Нежная

– Что у тебя там?

Я сделала загадочное лицо:

– Хотэя знаешь?

Он медленно кивнул и полуутвердительно сказал:

– Весь мир?

– В точку, – я кивнула с серьёзным видом, делая вид, что шучу.

Я не шутила.

* * *

Мы сели в Мишину очень грязную машину, которую ВэВэ перед этим точечно протёр взятой из моей сумки влажной салфеткой, потратив полпачки только на фары и дверные ручки, про стекло сказал "само протрётся", и включил стекольную поливалку, как только мы сели в машину. У Миши тоже был джип, я в них не разбиралась, поэтому называла джипом всё, во что нужно было не садиться, а взбираться, ВэВэ меня опять подсаживал туда, мне жутко нравилось, в такие моменты я обожала свой рост и вес.

Мы немного посидели в тишине, глядя на стёкла, которые сами себя моют, делая только грязнее, потом ВэВэ не выдержал и полез под сидение искать тряпку, вышел из машины и вытер всё руками, получилось очень чисто. Я хотела спросить, где Миша умудрился найти столько грязи, но не стала – было слишком хорошо для того, чтобы разговаривать про грязь, потом как-нибудь спрошу.

ВэВэ включил радио, заиграло что-то не русское, он переключил на другую станцию, потом ещё и ещё, пока не нашёл что-то медленное и прекрасное. Я сначала расслабленно откинулась на спинку и закрыла глаза от удовольствия, потом очнулась и с виноватым видом сказала:

– Если это будет играть, я точно усну.

– Спи, – разрешил ВэВэ.

Я пообещала себе, что спать не буду ни в коем случае, и отключилась.

* * *

Мне снился сон о том, как я вижу сон, дремая в машине, которую ведёт ВэВэ, это было волшебно. По ощущениям, мы ехали часа три, я успела прекрасно отдохнуть, хотя банальные человеческие часы в телефоне со мной были не согласны. Я проснулась от того, что машина остановилась, но глаза открывать не спешила, ВэВэ мягко тронул меня за локоть и шёпотом позвал:

– Аня, подъём, приехали.

Я не реагировала, было интересно, что он будет делать дальше.

– Аня, вставай. Давай, надо перебираться в родную кровать, тебе и так спать осталось видеть нечего. Приходи завтра к обеду, а то вообще не поспишь. Слышишь меня? Скажешь, я разрешил.

Я хотела поприкидываться ещё, но невольно начала улыбаться, приоткрыла глаза, опять закрыла и сказала:

– Ещё пять минут.

– Хоть десять, – он тихо рассмеялся и опять включил музыку, а я действительно опять отключилась, хотя собиралась потратить эти пять минут на потягушки. Я так легко проваливалась в сон рядом с ним, как будто мне не нужно было специально расслабляться, он меня приводил в расслабленное состояние просто своим присутствием.

– Ань Анич, пять минут прошли.

Я начала смеяться раньше, чем открыла глаза, тихо сказала:

– Юля всех так называет, у неё есть ещё Юль Юлич, Вик Викич всякий. Ты будешь Вась Васич.

Он тихо рассмеялся и сказал с шутливым недовольством:

– Я Витальевич, но если ты будешь меня так называть, я тебя покусаю.

– Почему? Не любишь своё отчество?

– Вроде того.

Я окончательно проснулась и посмотрела на него удивлённо, он шутливо заявил:

– Если бы можно было сменить его на матчество, я бы это сделал. Был бы Василий Оксанович, фирму назвал бы "WOW".

Я рассмеялась, потом педантично поправила:

– Если бы было матчество, то суффикс был бы женский, не Оксанович, а Оксаниныч. А я была бы Анна Аннина, меня как маму зовут, – я сказала это и сразу же почувствовала отторжение, как всегда, когда получала какую-то информацию, которая мне не нравилась, и мне нужно было от неё отгородиться, чтобы защитить своё спокойствие. И сразу же добавила, больше для себя, чтобы обозначить грань между реальностью и шуткой: – Я Анна Александровна, и ничего не хочу менять, мне всё нравится.

– А фамилия? – с улыбкой поинтересовался ВэВэ, я иронично закатила глаза:

– Анечка Нежная, да, это я, я эту фамилию не выбирала, но я уже привыкла. Я уже слышала все шутки на эту тему, которые только можно придумать, так что ты меня не удивишь, но ты можешь попробовать, я это переживу.

Он тихо рассмеялся и покачал головой:

– Если бы документы не видел, в жизни бы не поверил, что такая фамилия бывает.

Я посмотрела на него, шутливо приподняв бровь:

– Это говорит мне человек с фамилией Великий?

Он изобразил безгранично довольное невинное лицо и развёл руками, с видом скромного монарха, который уверяет, что совершенно случайно совпало так, что его королевство самое лучшее в мире:

– Я её не выбирал.

Я рассмеялась, он перестал изображать невинность и признался шёпотом:

– Но если бы мне дали выбор, я бы выбрал её. А ты?

Я опустила глаза и качнула головой:

– Я бы не осмелилась. Я бы взяла какую-нибудь распространённую и простую, типа Кузнецова или Соколова, у меня подружка Соколова, мне всегда так нравилось. А сестра у меня Барсова, тоже красиво, но я бы себе такую не хотела.

– А мне моя нравится.

Я посмотрела на него, он улыбался с таким видом, как будто в его жизни вообще всё всегда складывается наилучшим образом, и это совершенно нормально, он к этому привык. Для меня в этом было дико всё от начала до конца, даже если бы у меня, вдруг, внезапно, необоснованно всё идеально сложилось, я бы сначала искала подвох, потом ждала бы расплаты, и уж точно никому ни за что не призналась бы, что я довольна и счастлива, это вообще преступление в моём мире, где счастье наказуемо и страдания вошли в традицию. ВэВэ казался мне инопланетянином, я вдруг вспомнила ещё много раз, когда он сам свои идеи называл отличными, я бы так даже мысленно не сделала, а если бы сделала, то сразу же закрыла бы себе рот и оглянулась, надеясь, что никто не слышал.

"Откуда в нём эти сила?"

Он посмотрел на меня, я отвела глаза, он добавил:

– Имя только не нравится. Я маму спрашивал, почему она меня Петром Великим не назвала или Владимиром Великим.

– И?

Он на секунду замялся, как будто не особо хотел об этом говорить, но я посчитала, что если бы не хотел, то не начинал бы, и продолжала смотреть на него в ожидании. Он решился и признался с лёгким смущением:

– Когда она была мной беременна, ей понравилась в магазине книга с котом Василием на обложке, она её купила и читала вслух, и говорила, что я толкался, когда она произносила имя Василий, она решила, что я сам его выбрал. А я ещё и родился рыжим, это я сейчас потемнел, а в детстве был ржавого цвета, точно как кот. Так что я сам напросился.

Он улыбался, я хихикала, потом наклонилась, осматривая дом, указала на одно окно:

– Видишь на втором этаже, крайнее справа окно, форточка открыта?

– Вижу, – он тоже наклонился, оказавшись ко мне чуть ближе, я прибалдела от волны тёплого воздуха, который он потревожил своим движением, но быстро взяла себя в руки и сделала вид, что всё как обычно:

– Это наша кухня. А видишь на форточке кот лежит, лапу свесив? Рыженький такой?

Он наклонился ещё ближе, кивнул:

– Вижу. И?