Нежное чудовище, или Я поставлю твою волю на колени (Сумасбродка, или Пикник для лишнего мужа)

Танька нахмурилась, достала косметичку и вышла в туалет. Мы остались вдвоем.

– Я вижу, дела у тебя идут неплохо, – сказал Глеб.

– У меня пока нет никаких дел. Я вышла совсем недавно. Я еще не могу привыкнуть к этой жизни.

– Ты вернешься на работу и будешь здесь танцевать?

– Не знаю. Один человек хочет купить этот бар для меня. Он хочет, чтобы я была в нем хозяйкой. Я боюсь, что у меня ничего не получится. Если я хорошо танцую, то это еще не значит, что я смогу хорошо управлять баром.

– У тебя все получится, ты сильная. У тебя появился богатый любовник?

– Это не любовник. Скорее, покровитель. Отец моей подруги.

– Он положил на тебя глаз?

– Нет. Просто там, в колонии, я спасла жизнь его дочери.

– Знаешь, я часто думаю о тебе. Вспоминаю обшарпанную гостиницу. Твою телогрейку и войлочные сапоги, твой потрясающий танец, который довел меня до оргазма…

– Как идет твоя семейная жизнь?

– Нормально. Жду рождения дочери.

– Да уж, ждать тебе не скучно, – ухмыльнулась я и посмотрела на девицу, скучавшую в дальнем углу.

– Это моя старая подружка. У нее есть прекрасное качество. Она всегда свободна. Сколько ей ни звони, она всегда свободна. Ее не надо уговаривать, перед ней не надо оправдываться. Для меня она всегда свободна, в какое бы время я ей ни звонил.

– Вот видишь, у тебя действительно все хорошо. Я очень рада за тебя.

Мы замолчали, глядя друг другу в глаза. Глеб натянуто улыбнулся.

– Дашуль, а хочешь, я тебя на своем лимузине покатаю? Ты уже, наверное, забыла, как это здорово. Погоняем по ночной Москве, попьем виски из бара.

– А как же девушка, с которой ты пришел?

– А я ее отправлю ко всем чертям. Она не обидится.

– Я в этом не сомневаюсь.

– В чем?

– Когда-то ты ко всем чертям отправил меня.

– Ладно, Дашуль, чего прошлое вспоминать. Забылось все. Главное, что ты мне сейчас нужна, а все остальное ерунда.

– Не могу, Глеб.

– Почему?

– Потому что я не вещь, которой можно попользоваться, а потом выкинуть подальше или послать ее ко всем чертям.

– Перестань, Дашка! Поехали ко мне, станцуешь. Я так люблю смотреть, как ты танцуешь. Ведь я даже в колонию к тебе для этого прикатил.

– Я больше не танцую, Глеб. По крайней мере, для тебя.

– Дашуль, я сейчас твой. У меня жена в роддоме лежит. Она сейчас толстая стала, противная, постоянно меня подозревает, ревнует. Как брюхо отрастила и собралась икру метать, так вообще чуть с ума не сошла. Каждую ночь на меня верхом забирается. А я на нее смотреть не могу, иногда даже до тошноты доходит. Мне этот семейный секс уже так опротивел, что ты и представить не можешь. Я на это время твой, Даша.

– Какой ты гад был, таким я остался, – спокойно сказала я и отвернулась.

К столику подошла Танька.

– Дарья, поехали. Меня этот бар утомил, – произнесла она недовольно.

– Да, конечно.

Я встала и посмотрела на Глеба:

– Я не поеду с тобой, Глеб. На стоянке возле бара меня ждет лимузин, точно такой же, как у тебя. Ты говоришь, что мы виделись совсем недавно, а мне показалось, что прошла целая вечность. По крайней мере, с тех пор многое изменилось.

– Что именно? – побледнел Глеб.

– Я стала ездить на лимузине, носить песцовую шубу и костюмы от ведущих кутюрье мира, купаться в джакузи и ждать, когда домработница принесет мне завтрак в постель.

– Молодец! Так его! – поддержала меня Танька и с ненавистью посмотрела на Глеба.

Накинув шубку на плечи, я сказала:

– Понимаешь, Глеб, вещь не может служить вечно. У каждой вещи есть свой срок. Если вещь никем не востребована, ее могут украсть, купить или просто забрать себе, но при этом цена обязательно возрастет, причем возрастет во много раз.

– Ну а если хозяин захочет вернуть свою вещь обратно?

– Это невозможно, он просто не сможет доказать, что когда-то эта вещь принадлежала ему.

Я взяла Таньку за руку, и мы направились к выходу. Увидев нас, водитель подогнал к подъезду белоснежный лимузин и вышел из машины, чтобы открыть дверцы. Неподалеку стоял второй лимузин, принадлежащий Глебу.

– Садись в мой, – услышала я за спиной голос Глеба.

– Дашка, кончай дурить. Садись и поехали! – подтолкнула меня Танька и плюхнулась на кожаный диван.

– Это твоя подруга из колонии? – тихо спросил Глеб.

– Да.

– Ты стала там лесбиянкой?

– Нет.

– Тогда почему она тебя так опекает?

– Просто я спасла ей жизнь.

– Но ведь она не будет возиться с тобой все время. У тебя должна быть своя жизнь, и ее надо устраивать.

– С кем? С тобой?

– Я бы мог тебе помочь на первых порах. Сниму квартиру, устрою на работу.

– Нет, Глеб, спасибо. Один раз ты мне уже помог.

Танька высунула голову и громко крикнула:

– Даша, поехали! Хватит стоять.

Я посмотрела на Глеба, затем перевела взгляд на стоявшие рядом лимузины и улыбнулась:

– По-моему, у тебя он какой-то помятый.

– С чего ты взяла?! Он у меня как новенький!

– Все равно, что-то мне в нем не нравится. Мне кажется, что Танькин лучше. Извини.

Сев в лимузин, я помахала Глебу рукой и отвернулась. Лимузин тронулся. Не выдержав, я уткнулась в Танькины колени и громко зарыдала. Танька погладила меня по голове, затем налила виски и дала мне.

– Выпей. Нашла из-за кого расстраиваться. Обычный похотливый самец, который просто использовал тебя в своих целях. Пусть для него танцуют дешевые шлюхи с Тверской!

Я вытерла слезы и с удовольствием выпила виски.

Глава 15

Поздно вечером, когда мы с Танькой сидели у камина и молча смотрели на огонь, приехали папик с Вадимом. Вадим вскоре утащил Таньку в спальню, сказав, что он страшно устал за день. Танька чмокнула нас с папиком на прощание и отправилась спать. Я тоже хотела уйти, но папик взял меня за руку и ласково произнес: