Нежная тайна

И в золото, и в миний

Я кисти обмакнул,

Чертя примерных линий

На хартии разводы,-

Когда распались своды

И синий свет сверкнул…

Сквозит родной могилой

Прозрачный фимиам,

И Роза дивной силой

Струит с Распятья зори…

Но кто, поникший в горе

На светлый холм?— Я сам!..

Не та ль за ним, чье тело

Под этот дерн легло?..

Что ж сердце сиротело?..

С каким она ребенком

Стоит, в сияньи тонком?

Что так глядит светло?..

Что говорит?.. «Напрасно

Те сны живописать,

Что лицезришь неясно,-

Тебе, кто Тайны Нежной

В судьбе своей мятежной

Изведал благодать.

Взгляни: вот Розы сладость

На горечи Креста;

Под ним — могилы радость,

И я, в заре воскресной,

Простерла дар небесный

За ласкою Христа».

ВЕСТИ

Liebesz"ahren, Liebesflammen, 

Fliesst zusammen! 

Novalis [7]

Ветерок дохнет со взморья,

Из загорья;

Птица райская окликнет

Вертоград мой вестью звонкой —

И душа, как стебель тонкий

Под росинкой скатной, никнет…

Никнет, с тихою хвалою,

К аналою

Той могилы, середь луга…

Луг — что ладан. Из светлицы

7

Слезы любви, огни любви,

Стекайтесь воедино!

Новалис (нем.).

Милой матери-черницы

Улыбается подруга.

Сердце знает все приметы;

Все приветы

Угадает — днесь и вечно;

Внемлет ласкам колыбельным

И с биеньем запредельным

Долу бьется в лад беспечно.

Как с тобой мы неразлучны;

Как созвучны

Эти сны на чуткой лире

С той свирелью за горами;

Как меняемся дарами,-

Не поверят в пленном мире!

Не расскажешь песнью струнной:

Облак лунный

Как просвечен тайной нежной?

Как незримое светило

Алым сном озолотило

Горной розы венчик снежный?

АВГУСТ

Снова в небе тихий серп Колдуньи

Чертит «Здравствуй»,— выкованный уже

Звонкого серпа, что режет злато.

На небе сребро — на ниве злато.

Уняло безвременье и стужи,

Нам царя вернуло Новолунье.

Долгий день ласкало Землю Солнце;

В озеро вечернее реками

Вылило расплавленное злато.

Греб веслом гребец — и черпал злато.

Персики зардели огоньками,

Отразили зеркальцами Солнце.

Но пока звала Колдунья стужи,

Стал ленивей лучезарный владарь:

Тучное раскидывает злато,

Не считая: только жжется злато.

Рано в терем сходит… Виноградарь

Скоро, знать, запляшет в красной луже.

ПОЛЕВОЙ ТРУД

Когда труды и дни Аскрейский лебедь пел,

Шел, наг, с нагим рабом, за плугом земледел

И, в рыхлые бразды зерно златое сея,

Молился, наг, твой сын, тебе раскрытой, Гея!

А ныне вижу я на пажитях чужбин,

Как поздний человек работает один

Лицом к лицу с тобой, тебя не постигая

И плод насильственный в молчаньи вымогая.

И вспоминаются родимые поля,

Земля умильная, пахучая земля,

И литургия нив — страда мирским собором,

И песня дружная над ласковым простором.

ПЕРВЫЙ ПУРПУР

Гроздье, зрея, зеленеет;

А у корня лист лозы

Сквозь багряный жар синеет

Хмелем крови и грозы.

Брызнул первый пурпур дикий,

Словно в зелени живой

Бог кивнул мне, смуглоликий,

Змеекудрой головой,

Взор обжег и разум вынул,

Ночью света ослепил

И с души-рабыни скинул

Всё, чем мир ее купил.

И, в обличьи безусловном

Обнажая бытие,

Слил с отторгнутым и кровным

Сердце смертное мое.

СЕНТЯБРЬ

Отчетливость больницы

В сентябрьской тишине.

Чахоточные лица

Горят на полотне.

Сиделка сердобольно

Склонилась, хлопоча;

И верится невольно

В небесного врача.

Он, в белом балахоне,

Пошепчется с сестрой,-

На чистом небосклоне

Исчезнет за горой.

Все медленно остынет

До первых снежных пург,-

Как жар недужный вынет

Из бредных лоз хирург.

ЗЕРКАЛО ГЕКАТЫ

Лунная мгла мне мила,

Не серебро и не белые платы:

Сладко глядеть в зеркала

Смутной Гекаты.

Видеть весь дол я могу

В пепельном зареве томной лампады.

Мнится: на каждом лугу —

В кладезях клады…

Лунную тусклость люблю:

В ней невозможное стало возможным.

Очерки все уловлю

В свете тревожном,-

Но не узнаю вещей,

Словно мерцают в них тайные руды,

Словно с нетленных мощей

Подняты спуды.

Снято, чем солнечный глаз

Их облачал многоцветно и слепо.

Тлеет душа, как алмаз

В сумраке склепа.

Вижу, как злато горит

Грудой огня в замурованном своде;