Нежное притяжение за уши

А любимый пес был забыт! Вероломная хозяйка даже не вспомнила о нем за весь вечер!

— Ну и как хочешь тогда! — сказала Машуня шепотом. — А Иван, между прочим, умный и заботливый. И еще красивый…

Пекинеса это сообщение нисколько не обрадовало, и он сделал вид, что беззаботно выгрызает блоху из лапы.

— Дочь, грибной суп будешь? — вдруг крайне доброжелательно произнесла мама с кухни.

— Ага. А чего ты не спишь?

— Тебя жду.

— А чего же тогда не волнуешься, что я поздно?!

— Ну… Ты же взрослая уже.

— Да?

… Наевшись, взрослая Машуня лежала на своем диванчике, глядела в потолок и думала. Уж если Геракл обо всем догадался, то мама-то и подавно должна. А она почему-то ничего не выспрашивла, не возмущалась, что дочка совершенно не бережет чужие нервы… Все это было как-то странно. Но очень скоро все Машунины помыслы плавно перетекли на Федорчука. Все-таки имелось в нем что-то, какая-то изюминка! Особенно круто было, когда он насильно пошел ее провожать. Прямо-таки взял и осчастливил без спроса! От «зайчика» Стаса такого вряд ли можно было бы ожидать, каким бы крутым он не был при жизни.

Пекинес Геракл томно вздыхал во сне, за окном шуршали по асфальту одиночные автомобили, а Машуня то садилась, поджимая коленки к подбородку, то вновь опадала на подушку…

— Нет, я его все-таки подловлю! — шептала она, азартно возясь. — А то что еще такое на самом деле?

ГЛАВА 4

Машуня попала в СИЗО в первый раз в жизни. И несмотря на то, что она решила ничему не удивляться и вести себя бывало, ей все равно стало несколько не по себе от строгого пропускного режима, лязга железных дверей и колючей проволоки на всех нужных и ненужных местах. Зам начальника СИЗО долго изучал ее документы, вглядываясь в фотографию и лицо… Видимо, в его голове все никак не умещалось, что адвокатами по уголовным делам могут быть юные брюнетки в коротких юбках и кокетливых сапожках на каблуках.

Но документы были в порядке, орлы на гербовых печатях синели как надо, так что в конце концов Машуню провели в маленькую комнатку с облупившимися зелеными стенами и решеткой на окне.

— Вы будете адвокат Маевской? — вежливо спросила надзирательница Пеликанова (Нонна нагадала ей всяческого счастья и улучшение характера).

Машуня степенно кивнула.

— Да.

— Ой, сейчас я ее вам приведу!

И Пеликанова тяжелым галопом понеслась по коридору.

… Машуня ждала свою первую подзащитную и мысленно готовилась к встрече. Но как изображать великую адвокатессу перед человеком, который видит всех насквозь, она не знала, и от этого страшно волновалась.

Наконец стеклянно-решетчатая дверь отворилась, и в комнату вошла Нонна — розовощекая, свежая, в своем разлюбезном длиннополом пальто нараспашку.

— Здорово! — воскликнула она, завидев Машуню. — Как Егор Егорович поживает? Совсем заработался?

От удивления Машуня аж приоткрыла рот.

— Ты знаешь нашего заведующего?!

Нонна пожала полным плечом.

— Нет. Просто я знаю, что у тебя начальника зовут Егор Егорычем.

— Откуда?! — Машуня аж забыла, что ей надо быть важной и солидной.

Нонна придвинула к ней стул и села.

— Это тайна за семью печатями. Иногда мне просто известны некоторые вещи, а иногда нет. Вот, например, я знала, что Стаса убьют, а кто и за что — понятия не имею.

Голос ее был безмятежен и тих, как будто она говорила не об убийстве близкого человека, а о походе в кукольный театр.

— А меня… — запинаясь, проговорила Машуня. — Меня к тебе Ковров прислал. Велел, чтобы я тебя защищала.

По губам Нонны скользнула многозначная улыбка.

— Это-то мне известно! Только зачем ему сие понадобилось?

Машуня развела руками.

— Понятия не имею. Мне показалось, что он просто порядочный человек, который заботится о своих сотрудниках.

— Ну да, конечно! — насмешливо протянула Нонна. — А я — Надежда Крупская! Ему что-то от меня надо…

Размышляя, она постучала пальцами по своей коленке.

— Ну ладно, Бог с ним! — воскликнула она, будто ей надоело думать на эту тему. — Все равно меня рано или поздно озарит, и я все узнаю.

— Нонн, — все-таки решила перейти к делу Машуня, — я вообще-то пришла для того, чтобы защищать тебя. Нам надо серьезно поговорить…

Услышав такое, Маевская расхохоталась. От смеха у нее аж очки сползли на кончик носа.

— Машенька, солнышко, — сотрясаясь всем телом, проговорила она, — я же тебе говорила: меня выпустят через неделю. Тебе не надо ничего делать… Расслабься, ради Бога!

— Но как?! — Слова Нонны показались Машуне неприятными: она-то считала, что Маевскую освободят благодаря ей, а не просто так!

Уловив в ее голосе обиду, Нонна понимающе улыбнулась.

— Все будет хорошо. Я не знаю как, но это обязательно случится. Веришь? Тебе не надо беспокоиться. Просто у меня такая судьба: отсидеть здесь семь дней.

От предсказаний у Машуни уже голова шла кругом. Это, конечно, безмерно радовало, что ее подзащитная выйдет из СИЗО, но нельзя же все пускать на самотек!

— И ты намерена пробыть тут ровно неделю? Ни больше, ни меньше? — спросила она.

— Ага.

— И тебе здесь нормально?

— Конечно! — Видно было, что Маевскую смешит растерянность Машуни. Везде люди живут… Единственное, что меня коробит, так это правила внутреннего распорядка. — И Нонна, придав лицу казенное выражение, произнесла: — «Запрещается наносить себе или иным лицам татуировки; содержать животных, взбираться на подоконник и высовываться в форточку». Вот этого я никак не могу понять! Подоконник всю жизнь был моим любимым местом! А теперь волею судеб меня лишили такой радости! И еще я захотела нанести себе татуировку как у примы-балерины нашей камеры Клубнички. Ради этого, пожалуй, я согласна отправиться домой.

— Ты серьезно веришь, что тебя выпустят?

— Мое ясновидение меня еще ни разу не подводило.

— Но откуда у тебя эти способности? — бессильно проговорила Машуня, готовая уже сдаться на милость победителя. — Это что, по наследству передается?

— У меня был дедушка — специалист по черной магии, — охотно пояснила Маевская. — Кого хочешь, мог так околдовать, что и концов не найдешь.

— Порчу насылал? — в суеверном ужасе ахнула Машуня.

— И порчу, и сглаз, и все, что угодно… А я вот как-то больше на предвидении специализируюсь…