображая горничную с такой веселостью, так изящно и деликатно, что нельзя было устоять. Этот человек манил и очаровывал, он снизошел до того, что, желая угодить мне, превратился в шаловливого ребенка. Передо мной был не консул, а влюбленный, совершенно чуждый грубости и насилия, который обнимал столь нежно, а уговаривал столь настойчиво и деликатно, что его страсть передалась мне...»

Трудно поверить, что Бонапарт овладел юной девой только на третьем свидании. Известно, что в любви, как и в жизни, Наполеон был весьма нетерпелив и несдержан. Своих дам он покорял по-кавалерийски, «с наскоку», брал их штурмом, не будучи расположен к длительному ухаживанию и долгим уговорам.

И уж совершенно нельзя поверить в то, что, как пишет мадемуазель Жорж, Бонапарт «был так добр, что вместе со мной расправил простыни на ложе нашего недавнего сладкого забвения и нежности...», и тому, что «он помогал мне убирать ночной беспорядок постели, помогал моему туалету, даже причесывал меня, поднимая с пола разбросанные в нетерпении заколки для волос и помогая их прилаживать».

Связь Бонапарта и Жоржины (так ласково- уменьшительно прозвали ее парижане), несмотря на все предосторожности, вскоре стала известна публике. Появилось множество скабрезных куплетов о «Дядюшке Барнабе» (одно из прозвищ Бонапарта) и «чаровнице Жорж». Однажды во Французском театре, когда м-ль Жорж, игравшая в трагедии «Цинна», произнесла: «Если Цинну я обольщу, подобно тому, как многих других обольщала...», зрители дружно вскочили на ноги и, повернувшись к ложе, в которой сидел Бонапарт, принялись бурно аплодировать.

Бонапарт был не только напористым и неутомимым, но и весьма изобретательным любовником. Он мог играть с мадемуазель Жорж в прятки, мог переодеваться в ее платье, мог в качестве прелюдии к акту любви устроить вместе с Жоржиной маленькое представление.

«Я приезжаю вечером в Тюильри. Констан говорит мне: «Консул уже поднялся наверх, он Вас ждет». Я поднимаюсь наверх. Никого нет. Прохожу через все комнаты. Никого нет. Зову. Никто не отзывается. Звоню Констану:

— Быть может, консул спустился вниз?